Импульс (СИ) - "Inside" - Страница 16

Курсы начинались в полдень, заканчивались в восемь, и сразу после Эмили бежала к своим пациентам: перспектива остаться без недельного заработка в этом месяце снимала усталость в одно мгновение.

И еще Кларк.

Запах ментоловых сигарет до сих пор держится на ее пальто, словно бы нашел свое место среди шерстяных волокон; и каждый раз, открывая шкафчик, Эмили может представить, что они снова стоят во дворе и слушают музыку.

Песня поселяется в ее стареньком кнопочном телефоне, звучит в дешевых наушниках с плохим звуком, эхом отдается в голове, когда она, напевая ее себе под нос, протирает гору инструментов.

В жизни, наполненной одиночеством и парой-тройкой случайных знакомых, такая яркая, закованная в лед Кларк заняла почетный пьедестал и теперь смотрит на нее оттуда, иногда вздергивая бровь. Мол, ты что это, Джонсон, совсем идиотка?

Эмили улыбается своим мыслям, молча выполняя рутинную работу.

Пригласить бы Кларк поесть мороженого, думает она. Шоколадно-мятного или кофейного, и чтобы трубочки корицы торчали из вазочки; только вот какое мороженое — на улице вот-вот будет минус, а чертов дождь только вчера прекратил свои недельные нападки на город.

Интересно, какое Кларк любит?..

С ней никто толком даже не заговаривает; каждый раз Эмили приходит в палату, снимает показания, ставит вечерние уколы, возит на процедуры, пока в один вечер ее внутренняя хрупкая система не дает сбой.

За день до экзамена и получения сертификата Эмили подготавливает слепую девушку к выписке — завтра ее должны будут отвезти в центр помощи, где она сможет получить временное жилье и необходимые для социума навыки; поэтому Эмили, в голове которой перелистываются конспекты, даже и не думает, что может случиться что-то плохое.

Но оно случается.

Когда мониторы взрываются писком, а сзади раздается глухой звук удара тела об пол, Эмили уже выходит из палаты; поэтому на то, чтобы среагировать и поддержать падающую пациентку, у нее меньше секунды, и никакого чуда, конечно же, не происходит — чудес вообще в медицине не случается, пора бы уже запомнить. Голова со стуком бьется о ножку кровати, раздается жалобный, едва слышный вскрик — и что-то громко раз за разом ударяется о плитку, заглушая визжащий монитор.

Эмили локтем нажимает кнопку вызова персонала, укладывая бьющуюся в судорогах девушку обратно. Еще одна заученная и закрепленная опытом последовательность действий — опустить спинку кровати, отпихнуть тумбочку, скинуть одеяло и подушку, прижать плечи к прохладным простыням.

Вместо дежурной медсестры в палату влетает Кларк — и ее появление здесь еще неожиданнее, чем если бы в окно влетел ангел.

— Встала, упала, свел припадок! — выкрикивает Эмили, боясь, что еще одна сильная судорога — и она просто не удержит.

— На бок ее, — сходу командует нейрохирург, меняясь с медсестрой местами. — Десять кубиков фероципама! Зачем вы вообще позволили ей встать?..

— Ее к выписке готовят. — Эмили отламывает ампулу и заправляет шприц. — А где все?

— Понятия не имею… О черт!

Введенное лекарство действует сразу, не давая сбоев — только вместо усиления процесса торможения в центральной нервной системе оно срабатывает с точностью до наоборот. Раздается хруст, пациентка изгибается всем телом — и падает, обмякая. Эмили видит, как изо рта у нее тонким ручейком льется кровь; еще одна струйка стекает из-под не до конца снятых бинтов на голове.

Кларк ладонью ударяет по кнопкам вызова у изголовья соседних кроватей — те срабатывают мгновенно, наполняя комнату ярким красным свечением; где-то на задворках сознания Эмили мелькает мысль, что в первый раз такого не было — видимо, кнопка не сработала, но эта догадка ускользает слишком быстро.

Все происходящее дальше Эмили видит со стороны — вот врывается реанимационная бригада, вот Кларк, прикрикивая, толкает каталку вместе со всеми, а вот и она сама — белая, как полотно, с одной-единственной мыслью — а вдруг она сделала что-то не так?..

