Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы (СИ) - "Рада Девил" - Страница 72

Вскоре и в других изданиях появились статьи. Они теперь не были выдержаны в столь же предельно кратком стиле, как сразу после нападения на дом Дурслей. Уже к концу дня большинство волшебников магической Британии оказались в курсе того, что в сгоревшем несколько дней назад доме в пригороде Лондона раньше жил всем известный герой и победитель Темного Лорда, мальчик-легенда Гарри Поттер, а погибшие в огне магглы были его единственными близкими родственниками со стороны матери – магглорожденной ведьмы.

На страницах некоторых газет и информационных бюллетеней, выпускаемых для волшебников Британии, развернулись дискуссии, обсуждающие животрепещущие вопросы – сможет ли Гарри Поттер найти убийц своих родных и получится ли у него им отомстить, заодно освободив магический мир от угрозы очередной войны? Дамблдор должен был радоваться – его зерна неуверенности и страха начали давать ростки среди обывателей. В газетах муссировалась тема близкой войны и неистребимости зла, все чаще и чаще мелькало имя Поттера, которое связывали с предстоящим противостоянием. Осторожные попытки ортодоксов препятствовать нарастанию всеобщей паники не могли заткнуть рты всем журналистам, жадным до жарких споров и не гнушавшимся распалить огонь истерии, питая собственные опусы эмоциями обывателей. Учитывая регулярные акции устрашения, проводимые неизвестными волшебниками в масках, ложь обрастала реальными фактами, из-за чего с ней становилось сложнее бороться.

Некоторую надежду приносило знание, что ортодоксам все же удалось заслать в ряды лже-Упивающихся своего человека, о чем на днях сообщил Люциус, как о весьма достойном внимания достижении. Конечно, было еще очень рано говорить о каких-либо значительных сведениях от шпиона о новой организации, размахивающей старыми флагами и реставрирующей в памяти обывателей былой ужас войны. Но уже само понимание того, что со временем самоотверженность одного из соратников принесет существенную помощь в понимании целей неизвестных, прячущих лица, давало повод для уверенности в будущих успехах ортодоксов.

Гарри получил письма от Рона и Гермионы, обеспокоенных шумихой в прессе. Доверить переписке многого было нельзя, поэтому Гарри ограничился намеками на скорую встречу и общими фразами, заверяя, что у него все под контролем. Он прекрасно осознавал, что этого слишком мало для друзей, искренне тревожащихся о нем, но, к сожалению, рассказать подробнее, как обстоят дела, он мог им только при встрече. Гарри знал, что Рон и Гермиона прекрасно поймут его опасения. У них не имелось надежного вида связи, даже коммуникационные блокноты, которые все еще иногда выручали их в школе, не могли помочь из-за ограничившегося диапазона действия – чары на них оказались слабоваты, и теперь на больших расстояниях они уже просто не срабатывали. Драко было намного проще, он сразу же расспросил отца и узнал все подробности прошедшего в Визенгамоте слушания по делу Гарри.

***

Продолжая регулярно появляться в Блэк-хаусе, чтобы повидаться с крестным и узнать последние новости из Аврората и Министерства, а порой и о Дамблдоре, которыми теперь по распоряжению Сириуса, даже не ожидая вопросов, щедро делился Грюм, Гарри все остальное время проводил с Томом, упорно работая над артефактом. Переоценить необходимость наличия постоянной связи между соратниками было нельзя – Дамблдор принялся активно атаковать сознание общественности через прессу, суля всем новые схватки с Упивающимися Смертью.

Гарри все чаще ловил себя на мысли, что порой откровенно любуется тем, как ловко Том справляется с новым артефактом, плетя столь сложное колдовство, словно играючи. Магия Тома всегда была ему близка, принося некое удовлетворение жизнью и собственным существованием, поэтому Поттер долгое время и не мог понять, что же заставляет его все чаще возвращаться к анализу их отношений. Заметив за собой «нездоровый» интерес к Северусу, Гарри чуть ли не подсознательно пытался выяснить, что же такого особенного тот нашел в Томе, что позволяет им срастаться душами, достигая неимоверной близости. На удивление, ревности не было и в помине – лишь тоска по несбыточному и постоянные обвинения себя в гормональной нестабильности. Гарри мечтал о таких же отношениях, какие были у Тома и Северуса – несомненное равноправие и полное понимание друг друга, но при этом они ухитрялись оставаться каждый сам собой. После усиленных раздумий над союзом Тома и Северуса на Гарри всегда накатывала волна необъяснимой на первый взгляд хандры. Со временем он осознал, что его привлекают не только таланты и способности Тома, не только убаюкивающая нежность его магии и искренняя забота о нем самом, о Гарри, но и физические аспекты – его сердце щемяще замирало от улыбки Тома и, напротив, пускалось вскачь, когда тот дружески обнимал за плечи. Гарри как-то раз пропустил мимо ушей все наставления, данные по ходу показательного боя между Северусом и Томом, просто любуясь, как они двигаются по залу, словно танцуя неведомый завораживающий танец.

