Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 49

Догерти обернулся так резко, точно его ужалили. Перед ним, спокойно опустив руки, без малейшего напряжения или волнения на загорелом лице, стоял высокий блондин. Серые джинсы с широким ремнем, коричневая футболка без надписей и логотипов, потертые кеды. Самая обычная непримечательная одежда. Встреть кого-то одетого подобным образом в толпе — и не заметишь. Но от этого мужчины исходила такая внутренняя сила, такая угроза при всем его внешнем спокойствии, что Шейн невольно отпрянул. В глазах незнакомца ему на секунду почудилась смерть. А потом он понял, что не так. Это были глаза зверя, затаившегося перед прыжком. Чуть раскосые, золотисто-коричневые с ярко выраженным серповидным зрачком. Глаза, которые не могли принадлежать человеку.

— Вер? — Догерти вспотевшей рукой потер шею и гулко сглотнул. Потом обвел всех троих встревоженным взглядом. — Не объясните, что здесь делает это животное?

Повисла напряженная тишина.

Нейман и генерал изменились в лице. Бернс открыл рот, собираясь ответить, и тут его слова заглушил женский вопль. Ева, только что сидевшая на кровати, сорвалась с места. Ей понадобилась доля мгновения, чтобы пересечь жалкие пару метров отделявших ее от того, кого не могли забыть ни сердце, ни разум.

Сильные руки подхватили девушку, отрывая от пола. Секундный полет — и вот она уже она обхватила его руками за шею, а ногами за талию и затихла, прижавшись к широкой груди, такой родной и безумно любимой.

Лукаш застыл, прижимая к себе бесценное сокровище и не сводя жесткого взгляда с худого мужчины, который только что назвал его вслух животным.

Внутренний Зверь бушевал. Его раздирали противоречивые желания. Что сделать первым? Оторвать голову наглецу, посмевшему его оскорбить? Или зарыться носом в волосы Евы, вдохнуть ее запах, который он уже не надеялся когда-либо почувствовать вновь. Найти ее губы и убедиться, такие ли они охренительно мягкие и податливые, как он запомнил… Наконец, губы вера раздвинула снисходительная усмешка:

— Да, я животное, как вы соизволили высказаться. А еще я отец будущего ребенка и муж этой женщины. А так же ее опекун.

Засопев от счастья, Ева ткнулась носом ему в шею. И волна мурашек пробежала по спине Лукаша, вызывая сладкие спазмы в паху.

Тише, девочка, что же ты делаешь? Разве не знаешь, что Зверя опасно дразнить…

Шейн почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Муж? — произнес он севшим голосом. — Не помню, чтобы госпожа Воронцова была замужем.

— Вчера не была, — Лукаш, все так же усмехаясь, пожал плечами. — Но глава резервации имеет право заключать браки. Как и генерал Бернс.

Генерал, услышав свое имя, слегка приосанился.

Откашлявшись, открыл папку, которую все это время держал в руках, и торжественно зачитал:

— Брак между госпожой Воронцовой и господином Каховским был зарегистрирован сегодня утром в четыре ноль-ноль по местному времени на борту яхты «Клементина». И засвидетельствован главой резервации Химнесс со стороны жениха и мной, генералом Адамом Бернсом, главнокомандующим военно-морской базы Тайра, со стороны невесты.

— Ева… — бледнея еще больше, прошелестел Догерти. — Ты не можешь этого сделать… Не можешь…

Она со вздохом убрала руки и освободилась из объятий Лукаша. Теперь, когда он стоит за ее спиной живой и здоровый, ей ничего не страшно. Но с Шейном Догерти и его нелепым рыцарством нужно покончить прямо сейчас. 

— Чего не могу, Шейн? — она слегка улыбнулась, глядя на бывшего друга.

— Не можешь выйти замуж за… это.

— Это? — ее глаза потемнели. — Ты говоришь об отце моего будущего ребенка. Я спала с «этим». Занималась с ним сексом. И я люблю его. Тебя это коробит?

Она говорила холодно, жестко, и ее слова вонзались в мозг Шейна раскаленными шипами.

— Ева, я понимаю, ты была не в себе. Ты никогда бы не позволила…

Да. Не позволила бы. Никому другому, кроме… него.

