И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 134
- Предыдущая
- 134/168
- Следующая
— Я люблю тебя, — тихо, но отчётливо произнёс Гилберт возле уха Акио, тут же оставляя рядом засос. — Ты мой, Арти, слышишь? Мой, и я никому тебя не отдам.
— Люблю, — только и отозвался Акио со стоном, выгнувшись в руках чернокнижника и, наконец, оторвавшись от подушки.
Пожалуй, только так из этого лиса и можно было выбить слова нежности: в противном случае он начинал язвить или же вовсе делал вид, что занят и ничего не слышит. В этом был весь Артемис.
❃ ❃ ❃
Проснувшись утром и не обнаружив в своих объятиях Акио, Гилберт не на шутку разозлился и, чего уж там — испугался. Однако приподнявшись и обнаружив его сидящим возле стола, немного успокоился.
— Арти? — хрипло окликнул он, опираясь на локти и изо всех сил пытаясь подавить чудовищный зевок. За окном только-только начинало светать, но во дворе замка кто-то всё ещё горланил непристойные песни про правителя элементалистов, с завидным профессионализмом рифмуя слова «член» и «тлен». — Ты чего ушёл?
— Пить захотелось. Потом курить. А потом уже уснуть не мог, — Артемис обернулся и чуть улыбнулся.
Он показался Найтгесту осунувшимся и даже несчастным. Под глазами у Акио залегли синяки, и Гилберт без особого труда догадался, что любовник опять не спал. Вот только причина пока что была ему неизвестна.
— Что-то случилось? — выбравшись из постели и не смущаясь собственной наготы, мужчина приблизился к Артемису, коснулся его плеча.
— Нет, что ты, всё в порядке, — Акио тщательно улыбнулся, но, увидев, как Гилберт скептично приподнял бровь, сдулся. — У меня есть ещё один подарок для тебя, но я не знаю, смогу ли его тебе отдать.
Сказать, что Гилберт был удивлён и растерян, значит, ничего не сказать. Недоумение было написано на его лице огромными буквами. Что за подарок такой, если из-за него не спишь ночами? И отчего вдруг Акио выглядит так, словно его вот-вот проглотит Пустота? Неприятная догадка кольнула его сознание, но Гилберт предпочёл пока что молчать и дождаться слов самого Артемиса по этому поводу. Судорожно вздохнув, юноша всё же поднялся со своего места, подошёл к шкафу и открыл его. Через миг на свет появилась трость: покрытый лаком шафт из чёрного дерева заканчивался серебряным резным набалдашником в виде драконьей головы, а в зубах огнедышащий ящер держал рубин, кроваво сияющий в лучах восходящего солнца. Низко склонив голову, Акио приблизился к чернокнижнику и протянул ему трость.
— Когда-то у тебя была такая, — тихо, словно бы собирался разрыдаться, произнёс Акио. — Ты сломал её. Я решил подарить тебе новую.
Гилберт молчал, глядя на него. Он помнил, как сломал свою трость: Акио подлил ему перед всеми на приёме в вино яд. Ему, вампиру, ничего не стало, но он здорово разозлился, занёс руку с тростью… Чернокнижник прикрыл глаза. Да, о потере трости он «скорбел», а вот о сломанной ключице фаворита не очень, пока у того не стала отниматься рука без вмешательства лекарей. Тогда, он, конечно, сменил гнев на милость, а скоро и забыл об инциденте вовсе. И теперь Артемис дарит ему трость, копию той самой, словно пытается загладить свою вину за произошедшее, а сам дрожит с головы до ног, вот-вот слёзы потекут из глаз. Приняв в руки подарок и пробежавшись по нему кончиками пальцев, Гилберт отставил его к столу, а сам опустился на колени под удивлённым и несколько испуганным взглядом Артемиса.
— Артемис, — взяв руки возлюбленного, чернокнижник покрыл каждый палец россыпью бережных поцелуев, — я клянусь, я больше не сделаю тебе ничего ужасного, не доставлю боли. Никогда и ни за что. Слышишь меня?
Акио смотрел на него несколько секунд, а затем вдруг неожиданно расхохотался да так заразительно, что Гилберт и сам улыбнулся, хоть и не знал для того причины.
— Ну и видок у тебя, — отсмеявшись, простонал Акио, вытирая слёзы смеха. — Со следом подушки на щеке, лохматый, как леший, и голышом на коленях.
