Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 110

Девушка тихо рассмеялась, с любопытством наблюдая за поведением своих «питомцев». Казалось, приказ хозяйки несколько привел их в себя, вот только страх по-прежнему парализовывал, не давая двинуться с места.

Со второй попытки Дмитрий заставил себя отстраниться от стены и сделать шаг навстречу уродливому созданию, которое находилось ближе всего к нему. Как назло, ноги сделались ватными, однако страх этих чудовищ придал Дмитрию немного уверенности, и он медленно направился к зверю. Сердце билось так бешено, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, кончики пальцев похолодели, но Лесков таки заставил себя приблизиться к зверю на расстояние вытянутой руки.

- Взять! – требовательнее повторила девушка, и существа зарычали громче. Дмитрий вздрогнул, не в силах скрыть того, насколько он нервничает. Его рука заметно дрожала, когда он протянул ее навстречу уродливому зверю. Чудовище смотрело в глаза своей жертве, злобно скалясь, однако по-прежнему не смело напасть. Всё еще рыча, тварь начала медленно опускаться на землю, к ногам Дмитрия.

«Давай же...» - мысленно повторял Лесков то ли себе, то ли зверю. Его ладонь осторожно коснулась бархатистой шкуры. Скалясь, тварь прижимала обрубки ушей, мечтая вцепиться в ненавистную руку и в то же время боясь этого.

Хозяйка зверя невольно усмехнулась, услышав, как зверь начал тихо поскуливать и, дрожа всем телом, внезапно лизнул руку своего врага раздвоенным змеиным языком.

- Что ты такое? – с неподдельным интересом спросила она, обратившись к Дмитрию. – В тебе нет света, чтобы тьма страшилась тебя, но нет и мрака, чтобы подчиняться.

- Тем не менее, подчиняется, - Лесков изо всех сил пытался придать своему голосу уверенность, которая являлась его характерной чертой... в России. Там быть великим в глазах обычных мужчин, женщин и детей, обладая способностями, было нетрудно. Куда сложнее было казаться «великим» в глазах зверя, желающего разорвать тебя на куски. – Я тот, кто хочет выйти отсюда живым.

- Я понимаю, почему они прислали тебя. Вот только я - не трусливый зверь, и на меня твои уловки не подействуют. Ты никогда не подчинишь меня! – в голосе девушки послышалась ярость. Внезапно три зверя, находившиеся в гроте, исчезли, и вода с громким плеском обрушилась вниз, рассыпая повсюду брызги.

– Я тебе не по силам, смертный!

В ту же минуту Дмитрий оказался на земле, и острые камни до боли вонзились ему в спину. Девушка, которая еще мгновение назад стояла в нескольких метрах от него, теперь находилась сверху. Ее пальцы с острыми ногтями вонзились в шею Дмитрия, и он обеими руками обхватил запястье девушки, словно эта жалкая попытка могла спасти ему жизнь.

- Мне плевать на твоего отца, жрецов и остальную свору местных ублюдков. Я хочу выбраться отсюда живым, - прохрипел Дмитрий. – И, если тебе тоже не улыбается гнить здесь до скончания века, давай ты слезешь с меня, и мы вместе подумаем, как вытащить тебя отсюда. Идет?

Лесков почувствовал, как пальцы существа сильнее сдавливают его горло, но внезапно девушка отпустила его шею и ласково улыбнулась. Она все еще сидела на его бедрах, настолько сильная, что Дмитрию никак не удавалось освободиться.

- И что ты можешь предложить? – вкрадчиво поинтересовалась девушка, наслаждаясь беспомощностью своего противника. Тяжело дыша, русский оставил попытки вырваться и судорожно сглотнул.

Впервые Лескову приходилось вести переговоры в таком стиле. Обычно в диалоге участвовали либо старики-политики, облаченные в дорогущие костюмы, либо взятые в плен солдаты или предводители мятежников в собственной армии. Встречи проходили либо в кабинетах, либо в тюрьмах, а собеседники либо пили кофе, либо, связанные, сплевывали на колени кровь. Вот только в этот раз преимущество явно было не на стороне Дмитрия. Девица в любой момент могла задушить его или вырвать кадык, но пока пленник позабавил ее подобной фразочкой.

