Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" - Страница 72

— Да, жизнь не кончена, — задумчиво произнесла Ида, останавливаясь и оборачиваясь на сестру. — Она просто разрушена.

Старшая Воле замерла и неподвижным взглядом уставилась на Иду. Средняя виконтесса Воле глядела в глаза Жюли, которые были переполнены надеждой, и её сердце больно защемило от того, что сестра верит в неё, а у неё нет сил, чтобы соответствовать образу. Все ждали от неё силы и мужества, а она не обладала ими, лишь создавала видимость. И вот теперь она смотрела в глаза женщины, которая верила в её маску так же свято и непоколебимо, как иные верили в Бога или в его отсутствие. И это означала для неё только одно — она не имела права отказываться от своей роли, она должна была пересиливать себя и из последних сил тащить свой крест на свою Голгофу, зная при этом, что помощи ждать не придется.

Печально, почти театрально, усмехнувшись этим мыслям, средняя Воле оставила застывшую на месте сестру и привычным стремительным шагом пересекла библиотеку, и распахнула дверь в свой кабинет.

— Я не знаю, кто в нашей семье мог бы сравниться с тобой силой и волей, — с завистью и восхищением проговорила Жюли, направляясь вслед за Идой. — Ты всегда добивалась своего и добьешься ещё не раз.

— Ну, я уже добилась одной вещи. «Вилла Роз» наша и будет нашей, — проговорила Ида, останавливаясь около своего стола. Ей было невыносимо от осознания собственного бессилия, когда на неё надеялась беспомощная сестра, было мерзко от того, что ей приходится лгать о том, что она будто бы сильна и притворятся этакой Жанной Д’Арк для своей семьи. Ей хотелось что бы Жюли оставила её или хотя бы прекратила свои, как она считала, ободряющие речи, но оттолкнуть сестру, которая страстно желала помочь и делала это как могла, было бы невежливо.

— Не слишком ли это дорогая цена? — не удержалась Жюли, останавливаясь в нескольких шагах позади.

— Цена может называться высокой лишь тогда, когда мы не в силах заплатить её, — спокойно пожала плечами Ида и, налив себе воды из стаявшего на столе графина, добавила, — Мне нужно завершить начатое. Сегодня вечером я уезжаю в Париж на несколько дней.

Жюли медленно опустилась в стоящее рядом кресло. Для неё это было из того разряда новостей, которые не сообщаются между прочим, как это любила делать Ида. Старшая Воле открыла было рот, чтобы сказать что-то насчет подлости Дюрана и о том, как он смеет, но Ида опередила её:

— Я знаю, что ты об этом думаешь, поэтому, будь любезна, избавь меня от моралей и наставлений. Хотя бы ты. Я смогу сполна насладиться и тем, и другим, если общество узнает о моем поступке.

— Ты могла бы выйти замуж за Шенье, и тогда бы никакое общество не посмело бы осудить тебя за распутство. А так, — Жюли склонила голову, — как бы мне этого не хотелось, я не смогу защитить тебя.

— Скажи мне, какая разница, чьей «добротой» я воспользовалась? — средняя виконтесса Воле резко повернулась к сестре. — Различие лишь в том, что в одном случае я продаю себя не законно, а в другом продаю себя по всем законам государства, общества и Бога. И я думаю, что второе куда более омерзительно.

— Я думаю, для тебя тогда всё было проще, — Жюли скрестила на груди руки. — Шенье ты лишь презираешь, а в герцога Дюрана ты влюблена.

— Как тебе не горько осознавать это, — Ида спокойно обошла стол, — но сейчас мы ему обязаны всем.

Старшая Воле упрямо тряхнула головой:

— Нет, Ида. Я обязана всем тебе и только тебе, но никак не ему. И поэтому я не могу, не имею права, осудить тебя. Тебя, но его.

Ида продолжала стоять, глядя в окно. Несколько мгновений Жюли сидела, положив руки на колени и разглядывая свои пальцы. Она не решалась спросить Иду о том, что её волновало, но понимала, что не спросив будет продолжать сходить с ума. Наконец, набравшись смелости, необходимой для подобного вопроса, старшая Воле спросила:

— Каким он был с тобой?

Ида слегка повернула голову и Жюли разглядела на лице сестры маску совершеннейшего равнодушия и полного спокойствия. Подобное выражение, и Жюли знала это, означало только одно — честного ответа не последует.

