Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 113

Слово "договорились" несколько позабавило Эристеля. Капитан, видимо, привык рассчитывать на то, что слово "договорились" обозначает наличие какой-то нерушимой клятвы, от которой нельзя отступать, и в ее нерушимость Ларсен свято верит. Или хотя бы пытается.

Эристель помедлил, потом вспомнил этот жест, и договор был скреплен рукопожатием. Рука некроманта была ледяной. Намного холоднее рук капитана. Хотя и он сейчас чувствовал себя окоченевшим от внутреннего холода.

- Осталось решить ещё один момент..., - Ингемар повернулся к женщине, наклонился к ней, держа за руку

- Милая, ты выживешь. И получишь возможность отстоять себя на Арене. Ты согласна? Освобождаешь меня от необходимости тебя убивать?

Эристель сообщил, что девушка страдает. Ларсен бросил на него взгляд. Он это видел и понимал, но лишнее напоминание вновь заставило его сердце содрогнуться.

- Эристель, ты можешь сделать так, чтобы она не мучилась? Перевести её боль на меня, хотя бы часть? Я побуду с ней, пока трансформация не закончится. Дальше её судьба будет в её руках.

«И в руках её господ...»

- Перевести боль? Ты хочешь стать еще и проводником? - Эристель с сомнением посмотрел на Ингемара. Зачем этому человеку терпеть чью-то боль? С какой целью?

- Я не вижу в этом смысла, - задумчиво произнес он. - К тому же, ты вряд ли протянешь... Разве тебе больше не о ком заботиться?

- Я хочу дать ей отдых, - настаивал капитан. - Я не исполнил ею просьбу о смерти, но могу хотя бы освободить её от части мучений, из-за которых её так тянет умереть. Я бывал в похожей ситуации и могу предположить, что она чувствует. Что касается других людей, то они ясно дали мне понять, что не нуждаются в моей защите и опеке. Она же сейчас нуждается. Я сильнее, чем выгляжу. Я - продукт длительной генетической селекции, мои показатели выносливости всегда были очень хорошими. Если увидишь, что я не тяну взять всё, переведи хотя бы большую часть. Пусть она отдохнет.

- Как хочешь, - равнодушно ответил Эристель и жестом указал Ингемару на соседний стол. Капитан бросил на некроманта недоверчивый взгляд, но все же подчинился и забрался на него.

- Ложиться? - уточнил Ларсен, и некромант ответил ему кивком. Затем Эристель неспешно приблизился к столу и начал приковывать к нему Ингемара.

- А это обязательно? - капитану явно не понравились цепи вокруг его лодыжек, но затем он посмотрел на несчастную рабыню и понял, что та тоже прикована, и явно неспроста. Он встретился взглядом с женщиной и почувствовал ее искреннюю благодарность.

- Храни тебя Ра, - одними губами прошептала она. Тем временем Эристель коснулся запястий Ингемара, приковывая сначала одно, затем другое. Он чувствовал, как сердце капитана начинает биться быстрее. Блондин выглядел бледным, как полотно, и был напряжен настолько, что едва не вздрагивал от издевательски легких прикосновений некроманта. Он пытался не выдавать своего страха, но зрачки его глаз расширились, и это не укрылось от Эристеля.

Но когда некромант коснулся груди Ингемара и начал неспешно расстегивать пуговицы на его рубашке, капитан дернулся.

- Что ты делаешь? - непонимающе воскликнул он. Почему-то в голове Ларсена рисовались всякие страшные трубки, но никак не его неспешное раздевание. Будь он в другой ситуации и в компании симпатичной девушки, бурная фантазия мигом подбросила ему ворох пикантных картинок.

Эристель молча посмотрел ему в глаза и продолжил свое странное занятие, пока ткань рубашки полностью не обнажила грудь капитана.

"И что теперь?" - в глазах Ларсена мелькнул вызов, и некроманта это позабавило. Даже сейчас капитан пытается все контролировать.

- Расслабься, мне не нужно, чтобы у тебя остановилось сердце раньше времени.

Некромант явно издевался. Как можно расслабиться после таких слов??? Сердце капитана бухало в груди так, что казалось, его услышат на первом этаже.

