Право на счастье - Ардова Алиса - Страница 40

За прошедшие столетия сторожевые укрепления сильно разрушились и обвалились, но на заставе сохранился подвал, а в нем отыскалось несколько уцелевших комнат. Поэтому мы, тщательно обследовав все помещения, решили перейти туда из Верхней башни, где провели первую ночь.

Бросили вещи на новом месте и с воодушевлением отправились на поиски.

Но прошел день, за ним промелькнул второй, закончился третий, а результатов не было. Мы обшарили все уголки, ощупали и простучали стены и скалы, перевернули, кажется, каждый камешек — руками и магией, но так ничего и не обнаружили. Зато теперь я могла бы гидом подрабатывать и водить экскурсии, показывая местные достопримечательности. Если, конечно, кроме нас нашлись бы еще ненормальные, которым пришло в голову добровольно сюда сунуться.

Интуиция молчала, медальон тоже не подавал признаков жизни. Книга отделывалась многозначительным: «Путь открыт, надо лишь видеть». Что это означает, даже у мага на сей раз не получалось угадать. Он злился, возмущался и постоянно приставал к дневнику в безнадежной попытке хоть что-нибудь выведать.

Уставшие и разочарованные, мы затемно возвращались в подвал, ужинали, плотнее заворачивались в спальные мешки и молча лежали, глядя на пламя костра и слушая, как завывает за стенами поднявшийся в сумерках ветер. Вольпену надо было восстанавливать силы, поэтому согревающим заклинанием он пользовался редко и экономно.

Положение усугублялось тем, что мне до сих пор так и не удалось встретиться с Савардом. Каждую ночь, засыпая, надеялась его увидеть, а на рассвете открывала глаза и понимала, что свидание опять откладывается. Как долго сиятельный еще продержится, прежде чем бросится на поиски, не знал никто. Включая нашу многомудрую учительницу…

Между тем утренний спор мэтра с Иравит набирал обороты.

«Глаз с дороги не сводил, а в канаву угодил», — озвучил мой напарник очередной бесценный афоризм и явно обиделся.

— Я хоть что-то делаю, — отрезал он сухо, — в отличие от некоторых.

«Суеты много, да толку мало», — ничуть не смутилась вредная книженция, и маг окончательно оскорбился. Сжал зубы и отодвинулся, всем своим видом демонстрируя, что отказывается от дальнейшего общения.

Дневник возмущенно зашелестел страницами, слабо засветился, стараясь привлечь к себе внимание. Когда это не помогло, неожиданно подпрыгнул и настойчиво ткнулся в руку сидящего рядом человека.

«Кого Великая хочет покарать, того назначает наставником», — все-таки прочитал мэтр, и я, не выдержав, хихикнула.

— Сам не умеешь — научи другого, — громко прокомментировала неожиданное заявление владычицы, вылезла из спальника и, зябко поеживаясь, перебралась ближе к костру.

— Доброе утро, Венн.

— Доброе, Кэти, — радостно улыбнулся мой напарник и приподнялся, заботливо укутывая мои плечи меховой накидкой.

Перенесенные испытания, общая цель, дни, проведенные бок о бок, долгие неспешные разговоры, а главное, та незримая, но очень крепкая связь, что образовалась между нами, — все это сблизило настолько, что мы окончательно перешли на «ты».

Здесь, вдали от всего мира, от простолюдинов, высокородных с их условностями и предрассудками, исчезла необходимость изображать вдову Рину Варр, поэтому я вернула себе имя, к которому успела привыкнуть. Ну а Вольпен стал Венном, Олли, а иногда, когда возникало настроение подурачиться, превращался в Вольку. Со сказкой о старике Хоттабыче он уже успел познакомиться, так что особо не возражал.

— Прекрасного дня, — поприветствовала я Иравит.

«На мышь хоть седло надень — все равно къора не выйдет», — мстительно выдала явно возмущенная моим предыдущим замечанием книга.

— Я вас тоже очень ценю, наставница, — откликнулась бодро и повернулась к мэтру. — Не стоит сердиться. Все-таки это не живое существо, а магический артефакт, пусть и обладающий зачатками разума и очень ценными для нас знаниями. Он способен лишь открывать записи, сделанные хозяйкой, да потчевать таинственными изречениями. Не больше.

