Обмен властью (СИ) - "Эш Локи" - Страница 32

И как же всё-таки я его люблю?

Нежно, как облачное, синее небо? Тепло, как рассвет, солнечные одуванчики и пронзительный смех? Завораживающе, как звёзды, хвойные леса, виолончель и диких птиц?

Нет. К сожалению, я люблю его не так.

Я — любовью-безумием, которая никогда не заканчивается «жили долго и счастливо». Душащей, лишающей воли, мыслей, желаний, с ней не связанных, превращающей человека в оголённый нерв на дыбе беспомощности.

Всё в нём.

Тяжёлые брови, тонкие веки с мельчайшими голубоватыми капиллярами, подрагивающие ресницы. Бледные сухие губы, небольшой шрамик на подбородке. Причудливый рисунок родинок — они у Тимура были повсюду, едва заметная россыпь. А я, собирая эти детали, как свои личные сокровища, снова и снова терялся: когда робкое чувство превратилось в одержимость?

На работе я остро чувствовал его приближение. Совушка был прав, это приходит со временем и остаётся где-то в подкорке, как прошивка. Отклик на одного-единственного человека. На его шаги, голос, присутствие, взгляды.

И, боже, ревность… Бессмысленная, постоянная и ко всем. Я с трудом натягивал улыбку, когда приходилось встречать его клиентов, и потом отвлекался на всё подряд, лишь бы не думать, не представлять, не замечать. Ревность изъедала меня, подобно едкой кислоте, но деться от неё было попросту некуда.

Неудивительно, что это привело к срыву.

В разгаре было шоу в манче. Поначалу шло как по маслу, и я следил за развитием вечера с удовольствием — редкая возможность отдохнуть, ещё и выступал сам Эрик. Посмотреть прибежали все, кто видел его на сцене хотя бы один раз. Когда Эрик, невзрачный и серьёзный, оказывался у центрального пилона, он перерождался. Каждый раз, как феникс, из сонной птицы — в марево страсти и гнева. В ураган безупречно тренированных мышц, зловещей сексуальной энергии. Его мастерство было на запредельном уровне, будто у настоящего циркача. Иначе объяснить тягу к чудовищным по уровню опасности трюкам было невозможно.

Наверное, один такой выход полностью изматывал его и морально, и физически. Потому что, как только ступни касались платформы, Эрик снова прятался под личиной невзрачности. Даже со сцены исчезал незаметно, оставляя зрителей в недоумении — что это, мать вашу, только что было?

Едва отгремело первое выступление, ко мне подбежал бармен. Перепуганный, бледный, он показал в дальний угол манча, где разгоралась проблемная ситуация. Двое зажали Андрея — я ещё успел удивиться, что он тут забыл.

В процессе перепалки выяснилось, что шум подняли не просто посетители, а сотрудники клуба-соперника «Лимит», в который ушёл Елизар, если верить слухам. И они пришли, чтобы переманить Андрея, успевшего приобрести в сообществе солидную известность.

— Сколько тебе платят? — прицепился один из парней, не выпуская Лизина из цепкой хватки. — Назови цену и всё.

— Уважаемые, оставьте его в покое, — я вбросил в голос уверенного льда. — Иначе мне придётся позвать охрану.

— Глянь, а это — местный администратор, — с ноткой издёвки сказал второй, с треугольной рыжей бородкой и батареей серёжек в ухе. — Администратор-саб.

— Что мы такого сделали?

Я повернулся к Андрею.

— Ты хочешь с ними разговаривать?

— Нет, — обдав присутствующих злобным взглядом, Андрей всё-таки выдрал руку. И сразу отправился на выход, пока не разгорелся конфликт посерьёзнее: он явно не хотел новых штрафов от Хозяина.

— Мне придётся попросить вас покинуть наше заведение, — отчеканил я, загородив путь к внутреннему выходу для сотрудников и кивая на основной.

— Вообще-то мы разобрались, ага?

Я уже слышал о том, что в «Лимите» творится неладное. Дома слегка заигрались и потеряли уважение к другим тематикам. Этого я не выносил больше всего — когда люди накладывали свои тематические интересы на всех окружающих, ничего о них не зная. Они слишком увлеклись.