Эристель чуть склонился над мужчиной, а затем положил ладонь на капитана в области солнечного сплетения. Глаза некроманта стали белыми, и его рука медленно начала проникать в тело Ларсена. Казалось, Ингемара касается призрак. Не было ни боли, ни крови, зато холод затопил его изнутри. Холод скользнул под ребрами, подбираясь к самому сердцу, и капитан приоткрыл губы, пытаясь заставить себя дышать ровнее. Сердце билось в грудной клетке, точно испуганный воробей, словно пытаясь избежать ледяного прикосновения, но холодные пальцы все же настигли его. Глаза капитана расширились. С каждым ударом сердца он стремительно слабел, но к жуткому холоду внезапно добавилась боль открывающихся на спине ран. Эристель забирал его жизнь, медленно сводя биение сердца к нулю.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук... тук-тук...тук-тук... тук... тук...

Сердце Ингемара пропустило один удар, другой, и Эристель наконец извлек руку. На миг он помедлил, прикидывая, стоит ли передавать жизненную силу капитана или оставить ее себе. Поразительная легкость растекалась во всему его телу. Некроманту даже показалось, что сейчас он сможет поднять всех мертвецов этого проклятого города и расхохотаться в лицо какому-то там Анубису, если тот вздумает ему помешать. Однако он все же приблизился к женщине и, погрузив руку в ее тело, напитал ее сердце жизнью. Она безумно закричала - боль вернулась к атрофированному телу, отчего рабыня забилась в конвульсиях. Трубки начали пульсировать, вновь перегоняя эликсир в ее тело.

Затем некромант приблизился к капитану, глядя на него уже своими привычными зелеными глазами. Сердцебиение Ларсена восстановилось, но мужчина был настолько бледен и слаб, что едва мог пошевелиться. Некромант равнодушно посмотрел на лицо блондина, после чего коснулся его обнаженного плеча, оставляя на коже свое прикосновение. Печать обязанного. От этого прикосновения кожа вспыхнула ледяным пламенем и чуть потемнела в местах "ожога".

- Передай же мне ее боль..., - едва вымолвил капитан, и Эристель бросил на женщину взгляд, точно думая, уйти или остаться.

- Ты обещал! - прохрипел Ларсен. Его рубашка пропиталась кровью, сам он едва дышал. На миг капитану показалось, что сейчас Эристель развернется и уйдет, оставив его бессильно слушать вопли с соседнего стола. Он уже не был уверен, что сможет выдержать то, на что подписался. Но он тоже дал слово. И она же как то это выдерживала? Не может же быть, что он окажется слабее!

- Трогательно..., - ответил Эристель, чуть морщась от громких криков несчастной. Но вот его глаза вновь стали белыми, и Эристель извлек из своей мантии тонкий острый нож.

Первое слово заклинания парализовало извивающуюся от боли рабыню, и Эристель без труда начал вырезать на ее ладони что-то наподобие пентаграммы. Его голос звучал глухо, точно это говорил не человек, а сама смерть. Температура в комнате упала еще сильнее, и изо рта Ингемара вырвался пар. Затем Эристель повторил пентаграмму на ладони блондина.

- Пока ваши ладони соприкасаются, ее боль будет принадлежать тебе, - произнес он, обратив на Ларсена взгляд своих белых глаз. - Но если ты потеряешь сознание или отпустишь ее, боль вернется к рабыне с удвоенной силой и убьет ее. Со вторым восходом солнца все закончится.

Ингемар чуть не взвыл в голос, когда Эристель озвучил условия. Запрет на то, чтобы соскользнуть в небытие, сильно осложнял положение, а угроза смерти девушки, если капитан не выдержит, пугала.

«Второй восход солнца... Почти двое суток... Трындец тебе, Ларсен,» подумалось Ингемару. Но похоже Эристель верил, что подопытный выдержит. Значит надежда есть.

Эристель расстегнул запястье Ингемара, позволяя тому самому решать, взять ли несчастную за руку. В зеленых глазах мелькнуло что-то наподобие досады? Уважения? Или снова насмешки?

В тот же миг фигура некроманта растворилась в воздухе.

Капитан протянул руку к женщине, их ладони соприкоснулись и Ингемар перестал воспринимать окружающую реальность. В его мире осталась только боль и рука, которую надо было держать во что бы то ни стало. Крик рвался из груди, но он подавил его, зная, как это может резануть по сердцу девушку на соседнем столе.