Девочка. Книга первая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 73

Посмотрев на Барретта, который неподвижно сидел и безучастно наблюдал за ночным городом, я тихо спросила, стараясь чтобы мой голос звучал спокойно:

— Разве мы едем не в “Sky Pacific”?

— Нет, — коротко ответил Барретт. — Мы едем в загородную резиденцию.

Получив достаточно четкий лаконичный ответ, я нахмурилась — одна я и дороги наверное не найду из этого загородного дома. Не думаю, что он стоит у оживленной трассы. От этого вывода я бесшумно вздохнула, а сердце сжалось очередной волной страха перед неизвестностью. “Харт, прекрати паниковать и возьми себя в руки! Ничего с тобой не случится!” — приказала я себе и, сделав беззвучный вдох, постепенно начала успокаиваться.

Проехав достаточно долгое время, мы наконец свернули с трассы и углубились в лесистую местность по направлению к морю. Чем дальше мы отъезжали от шоссе, тем убедительнее звучали мои выводы о том, что дороги отсюда я сама никогда в жизни не найду.

Наконец, вдалеке я смогла различить абрис некоего архитектурного комплекса, в подсветке по периметру высокого ограждения, а спустя минуту джип остановился у массивных черных ворот. Дуглас поприветствовал охранника в будке, и железные ворота начали медленно открываться, отъезжая в сторону. Въехав на территорию резиденции, мы направились по мощенной каменными плитами дороге, и через минуту перед моими глазами вырос дом, если можно было назвать его таким обыденным словом. Он был огромен и в лунном свете скорее походил на мрачный дворец. Выполненный в современном строгом стиле, из камня и стекла, он полностью отражал характер Барретта: мощный, подавляющий и холодный.

Не успела я разглядеть резиденцию, как наш джип направился вниз, и уже через минуту мы припарковались в подземном гараже, скорее напоминавшим автосалон класса люкс, где я насчитала не меньше дюжины машин — от спортивного авто, больше напоминавшего небольшой космический корабль из будущего, до классического лимузина Роллс-Ройс.

Рассматривая дорогие, отполированные до зеркального блеска автомобили, я даже представить не могла, зачем одному человеку столько машин, стоивших каждая целое состояние.

Тем временем Барретт, как обычно разговаривая по телефону, вышел из джипа и, обойдя его, вытащил меня. Положив тяжелую ладонь на мою поясницу, он повел меня к лифту, ведущему в дом, и спустя минуту мы оказались в просторном, вымощенном черным мрамором коридоре второго этажа, где, как я поняла, находились спальни.

Пройдя мимо нескольких массивных дверей, мы остановились у одной из них, и Барретт завел меня в просторную комнату, оформленную все в том же современном стиле.

— Это твоя комната, — коротко проинформировал он и, более ничего не сказав, вышел, оставляя меня в одиночестве.

Я обвела взглядом роскошную спальню в темно-синих тонах, и тяжело вздохнула, готовая разреветься — я не видела ни роскоши, ни дорогой обстановки, спальня мне напоминала холодную, неуютную тюремную камеру с мраморными полами.

Я подошла к стеклянной панели, которая открывала вид на ухоженный парк, а вслед за ним, вдалеке я увидела океан, поблескивающий в лунном свете. Он был неспокойным, волнующимся, темным, и мне казалось, что сейчас мы с океаном были на одной тяжелой волне и он в точности отражал мои эмоции и чувства.

Я устало опустилась на кровать и только сейчас почувствовала, насколько я вымотана — будто меня опутали тяжелые металлические цепи. Как была, в платье, я легла на заправленную постель и закрыла глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях.

Я всегда старалась быть честной с собой. Да, я хотела быть с Барреттом, но не так, не на таких условиях, не в качестве наказания, не под натиском шантажа и обстоятельств, и особенно не после того, что произошло в Стелсе. Ситуация была парадоксальной — несмотря на то, что я всю эту неделю подсознательно тянулась к Барретту, меня приводило в ужас, что я вновь попала в его космос. Я не питала иллюзий и знала исход этого пути — через неделю меня вновь вышвырнут за пределы этого мира и я вновь буду собирать остатки своей жизни и сердца по кусочкам, словно разбитую вазу. Мне нужно было как-то защититься от Барретта, поставить от него надежный щит, чтобы сохранить свой мир, который я так тщательно выстраивала кирпичик за кирпичиком.

