Ради тебя (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 49

Не дождалась.

В конце концов, серенький размытый свет потускнел, тени поплотнели, и стало очевидно: нужно либо возвращаться, либо коротать ночь в развалинах. Арьере обе перспективы не особо прельщали, но других никто не предложил - решили ехать. Вернее, ехала Тиль, а Джерк брёл по скользкой, будто лёд, раскисшей глине, ведя артачащихся лошадей в поводу. Конечно, доктор порывалась спешиться, тоже пешком идти, вот только ничего хорошего из этого не вышло, лишь в грязи по самые уши перемазалась и, кажется, ещё и ногу подвернула. Пришлось обратно в седло лезть.

Даже в куртке колониста Тиль замёрзла так, что пальцы сводило, в голове набухал болью свинцовый шар, поясницу ломило. Холод, нудная морось вкупе с мерным покачиванием конской спины, нагнали дурной сонливости. Вроде и не спала она толком, даже не дремала, а словно плавала в мороке, изредка заставляя себя поднимать каменно-тяжёлую голову, оглядывалась слепо. Но всего пары минут хватало, чтобы опять начать носом клевать.

- Освободи дорогу! - резкий окрик Доусена стеганул, как хлыстом, заставил вздрогнуть, нервно рвануть поводья - кобыла от неожиданности всхрапнула, разом подняла передние ноги, откидывая Тиль на круп. - Уйди, пока добром прошу, - это Джерк сказал уже тише, рыкнул даже.

- Вы можете возвращаться к себе, - ответил холодный, просто-таки ледяной голос. - Благодарю за услугу.

- П’шёл, говорю! - прошипел колонист.

Тиль неловко выпрямилась, цепляясь за седельную луку, обеими ладонями откинула с лица противные, как водоросли, пряди. Да так и осталась сидеть, забыв руки опустить.

Карт выглядел страшным, по-настоящему страшным, без дураков. Промокший насквозь - его сюртук, рубашку, да даже исподнее, наверное, можно было выжимать. Шляпу он то ли потерял, то ли позабыл, волосы прилипли к голове, делая её странно маленькой. Но больше всего пугало лицо Крайта, потому что оно совсем ничего не выражало, никаких эмоций, точь-в-точь, как у трупа: вроде бы и расслабленное, но и напряжённое тоже.

Да и вообще всё происходящее на ночной кошмар походило: узкая тропинка, чёрные кусты с путающимися в сучьях прядями тумана. Тёмный лес за пеленой дождя, мутно-молочная хмарь, ползущая по земле. А ещё заторможенность, какая только во сне и бывает, когда хочешь крикнуть, шагнуть, голову повернуть, но ничего не выходит.

- Последний раз по-хорошему предупреждаю, - сквозь зубы выговорил Доусен.

- Прошу прощения, - всё тем же замороженным голосом отозвался Карт. Двумя пальцами выудил из кармашка жилета монету, швырнул её под ноги Джерку. - За труды.

Колонист длинно и смачно сплюнул в сторону, перебросил поводья Тиль - она не поймала.

- Сам слезешь или помочь? - хмыкнул рыжий.

Крайт ничего отвечать не стал, просто спешился, скинув сюртук на землю.

Порой Карт с Грегом «разминались» - так они это называли. Вроде бы, Грег даже титул какой-то имел: то ли чемпионом кадетского корпуса был, то ли что-то подобное, но кузен ему если и уступал, то Тиль этого не замечала. Впрочем, за их спаррингами она особо и не наблюдала, потому как даже правил не знала и мгновенно начинала скучать.

Но происходящее сейчас на бокс совсем не походило. Скорее уж на драку двух псов: схлестнулись, словно в глотки друг другу вцепились, отскочили в разные стороны. Один сплюнул - красным, густым, другой отёр запястьем рассечённую бровь. Опять бросились, со звериным урчанием повалились, брызгая жидкой глиной. Кобыла Крайта заржала, загарцевала, молотя копытами - Арьере показалось, что прямо над головами.

- Перестаньте, - прохрипела Тильда, пытаясь поймать поводья. - Прекратите!

Но на неё внимания не обращали, псы грызлись, не видя никого и ничего, не слыша.

- Да перестаньте вы!

Жеребец Доусена вытянулся свечкой, заржал, будто протрубил, и сиганул через кусты, мигом исчезнув за туманом. Лошадь Крайта всё пританцовывала, ошалело мотала головой, пыталась развернуться, била по глине подковами.

- Хватит!