— Там может быть что угодно. — Они забегают в лифт. — Везем в операционную, там разберемся. Джонсон, свободна.

Эмили остается только стоять и смотреть, как двери тяжелого лифта медленно закрываются, отрезая от нее лицо Кларк, на котором — Эмили готова поклясться — написана паника.

Нутром она понимает: что-то пошло не так.

*

Бессонная ночь перед экзаменом, хронический недосып и недоедание последних дней, нечеловеческий режим приносят в жизнь Эмили головокружение, слабость и тошноту; ее укачивает в автобусе так сильно, что приходится выйти на две остановки раньше и идти пешком, пробираясь сквозь толпы людей, спешащих к метро.

Эмили пытается посчитать количество чашек кофе, выпитых за последние два дня — и сбивается на цифре «десять». Желудок жалобно урчит: времени на готовку у нее нет, а сэндвичами из небольших лавочек сыт не будешь.

Да и денег у Эмили не так уж и много; но ничего: сдаст экзамен — получит ощутимую прибавку.

Пережить бы сегодняшний день, думает медсестра, и пальцы касаются нагрудного деревянного крестика.

На входе Оливия окрикивает ее:

— Джонсон, тебя срочно ищет доктор Мосс. Велел зайти к нему сразу, как придешь.

Эмили смотрит на часы: до экзамена остается чуть меньше получаса. Возможно, она успеет забежать в неврологию, только вот…

— Просил не переодеваться, — виновато добавляет Оливия. — Прости, я не знаю, что с ним.

Медсестра пожимает плечами — в конце концов, в учебном блоке тоже есть раздевалки, пусть и не такие просторные, но, если что, она очень быстро переоденется там; или все-таки успеет забежать к себе в отделение.

Но Мосс?

Что могло понадобиться неврологу от простой медсестры, которую он видел раз в жизни?..

У Эндрю Мосса темные волосы, очки в дорогой оправе и часы, которые кричат о том, что их стоимость больше дома, в котором живет Эмили. В своем идеально чистом красно-белом кабинете невролог кажется Красной Королевой, ожидающей, пока с плеч снесут голову.

На кресле перед ним сидит нахмуренная Кларк — фиолетовый шифон блузки, темно-синие джинсы, вечные лодочки; позади стоит Мелисса, и ее тяжелый взгляд не предвещает ничего хорошего.

Мысленно Эмили достает светоотражающую фольгу и закутывается в нее с головы до пят.

Настенные электронные часы показывают без двадцати десять — до экзамена остается чуть больше четверти часа.

— Мисс Джонсон, — Мосс складывает пальцы обеих рук треугольником, — мы вас надолго не задержим, не переживайте. Наверное, гадаете, зачем вы здесь? — Кивок. — После смерти профессора Рэя я временно исполняю его обязанности, пока не назначат нового главного врача.

Кларк едва заметно передергивает.

— Так вот, — Мосс берет карту со стола и лениво ее пролистывает, — вчера наша пациентка чуть не скончалась от тромба, образовавшегося вследствие приема неправильного препарата, и полиция, наша доблестная полиция, очень заинтересовалась этим делом.

Он говорит так тихо, что Эмили слышит, как в коридоре гудят раскаленные лампы. Ни Кларк, ни старшая медсестра не произносят ни звука, смотря перед собой в одну точку; Эмили же просто стоит, опустив взгляд в пол, и тяжелое пальто оттягивает руки.

— Они и так допрашивали нас несколько дней назад, — продолжает невролог. — Трое безымянных пациентов, все с одинаковыми диагнозами, но с разными причинами, которые мы так и не смогли выявить…

— Эндрю, — подает голос Кларк, — ближе к делу.

Мосс привстает, опираясь ладонями о стеклянную столешницу, и, глядя исподлобья, задает прямой вопрос:

— Итак, вы ввели ей фероципам, доктор Кларк. Зачем?

Эмили вздрагивает, и пальто на сгибе локтя вдруг становится тяжелее свинца.

Картинка, до этого размытая, спрятанная в самый уголок мозга, становится ярче и четче: Кларк, просящая набрать шприц фероципама; ее паникующее лицо; припадок пациентки. И Эмили, которая не может понять, где же они ошиблись, которая беспомощно смотрит на закрывающиеся двери лифта.