Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" - Страница 100

— Вероятно, вы всегда оказываетесь возле меня не в то время.

Лоран склонил голову, продолжая улыбаться, и несколько секунд помолчав, сказал:

— Вы всегда танцуете с теми, кого презираете и ненавидите?

— Да, — гордо вскинула голову средняя виконтесса, — это делает мою ненависть снисходительной.

Лоран снова неизвестно чему усмехнулся и оглядел зал. Танец кончился, кавалеры отводили дам к их местам и раскланивались. С появлением этого человека в воздухе повисло напряжение и ни Клод, ни Ида не решались развеять это напряжение, и поэтому все трое стояли молча ещё несколько минут, глядя не то что бы в зал, но скорее в пространство.

Оркестр приготовился играть следующий танец, молодые люди вновь спешили к своим дамам.

— Госпожа виконтесса, — Лоран повернулся к ней так внезапно, что она вздрогнула, — не согласитесь ли вы и мне подарить один танец?

Ида снова машинально взглянула на Клода, который слегка округлившимися глазами смотрел на то, что происходило перед ним. Не получив от брата никакой поддержки Ида, с громким щелчком сложив веер, молча, подала руку Лорану и направилась с ним в зал, глядя прямо перед собой так, как будто поднималась на эшафот.

Этот эпизод не укрылся от глаз человека, который следил за средней виконтессой, не сводя с неё глаз. Как смел этот человек прикасаться к ней? А главное, зачем он это делал? Всё в Эдмоне взвилось в приступе немого гнева и бокал из тончайшего богемского стекла, словно старая кость, хрустнул в тонких пальцах. Каждый раз, когда к Иде прикасался другой мужчина, он испытывал жгучую ревность, которая захлестывала его с ног до головы. Но сейчас это была не ревность, ведь брат Элен Шенье, по сути, и не был мужчиной в полном смысле слова, это была глухая, леденящая ярость и злоба. Лоран посягнул на святыню, почти что осквернил своим прикосновением эту женщину.

Невидящим взглядом Эдмон посмотрел на руку. Осколки разорвали тончайшую лайку и оставили несколько неглубоких царапин на коже, которые неприятно щипало из-за спирта. Отойдя в угол, так, чтобы никто не заметил, Дюран снял порвавшуюся перчатку и, обтерев ею же кровь, одел запасную, не спуская глаз с Иды и Лорана. Иде этот танец видимо доставлял невероятное мучение, так как её лицо сделалось непроницаемым, словно маска. Зато с губ Лорана не сходила холодноватая, вежливая улыбка, значение которой Эдмон хорошо знал. Этот человек что-то подозревал, о чем-то догадывался, быть может, поймал случайный взгляд Дюрана, брошенный на Иду, но что теперь он желал сказать своими действиями, было не понятно.

***

— Ты только посмотри! — негромко воскликнул Жером, слегка касаясь руки Моник.

— Что такое? Где? — непонимающе воскликнула младшая виконтесса Воле, глядя на танцующих.

— Да вон же! — Жером был очень удивлен, что для него было не свойственно. — Погляди на свою сестру.

Моник перевела взгляд на Иду и замерла в недоумении, как и многие в зале. Несколько секунд она молчала, а затем, не отрывая взгляд от пары, сказала:

— Нам же двоим не может казаться, так ведь?

— Я думаю, половине окружающих тоже не может казаться, — усмехнулся Жером, обводя взглядом зал. Действительно, всё внимание было приковано к этой неожиданной паре.

— Один Бог знает, что здесь происходит, — прошептала Моник, залпом выпивая оставшееся в бокале вино.

— Я бы, всё же, тоже не отказался узнать, — многозначительно поднял брови Жером.

— Я уже не надеюсь, — отозвалась Моник. — Я перестала понимать, что движет всеми ими, как они относятся друг к другу, потому что говорят они одно, а делают другое. Роли так быстро меняются, что сюжет от этого проигрывает. Я бы хотела видеть здесь драму.

— А видишь? — спросил Жером, покосившись на сестру.

— Пока что комедию, — невыразительно отозвалась Моник.