— Так почему не покажет, что его владелица написала о Сэйти Аэрэ? — вскинулся собеседник. — Наверняка ведь есть чем поделиться.

— Скорее всего, не пришло время, — бережно провела пальцами по открытой странице. — Или мы сами должны что-то понять… Догадаться.

Книга дернулась, словно соглашаясь, и неожиданно потеплела под моей ладонью.

Вольпен, махнув рукой, угрюмо нахохлился.

— Ясно.

Потом вздохнул, бросил на меня быстрый взгляд, спросил осторожно:

— Опять не встретились?

— Нет, — отрицательно покачала головой. Помолчала и печально призналась: — Знаешь, я его уже и перед сном звать стала. Закрою глаза, расслаблюсь, как тогда, когда училась с тобой связываться, и ищу.

— И что?

— И ничего. Пустота. Только твоя звезда сияет ярким ровным светом да где-то далеко-далеко еле заметно мигает тусклый огонек.

— Может, это и есть советник? — Мэтр заинтересованно встрепенулся.

— Точно не он, я чувствую. А вот что это такое, понять не могу.

«То, что мы видим, зависит от того, как мы смотрим», — бесцеремонно вмешался в разговор дневник. Как обычно — не объяснил, а лишь еще больше все запутал.

Мы торопливо позавтракали, собрались и вышли на улицу, подрагивая от утреннего холода и резких, как удар, порывов ветра.

К сожалению, и этот день не принес никаких открытий. Лестница, ведущая к Верхней сторожевой башне, сама башня, тоннель, Нижняя застава — мы проходили весь путь снова и снова. Изучали, смотрели, слушали, «заглядывали в себя». Все напрасно.

Завершили обход как всегда на небольшом прямоугольном выступе неподалеку от заставы. Меня как магнитом тянуло сюда каждый вечер. Странная площадка, окруженная крутыми скальными стенами, заканчивалась пологими ступенями, неожиданно обрывавшимися у самой пропасти. Сбоку от них высилась высеченная из черного камня статуя.

Мрачная фигура, закутанная с головы до пят в плотный тяжелый плащ. Глухой капюшон, провал вместо лица… Кого она изображала, мужчину или женщину, мы так и не угадали. Так же, как не поняли и назначение ступеней, ведущих прямиком в бездну.

Я стояла на краю выступа, до рези в глазах вглядываясь в темнеющий внизу необозримо глубокий провал, пока не замерзла окончательно и Вольпен, ворча и ругаясь, не заставил меня уйти.

Настроение совсем испортилось, колеблясь от подавленного до отвратительного. Мэтр вяло, скорее по привычке, спорил с Иравит, а я тихо лежала, вновь и вновь пытаясь связаться с Савардом. Но смогла разглядеть лишь звезду моего мага и блеклый огонек вдали. На этом — все. Засыпала с мыслью, что ночь опять пройдет впустую, а завтрашний день будет как две капли воды похож на сегодняшний… вчерашний… позавчерашний…

Если бы я знала тогда, как ошибаюсь. Сон подарил новую встречу с призраками прошлого. А утром на перевал пожаловали нежданные гости.

— Нэтта, — настойчиво тормошили меня, — Нэтта…

Плотный серый туман постепенно развеялся, и я увидела вцепившуюся в мой рукав Одри.

— Опять тебя не дозовешься, — тихо засмеялась девушка… Нет, не девушка уже — молодая женщина. — Спустись на землю, подружка.

Она подхватила меня под руку и потащила за собой, давая тем самым время осмотреться.

Просторный зал с высоким потолком, усеянным мелкими звездчатыми отверстиями, из которых лился яркий свет. Мраморный пол, колонны; гладкие, словно отшлифованные стены. Многочисленные статуи в полутемных нишах, ни одного окна и огромные, во всю стену, раздвижные двери из каменных блоков. Все это напоминало какой-то странный ангар.

Помещение было полностью забито людьми. Мы прошли мимо нескольких групп взволнованно переговаривающихся молодых мужчин, мимо стайки проводивших нас внимательными взглядами девушек и остановились у одной из колонн.

— Здесь нам точно никто не помешает. — Одри наконец выпустила мой локоть. — Ну, о ком опять мечтаешь? О таинственном поклоннике, которого старательно от нас прячешь? О, покраснела, покраснела… Значит, точно о нем!