Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 43

— Ты сам говорил с ним? — спросил Ревюэль.

Грозовой пророк удрученно взглянул на него:

— Старался, как мог. Насколько вижу, Вейл говорит правду. Хотя он гордец, как все из домов.

Такая у них была репутация, но сам Арвида никогда особо не общался с навигаторами. Во время коротких переходов флот Тысячи Сынов нередко направляли сами чернокнижники, что приводило к трениям между санкционированными представителями Нобилите и командирами кораблей. Только его братья обладали столь разнообразными, переплетающимися талантами, и здесь крылись истоки враждебности к легиону Ревюэля.

— Мне это дорого обойдется, — предупредил Арвида. — Ты доверяешь чутью Раваллион? Ей пока немногих удалось переубедить.

Таргутай неопределенно развел руками:

— Что еще нам остается? Выбор небольшой. Если бы дела обстояли иначе, я не гнался бы за именем из прошлого смертной женщины, но сейчас гибель подступает к нам, словно волки к костру. — Чогориец посмотрел на Ревюэля, и его золотистые глаза, до сих пор кажущиеся чернокнижнику странными, блеснули в слабом свете. — Все остальное мы уже перепробовали. И да, я доверяю ей. Доверяю с первой нашей встречи.

Арвида кивнул, внутренне собираясь с силами. Есугэй предпочитал видеть только лучшее в своих подопечных, но он не был глупцом.

— Хорошо, но не обещаю, что добьюсь успеха.

Довольный Таргутай хлопнул его по плечу.

— Когда такое можно обещать? Идем, Вейл ждет.

Они прошли из тамбура в верхней части командной палубы «Бури мечей» по коридорам к помещению для допросов. По пути мимо них пробегали слуги, быстро кланялись и уносились дальше выполнять свои поручения. Весь флагман гудел от бурной деятельности. Ханы, давно сражавшиеся вдали от Кагана, вернулись и бродили по жилым ярусам — рассказывали о тяжелых поражениях и недолговечных победах, искали товарищей, прощупывали почву и зондировали обстановку перед великим собранием у примарха. В другое время кто-нибудь обязательно вытаращил бы глаза на воина в багряном доспехе, но не сегодня. Все думали только о грядущем выборе.

— Говорят, ты спас тело Са, — произнес Есугэй по дороге.

— То, что от него осталось.

— Это не забудется. — Таргутай благодарно взглянул на Арвиду. — И Каган будет помнить. Если ты передумаешь, попросишь цвета легиона, тебе с радостью их дадут.

Ревюэль внутренне содрогнулся. Он уже давно принял решение и не собирался его менять. Кроме того, местами его тело приросло к внутренней поверхности доспеха и понемногу вдавливалось в механизмы керамитовых лат. Тысячный Сын скорее выдернул бы наружу собственный скелет, чем вырвался из объятий брони.

— Когда-нибудь — может быть, — только и сказал он. — Не сегодня.

Воины подошли к отсеку для допросов с тяжелыми железными дверями, по обеим сторонам которых стояли легионеры-охранники. Большинство камер пустовало. Захватывать пленных стало труднее, они приносили меньше пользы, к тому же ханы после триумфов, как правило, истребляли всех уцелевших врагов в отместку за прошлые зверства.

Вейла поместили в одну из наиболее светлых, сухих и удобных камер. Сторожа регулярно приносили ему пищу, чистую воду, не слишком докучали наблюдением, но не скрывали, что мейстера держат под замком. Как только два библиария — шаман и чернокнижник — вошли в тесное помещение, старик поднялся и отвесил замысловатый поклон.

— Вижу, еще один явился попытать счастья, — заметил Вейл, осматривая Арвиду с головы до ног. — Но ты — настоящая диковинка. Я слышал, вас всех перебили.

— Очевидно, не всех, — возразил Ревюэль.

Тысячный Сын сел на металлическую скамью напротив смертного, Есугэй последовал его примеру. Мейстер по-прежнему стоял, но теперь мог смотреть в глаза космодесантникам, почти не задирая голову. Он выглядел взбудораженным, словно кот, слишком долго просидевший в клетке.

— Так что обсудим? — спросил Вейл. Его взгляд перепрыгивал с одного псайкера на другого. — Снова Гейзенские вихри? Легенды о воплях Смятения? Басни старых навигаторов, что навсегда вернулись домой, на Терру, и сладко дремлют в непроглядной тьме чертогов Патерновы?!