Перед глазами плыли пятна, но я их не замечала. Закрыв глаза, я пыталась вызвать ненависть к Барретту, пыталась ненавидеть его всей душой — ведь с презрением в душе легче отвернуться от человека. С маниакальной настойчивостью я намеренно вызывала в памяти картины, где Барретт был с другой женщиной, намеренно не блокировала воспоминания о то, что он сделал со мной, но как ни старалась, ненависти не чувствовала. Барретт вызывал во мне много темных эмоций, но среди них не было ненависти. И это было самым страшным, потому что я не знала как поставить защиту прежде всего от моих же собственных чувств и эмоций. Было в Барретте что-то такое, к чему он позволил мне прикоснуться, и после чего я перестала воспринимать его, как чужого. Оставив в моем сознании свои энергетические зарубки, он навсегда перешел в разряд близких мне людей, хотя сам он не планировал становиться близким мне человеком.

И от этого диссонанса мою душу рвало на куски — то палило огнем, то сковывало арктическим льдом, отчего казалось, что меня ударили в солнечное сплетение. От этой боли, от этой пытки огнем и холодом меня душили слезы, но я сжимала кулаки, стискивала зубы, и приказывала себе не раскисать.

Чувствуя свинцовую тяжесть в голове и неимоверную усталость, я проворочалась до утра, и когда на горизонте наконец появились первые признаки восхода, освещая небосвод в более светлые оттенки, я провалилась в тревожный пустой сон.

Утром я проснулась от какого-то постороннего шума. Спросонок еще ничего не понимая, я резко села на постели и осмотрелась по сторонам. Увидев просторную роскошную комнату, я наконец осознала, что я в резиденции Барретта, куда меня привезли ночью, и воспоминания прошлой ночи нахлынули на меня тяжелой волной.

Внезапно в дверь негромко, но настойчиво постучали — и теперь я поняла, от какого шума я проснулась, а спустя секунду услышала голос Лата:

— Кун-Лили, я могу войти?

Укутавшись поплотнее в покрывало, на котором вчера меня так и сморило в сон, я громко произнесла “Войдите”, и на пороге появился Лат.

— Доброе утро, кун-Лили, — поздоровался Лат, — я приготовил завтрак.

— Спасибо, но я не хочу есть, — нахмурилась я и увидела как Лат, засунув руку в карман своей просторной льняной рубашки, вытащил мой телефон.

— Кун-Дуглас передал, — пояснил он, но дальше в комнату не прошел, будто чего-то ожидая.

— Спасибо большое, — собрав последние силы, улыбнулась я, и протянула руку, давая понять Лату, что он может войти в комнату.

Как только за Латом закрылась дверь, я тут же припала к сотовому, просматривая пропущенные звонки и СМС от Джули, последнее из которых гласило:

“Я так и знала, что тебя нельзя было отпускать одну! Охрана передала, что ты уехала с Барреттом! Мы с Эмили переживаем и ждем твоего звонка!”

Я тут же нажала на кнопку вызова и через два гудка услышала встревоженный голос подруги.

— Ты в порядке?

— Да, Джули, не переживай, я в порядке, — попыталась успокоить я подругу.

— Где ты сейчас? — ее голос по-прежнему звучал встревоженно.

— Я у Барретта в загородном доме, — бросая взгляд на парк и море вдалеке, ответила я и, чтобы успокоить встревоженную подругу, повторила: — Джули, не переживай. Со мной всё хорошо.

Последовала длинная пауза, и затем приглушенный голос подруги:

— Ты уехала по своему желанию?

Я беззвучно вздохнула: “Прости, Джули, но правду я тебе не скажу. Не буду я тебя впутывать в свои проблемы”.

— Да, по своему, — коротко ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал искренне. — Ты же знаешь, как я к Нему отношусь.

— Да, знаю и видела твое состояние. Просто мне подумалось, что если Барретт увидит тебя в клубе, будет зол.