Только он — ее детский кошмар, мужчина, преследовавший ее во снах, заставляющий одним взглядом воспламеняться кровь в жилах — только он заслужил право сделать ее своей, не спрашивая, чего хочет она.

Она сама невольно дала ему это право, когда поняла, что нуждается в нем. В его силе. В его уверенности. В его крепких руках.

В его Звере.

На глазах Догерти Ева прильнула спиной к груди вера, и загорелые руки тут же обвились вокруг ее талии собственническим жестом.

— Что ж, — нарушил Нейман затянувшееся молчание, — думаю, нам стоит удалиться и оставить молодоженов наедине. Ева, он глянул на девушку, — у нас остались кое-какие организационные моменты, но к вечеру все будет готово. Генерал Бернс выделил вам собственный коттедж на южном побережье. Песчаный пляж, небольшая бухта, несколько гектаров девственного леса и полная уединенность. Вас никто не будет тревожить.

— Надолго ли? — произнес Лукаш вместо нее.

Нейман пожал плечами:

— Давайте оставим будущее в покое и подумаем о сегодняшнем дне. Вы живы и вместе. Это уже огромный плюс. И у вас будет ребенок. Это все, что должно вас сейчас волновать.

Они остались вдвоем в тесном пространстве больничной палаты. Отрезанные от всего мира. Замершие друг против друга с недосказанностью в глазах.

Сейчас, когда все ушли, Ева вдруг ощутила, как ее стремительно покидают силы. Видеть Лукаша живым и здоровым после того, как мысленно похоронила его — было невыносимо. А еще невыносимее знать, что ему пришлось пережить, чтобы оказаться сейчас рядом с ней.

Она протянула дрожащую руку и прикоснулась к нему с таким видом, словно боялась, что он вот-вот растает у нее на глазах.

Едва ее ладонь коснулась его груди, Лукаш накрыл ее пальцы своими и легонько пожал.

Ева вздрогнула.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Его взгляд уперся в ее живот, пока еще плоский. Сильные ноздри раздулись, втягивая аромат, в котором уже чувствовались новые нотки.

— Ты жив…

— Ты беременна…

Они заговорили одновременно. И одновременно замолкли, смущенные этим.

Ева порозовела. Лукаш все еще держал ее пальцы у своих губ, и его горячее дыхание невольно ласкало их. 

— Говори ты первый… 

— Ты первая… черт!

Они снова заговорили вместе.

Ева с неловкой улыбкой высвободила свои пальцы.

— Ты согласился на брак со мной… Меня предупредили, что это необходимо, но я не думала, что все произойдет так быстро…

По лицу Лукаша скользнула тень. Да, он подписал брачное свидетельство, хотя и мелькнула мысль, что Еве может это весьма не понравиться. Какая женщина в здравом уме согласится на брак с мутантом? Но выбора не было. Он сделал это, чтобы спасти ее и их будущего ребенка. Его ребенка. К тому же Андрулеску был очень настойчив. Ребра все еще побаливали от сапог его прихлебателей.

— Извини. Это был единственный способ стать твоим опекуном вместо Догерти. Но если ты против, я не буду настаивать на супружеских правах… — и его голодный взгляд снова уперся в ее живот.

— Настаивать? — она фыркнула, задетая его словами, и отвернулась. Господи, ну почему он просто не может обнять ее и заткнуться? — Вообще-то поздно уже. Но если этот брак, как ты говоришь, был единственным способом… что ж, не буду тебя принуждать.

Две теплые руки опустились на ее плечи.

Ева вздрогнула и застыла, охваченная волной тепла. Черт возьми, как ему всегда удается подкрасться к ней так незаметно? И почему в его объятиях ей хочется растечься лужицей?

— Ева, — его изменившийся голос заставил сердце девушки заколотиться сильнее, — ты неправильно меня поняла. Я хотел сказать, что ничуть не жалею об этом. Наоборот. Я не хочу, чтобы ты жалела. Брак с вером, тем более при таких обстоятельствах, не самое лучшее, что может случиться. 

— Где ты был все это время? — перебила она его, чувствуя, что еще секунда — и растает в его руках.

— На яхте Андрулеску. Это он спас меня. Правда, это спасение обошлось мне недешево.

Ева не видела, как кривая усмешка скользнула по губам Лукаша, обнажая усталость. Зато почувствовала, как мягко сжались его руки на ее плечах, как губы зарылись ей в волосы и коснулись затылка.