- Я не могу контролировать кого-то слишком долго, - наконец начал Лесков, понимая, что диалог так и будет проходить в горизонтальном положении. Если бы ты оставила одну из своих... "собачек" здесь, в конце-концов она бы сожрала меня. Я говорю это к тому, что, если я внушу тебе что-то вроде послушания, тебя выпустят. Но спустя пару часов мое влияние пройдет, ты снова станешь собой и тогда делай, что захочешь.

- Что захочу? – девушка весело улыбнулась и вновь накрыла ладонью его горло. Ей нравилось чувствовать учащенный пульс своего пленника. – Ты говоришь подобные слова мне? Даже не понимая, кого ты сейчас желаешь освободить? Имя мне Ин-теп, смертный.

Дмитрий молчал. Имя, которое существо произнесло с таким важным видом, Лескову вообще ни о чем не говорило, но этого мужчину часто принимали за всезнайку именно потому, что в такие минуты он не произносил ни звука. Многозначительное молчание девушка восприняла, как почтительный трепет, поэтому продолжила:

- Люди представляют меня мужчиной или... Ох, о последнем вообще смешно говорить. Но я люблю женский облик, поэтому выбранное тело мне безумно нравится. Думаю, ты тоже находишь его красивым.

«Оно было бы куда более красивым, если бы не пыталось придушить меня», - подумал Лесков.

- Ты согласна? - тихо спросил он. При мысли о том, что она откажется, у мужчины внутри все похолодело. Его жизнь висела на нитке, которую эта тварь могла разорвать одним взмахом своих когтей.

В какой-то миг ему и впрямь показалось, что существо убьет его: девушка насторожилась, словно пыталась проникнуть в его мысли, а затем медленно открыла глаза. Дима впервые видел подобное: ни зрачков, ни радужек, ни белков. В глазах существа клубился лишь темно-бордовый туман.

Медлить Лесков не стал. Даже если действия Ин-теп не говорили о согласии, Дмитрий решил воспользоваться моментом и попробовать подчинить эту тварь. Глядя в глаза существа, мужчина пытался внушить ему, чтобы оно оставило «выбранное тело» и позволило ему мыслить самостоятельно. Впервые Дима почувствовал, как во время внушения у него начинает тупо болеть в висках, словно он несколько часов подряд решал сложнейшие уравнения. Но уже через миг он внезапно осознал, что смотрит в выразительные карие глаза молодой египтянки. Несколько секунд эти двое смотрели друг на друга: она встревоженно, он недоверчиво. Лесков никак не мог поверить, что до сих пор жив, а девушка - в свое освобождение. Но вот она стремительно поднялась на ноги и, отступив на несколько шагов, начала стыдливо расправлять черную ткань, с трудом прикрывающую ее красивое тело.

«Как будто сейчас это самое важное», - с раздражением подумал Лесков, поднимаясь на ноги. После падения на камни тело неприятно ныло, кое-где на ткани рубашки появились кровавые подтеки, а голова трещала так, словно Дмитрий проснулся с похмельем.

- Я отведу тебя к отцу, - сухо сказал он. – Не знаю, помнишь ли ты вообще, что с тобой было, и кто я такой, но давай пока что обойдемся без вопросов. Договорились?

Если честно, договариваться Дмитрий не собирался. Если девица начнет вести себя не так, как ему хочется, то она быстро изменит свой настрой, однако египтянка кивнула.

- Я помню обрывки, словно видела тебя во сне, - произнесла она. Дмитрий с долей облегчения отметил, что спасенная "принцесса" не чокнулась, не испугалась, не расплакалась и, главное, не кинулась ему на шею с благодарностью. Это были самые частые реакции на его способности, которые раздражали его хуже скрипа ногтей по стеклу.

- Имя свое помнишь? – спросил он, потирая переносицу и болезненно морщась. Господи, как же болела голова!

- Акана. Послушай, кое о чем я тебя всё же спрошу, - девушка чуть смутилась, а затем заговорила увереннее, даже несколько резко, - насколько я понимаю, ты принадлежишь моему отцу?

- Если ты хочешь знать, кто заплатил за меня на торгах, то это действительно был твой отец.

Слово «принадлежишь» резануло слух, поэтому Дмитрий решил несколько переиначить эту фразу.

- Значит, ты - раб, а я – твоя госпожа, - теперь египтянка говорила с откровенным высокомерием. - Поэтому я в праве требовать, чтобы ты отдал мне белую ткань на верхней половине твоего тела, чтобы я смогла прикрыть свою наготу. Я не могу предстать перед своим отцом и его рабами в таком виде!