Арвида следил за всеми жестами смертного. Тот отчасти играл на публику, изображал ярость аристократа, незаконно удерживаемого против его воли. Но мейстер нервничал и по-настоящему, как будто не верил в добрую волю своих тюремщиков.

— Вряд ли ты расскажешь мне об Океане нечто новое, — произнес Ревюэль.

— Неужели? — презрительно воззрился на него Вейл. — Ох уж вы, чародеи-заклинатели. Вы, словно дети, окунали ладошки в его волны. Забрели в них по колено, и этого хватило, чтобы погубить вас. Смогли бы вы проплыть там, где не виден солнечный свет? Смогли бы выжить там, где охотятся левиафаны?

Таргутай не вмешивался, но Арвида чувствовал, что соратник наблюдает за беседой и делает выводы.

Чернокнижник подался вперед, и мейстер отшатнулся.

— Дай мне руку, — попросил Ревюэль.

Агент Нобилите, словно капризный ребенок, засунул костлявые кисти в глубокие карманы рясы.

— Не надейся заставить меня, колдун. Я…

+Дай мне руку+, скомандовал Арвида.

Вейл повиновался, даже не успев осознать этого, и протянул ему обе раскрытые ладони. Взяв мейстера за правую, Ревюэль раздвинул ему пальцы. Кожа старика была заскорузлой, посеревшей от жизни, проведенной над книгами и звездными картами.

Мейстер по крайней мере проявил благоразумие и не стал вырываться из хватки библиария. Он лишь впился в Арвиду глазами, полными ненависти.

— Я из Навис Нобилите и пользуюсь большим уважением Правящих домов. Знай, что мои права неприкосновенны, согласно древним обычаям и договорам!

Ревюэль ощутил панику, скользящую под тонкой пленкой пустых угроз. При всех его громких словах, Вейл был просто очередным испуганным человеком, затерявшимся в круговороте войны.

— Не надо бояться, — успокоил его Арвида. Если мейстер не расслабится, невозможно будет успешно сплести чары прорицания. — Ты не почувствуешь боли.

Тысячный Сын для пробы открыл разум эфиру. Варп хлынул внутрь него — слишком быстро, как пенящийся поток, — и Ревюэлю пришлось сдерживать напор. Силуэт Вейла сделался прозрачным, как и большая часть камеры. Плотность сохранил только Есугэй, сам наполовину скованный душой с потусторонним миром.

У мейстера затряслась рука, но он не двинулся с места. Арвида проник чуть глубже, и в его разум потекли призрачные образы.

Он увидел отражение тенистых залов, уставленных от пола до потолка томами в кожаных переплетах, затем огромный купол с армиллярными сферами^[25] и моделями планетных систем, потом людей в темных бархатных рясах, ходивших по галереям, где разносились любые шепоты. Он увидел ряды железных колыбелей, в которых слегка покачивались младенцы: лоб каждого из них скрывала тканевая повязка, а крохотные глаза неотрывно смотрели на звездные карты, подвешенные вверху, — изумительно сложные, серебряные на эбеново-черном.

После этого видение стремительно перенеслось в иные, далекие края — на океанические планеты с рукотворными кольцами из адамантия; к парящим телескопам в окружении боевых кораблей с серебристыми носами; в пустоту, где плыли странные космолеты с мачтами, парусами и пульсирующими сферами в днищах. Среди таких картин порой мелькали более приземленные воспоминания вроде торжественного бала на множество персон, где под лучами люменов, исполненных в форме лебедей, элегантные люди в дамáсте^[26] и горностаевых мехах танцевали подобно Платоновым сферам. Гости обменивались древними фразами — заключали контракты, присягали на верность, вступали в альянсы. Среди придворных и мейстеров сновали агенты с бегающими глазами, неся известия о созданных или разорванных союзах.

+Все это люди твоего круга, — отправил Ревюэль. — Теперь покажи мне Эревайл.+

Новые образы не сразу обрели четкость. Вейл не сопротивлялся, но и не знал, как подчиниться. Наконец каюту заполнили пейзажи сожженной планеты, в небо которой, покрасневшее от тысяч орбитальных лэнс-залпов, выбрасывали дым обрубки жилых шпилей. При виде городов, что рушились под собственной тяжестью, Арвиде вспомнилась гибель другого мира.