Попаданка в академии драконов 3 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 71

Но в подземном тренировочном зале (как уверил Дарион, профессор Гирол больше не испытывает особого желания меня съесть, так что и кости дракона в склепе рядом не должны захотеть) восторги быстро сменяются напряжённой сосредоточенностью: за мной снова гоняются два мячика и за промедление бьют больно. А из стен, пола и потолка время от времени выстреливают струи воздуха, имитируя удары ветра.

Из-за разрушения академии меня всё больше мучает совесть, к тому же вопрос с пушинками решён не до конца, и после занятия я прошу Дариона проводить меня к профессору Эзалону.

Осторожно захожу в кабинет. У сидящего за столом Эзалона начинают дёргаться сразу оба глаза. Он опускает ладони на лежащие перед ним стопки бумаг.

Всё медленнее и медленнее я приближаюсь к столу, пытаясь понять, что именно смущает меня во внешности Эзалона. Может, то, что дёргаются сразу оба глаза? Или их непонятное выражение? Или само бледное чуть заострившееся лицо?

— Леди Валерия…

— Д-да? — точно загипнотизированный удавом кролик, я сажусь на стул и застываю.

— Вы самая дорогая студентка академии драконов за всю её историю.

— Простите.

— Я изучаю новую смету нового ремонта.

— Простите, я… случайно.

Кажется, эта фраза в сложившейся ситуации не очень подходит.

— Часть стоимости ремонта императорская семья компенсировала, — сообщает Эзалон.

— Мне надарили всяких украшений, — поспешно произношу я. — Возможно, часть из них можно пожертвовать на нужды академии?

— Это могут счесть оскорблением, перед продажей стоит подержать их у себя лет двадцать-тридцать.

— Тогда я буду жертвовать весь свой доход с совместного с Тарлоном дела.

— Это было бы крайне любезно с твоей стороны, — кивает Эзалон и прикрывает длинными пальцами глаза. — Прости, я слишком устал за последние дни.

— Понимаю. Я просто хотела извиниться и сказать, что сделаю всё возможное, чтобы компенсировать затраты на ремонт. А ещё пушинки подходят на роль поглотителей. Во сколько обойдутся недостающие? Как скоро необходимо внести деньги? И ещё пушинки… Им, наверное, нужны какие-нибудь домики… хотя бы один, простенький.

Эзалон убирает руку от лица. Из-за сильно расширившихся зрачков его глаза кажутся чёрными. Веки больше не дёргает нервный тик. Он не кажется измотанным, он выглядит… опасно.

— Я могла бы сама ими заняться, — внезапно севшим голосом предлагаю я. — Домиками для пушинок. Если вы не против. Я могла бы обратиться к завхозу Анисии. Если разрешите. И… ну, не знаю… э…

— Разрешаю, — кивает Эзалон. — Я просто хотел спросить, как продвигается подготовка к ментальному щиту и призыву оружия.

— Нормально продвигается.

Широко распахнув глаза, Эзалон резко откидывается в кресле:

— Ничего себе.

Оборачиваюсь: вся недовольно раздувшись, посередине кабинета стоит Пушинка. В первый момент кажется, что она размером со слона, но потом понимаю, что пока только с лошадь, просто шерсть растопырила сильно.

— Это… — сипло выдыхает Эзалон, — это же…

Глаза Пушинки вспыхивают золотом, и он умолкает. Они внимательно смотрят друг на друга, будто ведут безмолвную беседу. Эзалон ещё и голову склоняет на мгновение, будто в приветственном поклоне.

— Что «это же»? — с нажимом уточняю я.

— Ничего, — улыбается Эзалон, и в этот момент он выглядит удивительно молодо. — Просто впечатлён тем, как она выросла. Не ожидал. Валерия, я буду очень благодарен, если сможешь помочь с ремонтом. И если выполнишь обещание и попросишь Арендара помочь академии. А пока я, к сожалению, должен сражаться со сметами, — он указывает на разложенные бумаги. — Так что если у тебя больше нет вопросов…

— Вопросы есть, но, подозреваю, вы на них не ответите.

Он снова улыбается и разводит руками. Как же я хочу крепкий ментальный щит! На прощание Эзалон записывает на бумажке стоимость необходимых поглотителей магии. Даже мне, почти незнакомой с местной денежной системой, сумма в двенадцать с половиной тысяч золотых кажется баснословной.