Тиль поддала шенкеля, заставляя кобылу прыгнуть по-заячьи вперёд, хлестнула нагайкой направо, налево, заставляя собачий клубок развалиться. Кобыла, дико кося глазом, пошла боком, тесня сгорбившегося, тяжело дышащего Доусена к обочине.

- Я не... - прохрипел колонист, вытирая подбородок о плечо.

- Хватит, - невесть зачем повторила Тильда. - Уходи, Джерк. Пожалуйста.

Вроде бы мужчина хотел что-то сказать, а, может, даже и спорить начать, но передумал. По-бычьи мотнул головой, поднял упавшую шляпу, надвинул её на лоб и пошёл, сунув руки в карманы. А дождь, будто только этого и ждал, снова начал набирать обороты, тёк струями по лицу, забивая нос, затекая за губы солёным. Лошадь под Тиль мелко вздрагивала шкурой, прядала ушами.

- Ты собираешься здесь ночевать? - равнодушно спросил Карт за спиной Арьере. - Скоро совсем стемнеет, да и сейчас не светло.

Почему-то развернуть конягу оказалось очень сложно, будто она не живая была, а из камня вырубленная. Да и забыла Тильда, что делать надо, руки слушаться не желали, словно чужие.

Кто-то совсем недавно говорил про чужие руки. Мол, смотришь на них и не чувствуешь совершенно.

- Карт, я... - выдавила Тиль - и сама себя не услышала.

- Один вопрос, - глухо выговорил Крайт, наклоняясь за сюртуком. Выпрямился, отряхнул безнадёжно испачканную полу, забросил пиджак за плечо, держа его на согнутом пальце. - Вот это и есть твоя новая просчитанная жизнь?

Карт неопределённо мотнул подбородком, а Арьере тут же вспомнила о неловко заколотых волосах; о куртке Доусена, и о жакете под ней; об отсутствии блузки, сорочки и юбки - их она не надела, всё равно же не просохли.

- Карт, это совсем не то... - снова попыталась начать Тильда, откашлявшись.

- Что ж вас всех на дерьмо-то тянет? - по-прежнему без всяких эмоций поинтересовался Крайт.

- Карт!

- Да? - ровно ответил кузен, медленно голову повернул, прямо глядя на Арьере.

Тильда смахнула с лица воду, неловко обмотала поводья вокруг верхней луки, сползла на землю, пряча руки в длиннющие рукава.

- Это правда совсем не то, о чём ты подумал, - сказала, ясно осознавая, что с таким же успехом могла и промолчать.

Наверное, даже лучше было промолчать.

- Ты не оригинальна. Хотя, говорят, многие высокородные шлюхи так начинали: деревня, сеновал, конюх. Правда, я не муж. Согласись, это добавляет пикантности.

- Хорошо, пусть так! - невесть откуда взявшаяся ярость, да ещё какая - до пелены перед глазами! - стёрла апатию, как тряпкой. - Я шлюха! Но ты не протестовал бы, ложись я только под тебя, верно?

- Тиль, закрой рот, пожалуйста, - медленно выговорил Карт, - а то...

- А то что? Ударишь? Ха, господин Крайт, и ещё раз - ха! - Арьере и вправду хрипло, по-вороньи хохотнула, не слишком хорошо соображая, что несёт. Теперь она не только собственные руки словно чужие видела. Ей начало мерещиться, будто она висит рядом со своим телом, близко, но всё же вне его. - Ты себя давно в зеркале разглядывал, мастер Безупречность? Я думала, мой супруг идеален! Небо, да он тебе в подмётки не годится! Ты же... совершенство, Карт! Верный, преданный, влюблённый до безумия! Тебя даже просить ни о чём не надо, сам всё сделаешь! «Тиль, я уважаю твоё мнение!» «Тиль, это твой выбор!» «Не беспокойся Тиль, я всё решу!» Ведь именно так ты думаешь? Ну, признайся!

- Это плохо?

- Это кош-мар, Карт, - выговорила Арьере по слогам. - Только попытайся представить, как быть - жить! - рядом с таким совершенством! Я же перед тобой кругом виновата, кругом должна. И мне эти долги никогда не выплатить. Да если из шкуры вылезу, и близко такой не стану. Ты ведь даже в живых остался ради меня. Ты всё ради меня! Чем я могу отплатить?

- А платить обязательно?

- Я не знаю, как тебе растолковать! - Тиль схватилась за лоб, развернулась, топнула, подняв фонтан брызг. - Рядом с тобой жить, всё равно, что постоянно навытяжку. До одного я уже пыталась дотянуться, ничего не вышло. Но ты-то... Знаешь, чужая любовь может стать худшим наказанием. Не знаю, как ещё объяснить.