Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" - Страница 80

Ида лихорадочно сжимала в руках веер и почти до крови кусала губы, безотрывно следя за вороным арабским жеребцом. Рядом, затаив дыхание, сидела неестественно прямая Моник, теребившая оборки на подоле платья. Обе они хотели, что бы к финишу первым пришел Эдмон, обе уже видели в мечтах его ослепительную улыбку и взгляд, брошенный в сторону их ложи. Клод наклонился вперед и, опершись локтями на колени и сдвинув брови, смотрел на арену, иногда переводя взгляд на Жозефину, которая с замиранием сердца следила за герцогом. Всё происходящее не доставляло удовольствия только одному человеку — Жерому. Он равнодушно наблюдал за лошадьми, откинувшись на спинку кресла. Ему было абсолютно всё равно, кто будет первым, а кто последним. Он не любил эти светские мероприятия, но почему посещал их, не знал сам.

Эдмон прижимался к шее Агата, напряженно вглядываясь вперед. Грива, тщательно расчесанная перед заездом и развивавшаяся на ветру, неприятно липла к мокрым губам. Где-то сбоку периодически показывался гнедой андалузец Сореля, который старался не отставать и шёл практически вровень с Агатом. Все остальные соперники остались позади уже после середины дистанции. Пыль вокруг стояла лёгкой, но непроницаемой стеной. По расчетам Эдмона оставалось ещё три барьера и, после этого, его ждала финишная прямая. Оставалось надеяться, что его соперники не приготовили для него какого-нибудь неприятного сюрприза на последних метрах.

Клод мельком взглянул на Иду и, как бы, между прочим, сказал:

— Дорогая кузина, ты скоро сломаешь свой веер. Зачем так нервничать, это же всего лишь скачки.

— Я поставила на него всё, что у меня было, — ответила Ида, не отрывая глаз от арены ипподрома. — И если твой друг придет первым, я получу в два раза больше.

— Я смотрю, у нас азарт в крови, — усмехнулся Клод.

Последний барьер. Агат преодолел его так же легко, как и все остальные препятствия до этого. И вот последний поворот, на котором Агат эффектно поднял в воздух новые клубы пыли. Почти сразу же следом за ним из-за поворота показался легкий и миниатюрный гнедой андалузец и все остальные участники заезда. Ида напряженно подалась вперёд, отбрасывая веер и вцепляясь онемевшими пальцами в перила. Моник, казалось, выпрямилась ещё больше и от волнения приоткрыла рот, шепча что-то вроде молитвы. Клод, молча, сцепил пальцы и оперся подбородком на руки, сосредоточенно глядя вперёд. Весь ипподром замер в напряжении, хотя поводов для волнения уже не было — в следующий миг вороной арабский жеребец пересёк линию финиша, взвился на дыбы, осаживаемый жокеем.

— Да! Да, черт возьми! — с неподдельной радостью выкрикнул Дюран, похлопывая Агата по шее, когда тот тяжело опустился на передние ноги под ликующие крики и аплодисменты зрителей. Быстро повернув коня, он посмотрел в сторону Иды и адресовал ей свою самую обворожительную улыбку, на какую только был способен. Эта победа была посвящена ей и только ей.

— Клод! Боже… Мы победили! — Ида радостно бросилась на шею брата, пряча святящееся от счастья лицо на его плече. Сказать, что она была счастлива — было не сказать ничего. Нет, её выигрыш не приносил ей той радости, которую она испытывала. Это была радость, смешанная с гордостью, что эту красивую победу одержал человек, которого она так любила.

— Дорогая кузина, ты меня задушишь, — с улыбкой произнес Клод, тем не менее, продолжая обнимать Иду.

В этот самый миг Жозефина бросила случайный взгляд назад. Это была не ревность, по крайней мере, ей хотелось так думать, но странное чувство, очень похожее на злобу не хотело уходить. Ведь он был её поклонником! Как смеет обнимать другую женщину, пусть даже это его горячо любимая кузина? Не в силах отвести глаз, юная маркиза де Лондор смотрела на Иду и Клода. Хотя, наверное, больше на Клода. В его теперешней улыбке было что-то притягательное, чего не было, когда он улыбался ей. Жозефина почувствовала подступающие к глазам слезы. Эта виконтесса де Воле постоянно портила ей жизнь, постоянно переходила дорогу, постоянно уводила поклонников, постоянно отпускала колкости, на которые нельзя было ответить, а теперь вот так спокойно, перед всем ипподромом, бросилась на шею своему брату, который был её, Жозефины де Лондор, поклонником.

