Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 154

- Вещь сама пожелала сражаться. Она сильна духом, а это – лучшее оружие в бою.

Ларсен мысленно выругался. Он изо всех сил пытался уберечь эту женщину от арены, а теперь выясняется, что Лилит сама вызвалась участвовать в боях. Гордость этой ведьмы не позволяла ей подчиняться даже несколько дней или, быть может, ее новый хозяин оказался настолько жестоким, что графиня пожелала немедленно встретить смерть с кинжалом в руке, нежели позже с цепью на шее...

Утро Ильнеса не сильно отличалось от того, как начался день Лилит и Ингемара. Разве что его не разбудили, а он сам проснулся, едва раб чуть приоткрыл дверь в его комнату. Человек с перепугу подскочил, почувствовав на себе пронзительный взгляд того, кого ему было велено разбудить.

- Тебе нужно поесть и немедленно отправляться в Пирамиду Воинов! – сообщил раб, поставив поднос с завтраком перед Ильнесом.

- Я не буду сегодня варить зелья? – в голосе эльфа послышалось и недоверие, и облегчение одновременно. – И кто же наконец открыл свой ясный разум и внял тому, о чем я твержу еще с самого начала? Какому пню в этом городе мне нужно поклониться?

В тот же миг Ильнес почувствовал себя несколько неловко. Внешность раба изменилась, и перед ним предстал Всевидящий.

- Вы? – только и смог произнести эльф. Он ни в коем случае не хотел оскорбить того, кто был к нему так добр, поэтому мысленно проклинал себя, на чем свет стоит.

- Я всегда приношу еду всем своим помощникам, - оракул мягко улыбнулся, с иронией отметив смущение Ильнеса. – Другое дело, что я не всегда пользуюсь своим обличьем. Это единственный способ узнать, что обо мне думает мое окружение.

- Прошу меня извинить. У меня не было желания вас оскорбить, - пробормотал эльф, злясь на себя еще больше за то, что оказался в таком положении, что ему приходится извиняться перед человеком. – Вы собираетесь выставить меня на арену?

- Только в первых боях. Ты достаточно силен, чтобы одолеть противников. К тому же тебя будут готовить лучшие из лучших. Алоли – одна из самых опытных, поэтому, я думаю, тренировки пойдут тебе на пользу. Закончишь завтракать и отправляйся в Пирамиду Воинов. Ты без труда найдешь ее, потому что в это время дня Ра освещает золотые вершины храмов и гробниц, а Пирамида Воинов всегда остается темной...

Рейвен Харт проснулся, чувствуя на своей шее чье-то теплое дыхание. Затем что-то в очередной раз щекотнуло ему щеку, и Харт смахнул с лица прядь длинных черных волос. Спросонья мужчина не сразу вспомнил, что засыпал в одной постели со своей госпожой, поэтому в первый миг удивился, обнаружив голову Нефертари у себя на плече. Египтянка мирно спала, совершенно не задумываясь о том, что Рейвен может попытаться ее убить. Рука девушки по-хозяйски лежала у него на груди, словно обнимая его. Это доверие показалось Рейвену и глупым, и странным, и почему-то приятным. Глядя на спящую, Харт впервые подумал о том, насколько же красивая эта египтянка. И тут же разозлился на себя за такую идиотскую мысль. Он застрял черт знает в каком веке, да еще и будучи рабом той самой девицы, которую сейчас рассматривает. Той самой девицы, которая поклоняется кошкам и навозным жукам! От этой мысли Харт мысленно выматерился. Его друзья сейчас, возможно, при смерти, а он занят тем, что любуется жестокой стервой, которая совсем недавно держала его на цепи. Что за идиотский Стокгольмский синдром!

В тот же миг Рейвен сердито столкнул руку Нефертари со своей груди, тем самым разбудив спящую. Затем он выбрался из постели и случайно перевернул блюдо с недоеденным мясом, которое так неудачно поставил на пол.

- Твою мать! – вслух выругался он и затем обернулся на египтянку. На миг в глазах Нефертари промелькнуло непонимание, но затем она внезапно пришла в ярость. Сильный порыв ветра сбил Рейвена с ног, и песок обрушился на него, подминая под себя. Затем Харт обнаружил на себе Нефертари, в руке которой появился кинжал.