Это стало последней каплей для Поттера и вылилось в гневную отповедь самому себе.

«Я больной на голову ушлепок! Как я еще не докатился до зависти, разрушающей любую дружбу?! Я смотрю на Тома и Северуса и пытаюсь представить, как бы чувствовал себя, окажись на месте любого из них. Это неправильно! Так нельзя! – Гарри очень хотелось бы соврать себе и решить, что ему все только показалось, но мысли о близких не выходили у него из головы и начинали мешать жить – как в тот раз на тренировке, когда пришлось соврать, что чувствует себя нехорошо. – Как же было стыдно, когда Северус с тревогой в глазах кинулся меня диагностировать, а Том заботливо наколдовал мне кресло! Я впервые солгал им прямо в глаза! Так не может продолжаться… – Гарри был рад, что его никто не видит – он забрался в дальний уголок парка, чтобы побыть немного в одиночестве и разобраться с собственными глупыми порывами. – Я ни за что не смогу отказаться от присутствия Тома и Северуса в моей жизни, но я не должен создавать им трудности своим неуместным влечением. О Мерлин! Меня даже не удивляет, что я не выделяю никого из них – они оба мне дороги. Может, это и в самом деле гормоны играют со мной злую шутку? Мне даже не под силу решить, кто из них меня больше притягивает: Том или Северус? Я же вроде должен интересоваться кем-то одним… а не двумя сразу. Так не бывает! Придурок! Нечего зариться на чужое счастье! – он схватился за голову. Хотелось расплакаться, как было в раннем детстве, пока он не понял всю тщетность проливаемых слез. – Пойди подрочи и успокойся – нет ничего! Ничего! Тебе просто показалось! Ты по-прежнему благодарен им за то, что вытащили тебя с того света и согрели своим добрым отношением. Не смей портить им жизнь!» – взывая к собственному разуму, Гарри не заметил, что за ним наблюдают, пока не услышал:

– Не с-стоит рас-страиватьс-ся из-за того, что ты не в с-силах из-зменить.

Гарри вскинул голову и увидел растянувшуюся рядом Нагайну.

– З-здравс-ствуй. Давно не виделис-сь.

– Ты вс-се время з-занят – вам с-стоит пос-спеш-шить, – заявление Нагайны звучало так, словно она прекрасно знала, чем заняты обитатели Певерелл-мэнора.

– Мы и так с-спеш-шим, – угрюмо бросил Гарри. Он был и рад поговорить с Нагайной, но она все же объявилась немного не вовремя – он все еще чувствовал себя разбитым из-за переживаний о своем недостойном поведении.

– Вот и правильно. А свои мыс-сли выброс-сь. Ты ничего не с-смож-жеш-шь из-зменить с-силой воли – так это, каж-жетс-ся, у вас-с, людей, наз-зываетс-ся, – слова магической змеи могли показаться странными, если бы Гарри не знал, что она является слугой самой Магии.

– Ты з-знаеш-шь, что с-со мной проис-сходит? Расскаж-жи! – Поттер подозрительно посмотрел на Нагайну. Он вдруг подумал об амортенции, привороте и еще Мерлин знает о чем – странно, что подобные мысли раньше не приходили ему в голову.

– Даж-же ес-сли бы и з-знала, то с-сам понимаеш-шь – не с-сказ-зала бы вс-сего. С-с-шшс-сс… – Нагайна, казалось, насмехалась над Поттером – она любила подразнить намеками на собственное знание чего-либо, так ничего и не поясняя толком. Это вошло у нее в привычку, словно она находила в подобном развлечение для себя. – Но ты долж-жен понять, что из-зменить ничего нельз-зя и вс-се проис-сходящее с-с тобой нас-стоящее – твое с-собс-ственное, никто из-з волш-шебников не вмеш-шивалс-ся в твой внутренний мир, – сжалилась змея, все же давая хотя бы крупицы сведений, пусть и облеченных в столь странные предупреждения. – Не мучай с-себя. И не пытайс-ся поз-знать будущее с-скорее, чем это тебе предназ-значено. Имей терпение. Ты с-слиш-шком юн, с-слиш-шком человек, тебе не под с-силу узнать о том, что еще не с-случилос-сь. И это правильно – иначе ты вс-се ис-спортиш-шь, детеныш-ш. С-с-шшс-сс… – рассмеявшись на свой змеиный лад, Нагайна проворно уползла в ближайший орешник.