***

— Вам нужно было оставаться в бегах, Сорель, — продолжая ослепительно улыбаться, еле слышно произнес Эдмон. — Скачки — моя стихия.

— Это мы ещё посмотрим, господин герцог, — зло прошипел Сорель, исподлобья глядя на соперника, который продолжал изящно гарцевать на своем, не менее изящном, коне во дворе перед конюшней.

— Не нужно смотреть. Нужно действовать, — неприкрытая насмешка в ледяном голосе Эдмона выводила Сореля из себя. — Ну, а в вашем случае это значит бросить всё это к чертям и заняться чем-то другим.

Дюран легко соскочил, наконец, с коня и, зайдя в конюшню, подвел его к открытому деннику.

— На вашем месте, господин де Дюран, я бы перестал общаться с людьми, а тем более со своими соперниками, так, как это делаете вы, — Сорель похлопал своего гнедого андалузца по шее перед тем, как отдать поводья в руки конюхов.

— А то, знаете ли, есть злопамятные люди. И они могут начать вам мстить, — добавил он, выразительно поднимая брови и зловещи улыбаясь. Эдмон окинул его полным презрения взглядом и ответил:

— Не льстите себе, Сорель. Не велика месть — подкупить кого-то из конюхов и заставить его притащить сюда ласку. Кстати, барону Дюпену не понравится ваше поражение. Думаю, что вам придется искать себе нового покровителя.

— Не придется, господин герцог, — Сорель из всех сил старался держать себя в руках, но ему это плохо удавалось. Дюрану нравилось смотреть, как этот человек всё больше выходит из себя, тем более, что у него, герцога де Дюрана, ещё остался один козырной туз в рукаве, который поможет ему выиграть эту партию.

— Потому что вы спите с его женой? — Эдмон с упоением наблюдал за тем, как менялось лицо Сореля, который просто побелел от бессильной ярости. — Я бы, конечно, не сказал, что она красавица или хороша в постели, но для вас сойдет.

— Откуда вы это знаете? — не выдержал Сорель. Эдмон оперся локтем на дверь денника и посмотрел на соперника, который метал гневные взгляды.

— Что именно из двух сказанных мною фактов?

— Черт бы вас побрал, Дюран, откуда вы это знаете? — почти выкрикнул Сорель, резко бросаясь вперед и прижимая своего соперника к столбу.

— Спокойнее, господин Сорель, спокойнее, — насмешливо-спокойно произнес Эдмон, освобождаясь из хватки оппонента. — Скажите спасибо, что об этом не знает барон Дюпен. Хотя чего он ждал, когда женился на двадцатилетней девушке… Да и вообще, Сорель, быстро же вы сдались. Даже не попробовали со всем своим оскорбленным достоинством заявить мне, как я смею вам «выдвигать подобные обвинения» или где я подцепил «эту наглую и необоснованную сплетню», ну или уж, на худой конец, «что за вздор».

Проговорив последние слова, он резко развернулся и направился к выходу из конюшни самой вальяжной и непринужденной походкой.

— Может быть, вы перестанете постоянно язвить, господин герцог? — бросил ему в след Сорель, неторопливо стягивая запыленные перчатки и доставая из внутреннего кармана запасную пару. — Искренне надеюсь, что вас это не доведет до добра!

***

Ида и Клод тем временем с самым безобидно-дьявольским видом отправились за своими выигрышами. Нельзя было сказать, что барон был мрачен, скорее он был просто вне себя, но условия пари нужно было выполнять. Нехотя выписав чеки на нужные суммы он, как бы невзначай, поинтересовался:

— Вы родственники?

— Да, — быстро ответил Клод, посмотрев на Иду, — эта милейшая девушка моя кузина.

— А господин герцог де Дюран? — поинтересовался барон, выразительно поднимая брови, и переводя взгляд с Клода на Иду. — Ваш знакомый или вы просто поставили на фаворита?

— Знакомый моего драгоценного брата, — как можно холоднее ответила Ида, по взгляду барона понимая, к чему он клонит.