- Ты – вещь и должен не двигаться до тех пор, пока хозяйка не проснется, – в ярости прошипела египтянка. – Вещь! Понял меня? Подушка! Еще раз посмеешь выразить недовольство, и я действительно попрошу Косэя сделать из тебя подушку. Он уже интересовался твоей шкурой во время торгов, поэтому будет крайне доволен полученным материалом. Ты понял меня?

Харт почувствовал, как лезвие царапает ему горло.

- Понял, - еле слышно произнес он.

- Так-то лучше! Идем тренироваться. Хоть где-то от тебя должна быть польза?

По дороге до Пирамиды Воинов они не разговаривали. Нефертари была мрачна, как грозовая туча, и Рейвен не понимал, почему она до сих пор злится. Она куда быстрее остывала даже после откровенных перепалок, поэтому сейчас ломал голову, что вызвало в ней такую страшную ярость. То, что он разбудил ее не в самой мягкой форме? Не как положено рабу? Но дело было не только в этом. Рейвен не понимал, насколько сильно уязвил гордость египтянки, оттолкнув ее от себя. Ни один мужчина еще не вел себя так: рабы мечтали оказаться с ней в постели, господа и оракулы одаривали, словно царицу, а эта наглая белая вещь удостоилась такой чести! Такой великой чести и повела себя так непочтительно! Даже Косэй себе подобного не позволял.

Когда Рейвен и Нефертари достигли пирамиды, Харт почувствовал и радость, и тревогу одновременно. В этот раз в Зале Воинов было гораздо больше людей: он никак не ожидал увидеть здесь Ингемара, Ильнеса, и, главное, Лилит. Сфинкс, Кайтана, Алоли здесь были частыми гостями, а вот Косэя и еще одну девушку Рейвен видел тут впервые. Красноволосый все это время находился подле Лилит, и Харт не мог слышать, о чем они разговаривали. Подле незнакомой ему девушки уже стояла Кайтана. Ингемар то и дело бросал встревоженный взгляд то на Лилит, то на незнакомку. Рядом с Ильнесом находилась Алоли. С первого взгляда было видно, что эти двое не ладят. Алоли вела себя крайне высокомерно, а эльф явно не привык, когда с ним разговаривают в таком тоне.

Нефертари щелкнула пальцами, привлекая внимание Сфинкса, и жестом указала воину на Ингемара.

- Сегодня потренируешь его! – резко произнесла египтянка. – Я хочу проучить свою вещь!

Услышав это, Рейвен почувствовал, как вся его уверенность начинает трещать по швам. Такой злой Нефертари он еще ни разу не видел. Но взгляды Ингемара, Ильнеса и Лилит заставили его вскинуть голову и с вызовом произнести:

- Если сможешь!

То, что Нефертари сможет и еще как проучит, Рейвен не сомневался. Но не мог же пристыженно вымаливать у разгневанной госпожи пощады. Тем более, что Харт совершенно не понимал, чего она так кипятится. Сколько раз он хамил ей, и все более-менее сходило с рук. Ну, ударит раз-другой и успокоится, а сегодня всё как раз наоборот.

- За собой следи, а не за братом! – окликнул Лилит Косэй, когда графиня уже мысленно нарисовала Рейвену надгробие. - Выбирай, чем будешь меня убивать, девочка.

С этими словами мужчина снял с пояса короткий кинжал и подкинул его в руке. Он сделал это скорее по привычке, чем, действительно, собираясь им пользоваться. Белокожая девица представлялась ему слабой, и то, что она побоялась выпить зелье, делало ее еще более уязвимой. Тем не менее, глаза Лилит вспыхнули, когда она скользнула взглядом по тому арсеналу, который здесь хранился. Первым делом ее глаза остановились на пистолете Рейвена. А ведь Лилит сама не раз принимала участие в охоте и, если бы Харт показал ей, как стрелять, то у нее был бы шанс ранить Косэя и тем самым вызвать его уважение.

«Знала бы, где упаду, заранее постелила бы соломы» - мрачно подумала графиня. Тогда, осмотрев всю обширную коллекцию оружия, ведьма выбрала короткий острый кинжал и одарила Косэя заманчивой улыбкой. Делала она это для того, чтобы немного отвлечь своего противника: в конце-концов, он был мужчиной, а ее красоту, пусть и несколько потускневшую, еще никто не отменял. На его лице появилась усмешка, и он смерил графиню весьма недвусмысленным взглядом, и этого хватило, чтобы Лилит успела незаметно взять второй кинжал и спрятать его за спиной.