— Вообще-то нет, — я чувствовал, что завожусь, и злость эта никак не связана с моими прямыми обязанностями. На их наглое поведение отозвались мои переживания, вторую неделю не находившие выхода. Попросту понесло. — Таким отморозкам, как вы, нечего здесь делать.

— Смотри, какой, блядь, высокомерный сучонок нашёлся, — вспыхнул пирсингованный.

— Ты всё испортил, — ядовито заулыбался первый, наклоняясь. Он был на целую голову выше меня. — Хотя, может быть, сойдёшь в качестве временной замены, саб-администратор?

После этих слов я был готов взорваться.

— Немедленно. Покиньте. Зал.

Бармен пугливо переводил взгляд с дебоширов на меня и обратно. Я глазами показал в сторону дверей, он сообразил и сорвался за охраной.

— Нашёл, кому указывать, — скривился первый.

Едва из поля зрения исчез бармен, я долбанул бородача в солнышко. Подло, исподтишка, острыми костяшками. Так бить меня научила Катюха — одно время нам с ней приходилось думать о самозащите. Мне так и не пришлось испытать удар в драке, но недостаток практики не помешал использовать его сейчас.

Впрочем, едва ярость схлынула, я остолбенел. Что я творю? Что и зачем?

Пока меня окутывал шок, в обратную прилетел открытый удар в лицо от высокого. Я свалился на барный стул и вцепился в сидушку до хруста в пальцах. Хорошо, что никто этого не видел, людей поблизости не было — большая часть посетителей извивалась на танцполе.

Боли не почувствовал. Лицо так же туго реагировало, как и ладони, лишь слегка онемела челюсть. Так что я мог продолжать. Но…

Вмешался Тимур.

Возникнув буквально из темноты и вывернув высокому парню руку, он приложил его виском о барную стойку. Затем выхватил из держателя бокал на тонкой ножке, разбил о край. Посыпалось стекло. Мелкая крошка в голубых бликах.

Ещё никогда за всю свою жизнь я не видел такой беспощадно-точной схемы выведения человека из строя. Наша охрана вела себя в сотню раз гуманнее.

— Тимур!

Острый осколок завис над глазом несчастного «искусителя». За эту паузу я успел полностью успокоиться, миллион раз пожалеть, что ввязался в конфликт, и покрыться холодным потом.

Он не станет бить. Не станет, правда?

— Тимур, не надо…

Осколок бокала Ларионов «воткнул» возле уха парня, лишь слегка оцарапав кожу, но всё равно перепугал всех до такого состояния, что охране попросту не осталось работы. Отступив на шаг, позволил нашим бугаям заняться растерявшими весь запал скандалистами.

А потом Тимур повернулся ко мне.

Его полный бешенства взгляд прошил насквозь — вдруг стало больно и нечем дышать. На миг показалось, что Ларионов сейчас вцепится мне в горло, но он просто отвёл глаза и двинулся прочь, прошипев, когда я попытался его приостановить:

— Не смей ко мне прикасаться.

Инцидент был исчерпан, придурков увели, поэтому я сорвался следом. Волнение накатывало странными рваными волнами, то накрывая с головой, то оставляя каким-то равнодушно-тупым.

Догнать Тимура удалось на втором этаже. Он собирался закрыться в своей комнате, так что я просто перегородил ему дорогу.

— Стой.

— Напрашиваешься?

— Нет. Хочу знать, что с тобой творится.

— Со мной всё прекрасно, — отрезал Тимур. — Отойди. Злить меня сейчас не лучшая идея.

— Нет, я не…

Я тронул языком трещинку на губе. Разбили?

Тимур вдруг подхватил двумя пальцами кольцо ошейника и потянул меня к себе. Распахнув дверь, втащил в комнату. Затем пнул под колено и придавил ногой к полу. Всё это — безболезненно, твёрдыми, точными движениями. Мне не оставалось ничего другого, кроме как послушно прижаться неповреждённой щекой к прохладному паркету.

— Что ты сделал не так?

— Рисковал собой.

— Ты сделал это намеренно? — почти прорычал Тимур. — Потому что я запретил?

— Нет! — испуганно выдохнул я. — Нет, не ради… наказания… я сорвался!

— Почему?

— Разозлился из-за того, что они доставали Андрея и оскорбили… меня. Даже если я саб, я не нанимался им в подчинение!

Недоверие. Недоверие мучило его, словно паразит, плело из нервов причудливые сети. И злость лишь набирала обороты.