Гилберт, оценив картину, тихо рассмеялся и, подхватив всё ещё смеющегося Артемиса на руки, с видом заправского монстра утащил его под одеяло. Пожалуй, его смех стоил немного больше признания в любви. Рубин мягко сверкал, равно как и глаза дракона, наблюдающего утреннюю возню любовников. Очередной куплет про тлен и член заканчивался во дворе под чьё-то задорное улюлюканье.
Он вился вихрем в три спирали
И катался в серой пыли,
Он был юродивым снаружи
И больным внутри,
Он ночью мне читал морали,
Но слова его остыли
И в муках умерли, к тому же,
С наступленьем зари.
Я изменял себе и многим,
Обещаний не нарушив,
Я собирал, как мелкий жемчуг, правду и враньё,
А Сатана послал погоню,
Чтоб схватить мою душу,
И создал смерть для меня — но не меня для неё.
Комментарий к Глава 10: Неделя зимы
Следующая часть в воскресенье 9.09.
И в группе снова обновление https://vk.com/@lolderofhunter-geografiya-taliarena .
========== Глава 11: И рассыплется в пыль ==========
Расскажите, для чего вы себе богов создали?
Может, просто вы не знали, как себя понять?
И невежество, и страх вы богами оправдали;
Вы свободу потеряли, отказавшись мир познать.
Настойчивый стук в дверь совершенно не способствовал приятному пробуждению, особенно если до этого удалось поспать всего несколько часов, а ещё раньше была бурная пьянка и не менее жаркая ночь. Застонав, юноша похлопал по постели рядом с собой, чтобы непосредственный хозяин спальни подал голос и послал к чертям собачьим ранних гостей. Но кровать была пуста, и пришлось самому открывать пересохший рот.
— Идите все в задницу! — спросонья голос у Охотника был хриплым, низким, а за счёт крика напомнил рёв взбешённого дракона.
— Артемис, это Рурука!
— И ты вместе с ними туда же иди, — огрызнулся Артемис, а затем снова застонал и заставил себя разлепить глаза. Яркое зимнее солнце заливало комнату, не скрытую шторами, и это тем более не поднимало настроение. — Дохлые боги, писателишка, ты рехнулся будить меня после нового года?
— Ты не говорил, что это запрещается, — летописец сунул голову в образовавшийся проём, убедился, что территория не охраняется особо опасным и зверским вампиром, и протиснулся полностью, нервно поглядывая по сторонам. — Ты не видел Роккэна?
— Как ты думаешь, может он сидеть у меня под одеялом так, чтобы я об этом не знал? — Акио поглядел на друга весьма укоризненно, затем с трудом сел в кровати и поморщился от боли во всём теле. Жмурясь и покачиваясь, он укутался в одеяло, скрыв замёрзшие и покрытые засосами плечи. — Почему ты пришёл его искать сюда, Ру? Я что тебе, гадалка? Или справочное бюро?
— Не знаю, что это, но если это поможет мне найти брата, я буду только рад! — с жаром и раздражением отозвался Миррор, а затем снова оглянулся. — А где твой… где Гилберт?
— Он мне не отчитывается по поводу своих пере… что, блядь? — юноша тут же заозирался, поняв к чему ведёт Рурука, широко распахнул глаза и подорвался с постели, не обращая внимания на боль в заднице и стягивающее кожу семя.
Охотник запрыгал по комнате, судорожно одеваясь и к удивлению Руруки заглядывая во все щели, что-то выискивая. Понаблюдав за спешными сборами, летописец осторожно заговорил:
— Что ты ищешь, Артемис? При всём желании ни Роккэн, ни уж тем более Гилберт не залезут под книжный шкаф.
— Я… я подарил Гилберту трость, — быстро заговорил Акио, предельно собранный и пугающе серьёзный, точно несколько мгновений назад не умирал в постели от недосыпа, усталости, боли и похмелья. Он остановился перед летописцем и, глядя прямо ему в глаза, продолжил размеренным тоном, от которого у Миррора волосы встали дыбом: — Когда-то он сломал точно такую же об меня, при этом выломав мне ключицу. Когда стало подходить время нового года, я заказал копию у кузнецов в Умбрэ. Как знак того, что он более никогда не поднимет руку ни на меня, ни на других близких. Я не знал о том, что он сотворил с Роккэном. После того, как вы с ним вчера встретились, я попросил его поговорить с вами. А теперь у нас ни трости, ни Гилберта, ни Роккэна. Пойдём. Надо разбудить Пассису. Наверняка он сможет найти их по мыслям.
- Предыдущая
- 134/168
- Следующая