Я засыпаю одна, и хотя ночью надо мной расправляется крыло, просыпаюсь тоже в одиночестве. Кожа моя чиста от меток проклятия, о чём я сообщаю через метку, так что утреннее занятие менталистикой откладывается: Линарэн снова засовывает меня в капсулу и проводит полный анализ.

— Ой, даже не предлагайте мне есть эту худосочную особу, — кривится привезённый на тестирование профессор Гирол. — Лучше дайте стейк. Или два стейка.

Гвардейцы вывозят его вместе с тележкой, на которой он прикован.

Проверив показания капсулы, покрутив меня так и эдак, Линарэн заключает:

— Чиста. К призыву оружия готова хоть сейчас.

От неожиданности не знаю, что сказать, просто перевожу взгляд с всклокоченного Линарэна на Арендара. Последний кивает:

— Да. Пора выбирать оружие.

— Прямо сейчас? — почти вскрикиваю я.

— Нет, этому предшествуют ритуальные подготовки. — Арендар обхватывает меня за плечи и выводит из лаборатории, оставив Линарэна рассеянно оглядывать оборудование. — Жаль, проклятие снялось сейчас: я планировал наконец-то вместе поужинать, а вместо этого придётся заглядывать в себя.

— В смысле?

— День и ночь накануне призыва принято проводить в одиночестве. Так что надо скорее предупредить Дариона, чтобы он мог организовать остальных.

Меня вдруг накрывает паника:

— А если у меня ничего не получится?

— Такое бывает, попробуешь в другой раз. Не переживай. — Арендар целует меня, ничуть не стесняясь охранников. — Надеюсь, оружие тебе никогда не потребуется.

— Да, — шепчу в ответ.

Призывное оружие… Не верится, что завтра я буду создавать эту легендарную и невероятную штуку! А мне ведь ещё надо мелодию заклинания додумать. Ох, как страшно. И хочется попробовать такое удивительное колдовство. И невероятно интересно, какое оно у меня будет.

Инструкция, которую я получаю от Дариона, проста: до утра ни с кем не общаться, заглянуть внутрь себя и понять, какая мелодия мне соответствует.

Подготовка проходит в несколько стадий.

Сначала, когда Арендар оставляет меня с запасом еды и целует на прощание, начинается паника. Кажется, что ничего не получится, я опозорюсь сама, а заодно опозорю Арендара и всю его семью. Потом думается, что духов я вызову, но удержать не смогу, и они меня убьют, как описывалось в книгах о живом оружии.

Затем сержусь на себя: надо не паниковать, а готовиться. Но это решение оборачивается парализующим ужасом: мелодия упорно не придумывается. Я понятия не имею, какой музыкой можно выразить себя.

Первый раз мелодия пришла, когда я рисовала, и я сажусь за эскизы. Сначала получается не очень: слишком прислушиваюсь к себе, слишком напряжённо жду эту загадочную мелодию. И лишь расслабившись наконец подхватываю вдохновение.

Утром нападает мандраж. Да такой, что не сразу осознаю: у моей чёрно-красной формы боевого мага появились прорези под крылья — совсем как у мужской драконьей одежды. И это очень хорошо: негоже боевому магу голой спиной светить.

Стараясь справиться с волнением, собираю волосы в высокую причёску, мысленно повторяю заклинание призыва под мелодию, в которой больше не уверена.

«Лера, пора, — звучит в голове голос Арендара. — Я уже внизу».

Откладывать больше нельзя. И бояться неизбежного глупо.

В академии неожиданно многолюдно: по дорожкам ходят разряженные дамы и господа, люди попроще. Снова возле стен парят разноцветные дирижабли. Больше охраны.

— Оиии! — Пушинка выскакивает из дверей и пристраивается рядом с Арендаром.

Он, покосившись на неё, объясняет мне:

— Призыв — торжественное событие в жизни одарённого, обычно на ритуал приглашают семью. Первыми идут маги условно мирных направлений, потому что их призыв вряд ли закончится чем-то страшным. И это позволяет уменьшить число зрителей. Затем на призыв отправляются щитовики. Как правило, их призванные предметы неагрессивны.