Почти всё внимание действительно было направлено на странную и неожиданную пару. Многие и до этого заметили, что Андре Лоран до странности много находится в обществе средней виконтессы Воле, которая в свою очередь не избегает его так явно, как раньше. Но сейчас дело приняло более серьёзный поворот. Все местные сплетницы и сплетники прекрасно знали, что Ида ненавидит брата мадам Шенье, как впрочем, и всю их семью, что сам Андре женщин если не ненавидит, то, во всяком случае, презирает и плохо переносит их общество. А здесь он сам весь вечер увивался вокруг виконтессы, да, к тому же, пригласил её на танец. Объяснений этому могло быть множество и общество не преминуло тут же разродиться кучей сплетен, которые были одна неправдоподобней другой. Реальность была, как всегда, несколько прозаичной, но тоже не лишенной драматизма.

Весь танец Ида молчала и лишь разглядывала других танцующих. Лоран постоянно болтал и Иду безмерно радовало, что его слова не требуют ответа. Эти несколько минут в его обществе показались ей вечностью, особенно доставлял неудобство вызывающий тошноту запах приторных духов. Обычно ей доставляло удовольствие использовать свою проницательность, чтобы понять истинные мотивы людей и потом использовать это, но сейчас ей было всё равно, какие цели преследует Лоран. Она готова была отдать, пожалуй, половину жизни, лишь бы этот танец кончился и он ушел от неё на другой конец зала.

Оркестр, наконец, взял последние аккорды, и Лоран отвел Иду к её месту, где, всё ещё в недоумении, стоял Клод, и изящно поклонившись, отошел на несколько шагов, освободив место для нахлынувших кавалеров виконтессы, которые тоже очень сильно недоумевали из-за происшедшего.

***

Ужин, разумеется, был безукоризненным. Маркиза, будучи дамой из высшего света не по рождению, а по мужу, стремилась всем и каждому доказать, что она вполне заслуживает право находиться в этом обществе. Эдмона и Иду, принадлежавших к высшему свету с рождения, почти выворачивало от этого снобизма. Из своей дочери маркиза тоже пыталась вырастить настоящую светскую девушку, но вырастила почему-то лишь наивную сплетницу с проблесками ума и здравого смысла.

Ида, как всегда, должна была сидеть подле своих братьев и младшей сестры, рядом с которой маркиза де Лондор непредусмотрительно усадила брата мадам Шенье. В свете последних событий Моник решила, что если она поменяется со средней сестрой местами, будет только лучше, поэтому в течение всего ужина Иде пришлось разделять общество Андре Лорана. Вдобавок ко всему, маркиза де Лондор, словно обладая даром ясновидения, усадила точно напротив этой неожиданной пары герцога де Дюрана. Это позволило Эдмону изредка метать гневные взгляды на без умолку болтавшего Лорана, а Иде иногда страдальчески поднимать глаза на Эдмона, отгораживаясь от слов своего соседа.

— У вас чудесные сестры, госпожа виконтесса, — заметил Лоран, и это были его первые слова за сорок минут, которые Ида четко расслышала.

— Благодарю, — холодно ответила Ида. — Вы, должно быть, в этом хорошо разбираетесь.

— О да, — засмеялся Лоран. — У меня было пять сестер, все старше меня. Сейчас жива только Элен и ещё две. У моей матери было три сестры. По странному стечению обстоятельств они все были старыми девами. Кроме одной, но у неё тоже были дочери. Единственным мужчиной был мой отец, но он умер, когда я был ребенком.

— В таком случае не удивительно, что из вас вышло то, что вышло. При таком обилии женщин трудно ею не стать, — нелюбезно заметила средняя виконтесса, делая большой глоток крепкого вина.

— А глядя на вас можно сказать, что вас вырастили среди мужчин, — после минуты молчания ответил Лоран, обиженно сверкая глазами в сторону девушки.

— Так и есть, — Ида все ещё не поворачивалась к нему. — Меня воспитывали отец, дед и три дяди по материнской линии, а моими единственными друзьями были мои кузены. Мать, конечно, тоже приняла участие в моем воспитании, но и она была достаточно сильной женщиной.

— Сейчас модно быть слабой, — Лоран все ещё был серьезен.

— Я произвожу впечатление вертушки и кокетки, этого довольно, — средняя виконтесса Воле наконец-то обвела своего собеседника несколько презрительным взглядом.