— Всё могло бы быть куда хуже, — наконец ответила Ида и резким голосом, видя, что сестра уже собирается спросить что-то куда более конкретное, добавила, — Я не желаю обсуждать это. Не сейчас. Не сегодня. Никогда.

Её голос дрогнул, и Жюли ещё сильнее утвердилась в мысли, что герцог Дюран обошёлся с Идой каким-то ужасным, неподобающим образом. Она уже ненавидела его всем сердцем и была готова ненавидеть ещё сильнее. Ида не могла позволить себе ненависть и Жюли, в простодушном и вполне доброжелательном порыве, решила ненавидеть его и от её имени тоже.

***

К полудню на «Виллу Роз» явились Клод и Жером, чтобы навестить сестер. Правда, встретила их только Моник, которая сидела в гостиной за роялем. Увидев братьев, она быстро встала и поприветствовала их легкой улыбкой.

— Моник, как же мы давно не виделись! — радостно воскликнул Клод, приветствуя сестру как всегда в своей собственной манере. — Как живут и чувствуют себя наши дорогие кузины?

— Благодарю, все хорошо. Мы скучали без вашего общества, — ответила Моник, садясь в кресло. — Я слышала, что вы приезжали к нам, но у меня не было возможности с вами встретиться. У нас, знаете, так много дел в последнее время и всё так часто меняется, что я уже даже не знаю, что делать и думать.

Клод, которого всё ещё не покидало смутное ощущение тревоги, насторожился и сложил кончики пальцев, что делал только в минуты глубокой задумчивости или крайнего раздражения. Состояние Иды волновало его, но так как ни Жюли, ни сама средняя Воле не намеревались объяснять ему происходящее, а городские сплетни он не считал надежным источником информации, оставалось надеяться на болтливость Моник. Младшая же Воле выдержала эффектную и несколько загадочную паузу, приказав Люси подать чай, и ещё несколько секунд помолчав, продолжила разговор.

— Мои милые сестры не дали бы мне слова сказать, — пояснила она, понижая голос, — но я воспользуюсь тем, что они заняты. У Иды снова проблемы с кредиторами, и на этот раз, видимо, куда более серьезные.

— Да, в округе что-то говорят об этом, — печально усмехнулся Жером.

— Скоро заговорят ещё больше, — негромко ответила Моник и Клоду на миг показалось, что в её голосе промелькнуло самое настоящее злорадство. — Я сама не очень осведомлена, но, кажется, адвокаты кредиторов более не намерены давать моей сестре отсрочки и собираются требовать возвращение долгов через суд. И я более чем уверена, что это правда. Иначе, зачем бы Ида так спешно собиралась в Париж.

— Ида едет в Париж? — воскликнул Клод, резко вскидывая голову. — Одна? Но что скажут в обществе?

— Если ей нечем оплатить долги, то мнение общества уже ничего не значит, — излишне холодно ответила младшая Воле.

— Ида найдет выход, — уверенно проговорил Клод, награждая мрачным взглядом Люси, которая неторопливо разливала чай.

— Да, они с Жюли уже несколько дней ищут его вместе.

— Кажется, две королевы нашли общий язык, — с улыбкой заметил Жером.

— Общее увлечение или общего врага, — подняв брови и многозначительно улыбнувшись, заявила Моник, жестом приказывая Люси уйти.

— И если речь идет о враге, то, скорее всего, это Дюран, — слегка усмехнулся Клод, осторожно беря свою чашку. — Они с Идой никак не могут поделить лавровый венок правителя нашей округи. А Жюли приходит в ярость от одного упоминания его имени.

— А надолго Ида уезжает? — осведомился Жером.

— На два дня, самое большее.

— И когда же она уедет? — воскликнул Клод, которого эти слова отвлекли от мыслей.

— Сегодня вечером, — ответила Моник, скривив губы добавила.

— А где же она сейчас? — как бы невзначай поинтересовался Клод. — Без неё как-то всё не так. Мне даже кажется, что без Иды «Вилла Роз» перестанет быть «Виллой Роз».

— Скорее Ида без «Виллы Роз» перестанет быть Идой, — усмехнулся Жером.

— Они с Жюли собирают вещи, — сказала Моник, не обращая внимания на замечания брата, хотя и была с ним согласна. — Жюли отдала Иде какие-то свои платья. В Париже нужно быть либо лучше всех, либо хуже всех, кажется, так она выразилась. Но не надейтесь, что ради вас они прервут свое занятие. Ида слишком торопиться.