Обмен властью (СИ) - "Эш Локи" - Страница 31

Думалось обо всём и ни о чём. Опять всплыла загадка третьей комнаты. В квартире она единственная, кроме ванной и туалета, закрывалась на ключ, но Тимур попросту туда не заходил. Казалось, он делает вид, что двери не существует…

Хотелось бы мне знать больше о его прошлом. Где он работал до того, как встретил Илью? Почему не вернулся к прежней жизни, почему решил остаться Домом? По какой причине они с Валерой не рассказали друг другу самого главного?

Через какое-то время поза стала доставлять ощутимые неудобства. Поясница и шея затекли, и теперь мельчайшее движение вызывало тонкую боль. Я повернулся к стене, вдруг подумав, что она могла бы облегчить страдания. Но не сдвинулся с места — наказание есть наказание…

Проще всего принять боль как закономерный результат моих действий. Едва я подумал об этом — стало легче. Пришло опустошение. А следом за ним и равнодушие.

Я увидел, как длинный тёмный коридор заполняется водой. Фантазия нарисовала мираж до мельчайших деталей: сапфировый поток, тихие волны, холод, ползущий по коже. Мне представилось, что я тону, — уровень поднимался всё выше и выше, преодолел линию груди, обжёг ключицы.

Тимур — Доминант. Я принадлежу ему. Всё во мне. Мой дискомфорт и моё удовольствие.

Дыхание.

Пульс.

Мысли.

Чувства.

Душа…

Глаза закрылись. Коротким импульсом-вспышкой из сознания поднялись слова Лера — всё рано или поздно заканчивается.

Сам того не зная, он дал мне объяснение. Универсальные слова поддержки. Может быть, именно они так долго держали его на плаву… кто знает. Насколько упрямым и терпеливым надо быть, чтобы не закричать под плетью Артемия Олеговича?

Все они монстры. Чудовища. Израненные и одинокие.

Как я оказался среди них?

— Вова. Вова? — я увидел Тимура, и вода расступилась. Он с нескрываемой тревогой потрогал мои руки. — Тебе больно? Ты не отвечал, я уже пятый раз…

Не дождавшись ответа, Тимур ловко развязал узлы и осмотрел мои конечности. Всё было в полном порядке, но я даже моргал через силу.

— Так, пойдём, — он помог мне встать и увёл на кухню.

Кухня — единственное место в доме, где сразу включался нормальный верхний свет. Лично на мой вкус, он тоже был слишком тусклым, но этому месту шёл полумрак, как и всему, что любил Тимур.

Оттенок металлик на угловатых тяжёлых столешницах, непреодолимое для света серебристое полотно вместо жалюзи, холодильник — прямой, как короб, без закруглений. Ларионов любил рёбра. Рёбра, линии, ледяную геометрию. Он даже салфетку в ресторане неосознанно складывал идеальным треугольником, как будто в этом был весь смысл её существования. Может, это фетиш?

Усадив меня на стул, Тимур поставил чайник. Повозился с чашками, выбрал ромашковую заварку. Залез в верхний шкаф, достал какой-то пузырёк. Накапал и залил всё это кипятком.

Я следил за ним с тупой безмятежностью, невольно вылавливая из общего детали: точные пальцы, изящную линию спины, непослушные прядки на затылке, наползающие на белую шею.

— Ты угнетён, — сказал Тимур, поставив две дымящиеся чашки на стол. — Сабдропа после экшена не было. В чём дело?

— Это не из-за наказания, — глухо ответил я. — И не из-за нас.

— Из-за Совы? — Тимур сел рядом.

— Пожалуй.

— Если ты не можешь рассказать в чём проблема, расскажи, что чувствуешь. Я должен знать.

— Просто тоскливо на душе и как-то… всё давит. Обычно я стараюсь не поддаваться подобным эмоциям, но сейчас просто не могу…

— Значит, Лер рассказал тебе про его отношения с Артемием?

Я вскинул голову.

— Ты знаешь?

— Об этом знают все, кто работает в клубе дольше двух лет, — признался Тимур. — Впервые я увидел их на ВИП-ке, Валеру — в роли саба. В то время им многие завидовали.

— Почему?

— Казались идеальными… — Тимур кивнул на чай. — Выпей. Я добавил успокоительного, полегчает.

Я послушно присосался к кружке.

— У Артемия всегда было много поклонников. В рамках сообщества и среди клубов-соперников. Да и на Лера тоже заглядывались. Раньше он был… благородным, сильным, несгибаемым. Даже мне было любопытно, как его лицо выглядит во время экшена.

До меня дошло, почему они всегда разговаривали друг с другом панибратски. Лер никогда не пытался подавить Тимура или поставить себя с ним на одну ступень. Он был «Дом по необходимости». Другой в принципе.

— Отношения закончились, когда я уже работал. Никто не удивился — в сообществе это нормально. Тематические союзы всегда недолгие. Потом Лер стал Доминантом, и все узнали, что он «перевернулся». На мой взгляд, это было делом времени.

Я допил чай. Эмоции пришлось подавить титаническим усилием воли.

— Союзы недолгие?

— Чаще всего. Есть такая проблема… как пресыщение. Мы пришли в Тему в поисках эмоций, новых впечатлений, ответов, способов забыть. И даже если пара идеальная, рано или поздно одного человека становится недостаточно.

— Так, значит…

Я прислонился к стене. Проецировать всё это на нас с Тимуром не хотелось, но остановить мысль не получилось.

Выходит, я тоже ему надоем. Пока есть вещи, которых я не знаю и не пробовал, — интересная игрушка, даже если любимая. Но однажды он испробует на мне всё. И тогда…

— Это так сильно тебя расстроило? — Тимур встал. Что-то в его голосе мигом выдернуло меня из прострации. — Проблемы Лера с Артемием?

— Нет.

— То, что он свитч?

Он начинал заводиться. Я скользнул взглядом по упрямому лицу. Тимур нервно вытащил сигарету, сунул в зубы, несколько раз чиркнул зажигалкой, прежде чем появился огонёк.

— Почему ты злишься?

— Потому что с какой-то стати тебя беспокоят отношения Валеры.

Я удивлённо захлопал глазами. Сложно привыкнуть, что ревность — его призма, его суть, всегда активная и готовая при любой возможности встать на дыбы. Откуда столько недоверия? Должна же быть причина? Это вина Ильи или так было всегда?

Как мало я всё-таки знаю…

— Подумал, что у нас тоже может быть ненадолго. Это расстраивает.

— Я не дам тебе просто уйти, — Тимур смял в пепельнице сигарету, не докуренную даже до середины.

— Я не о себе.

Повисла пауза. Пауза, позволившая мне каждой клеточкой ощутить девятый вал его гнева и приготовиться к чему угодно.

Ларионов рванул с места, но остановился в сантиметре от моего лица. Глаза горели, серая мозаика растворялась в нефтяной глубине зрачков.

— Я сам решу долго или недолго, ты меня понял?

— Прости. Не хотел задеть. Я просто… не знаю, что у тебя на уме.

— Не должен и не будешь знать. Ты — мой, а не я — твой. Запомни.

Он выпрямился и ушёл беззвучно, будто под воду, а не во тьму коридора. Стряхнув с себя оцепенение, я перевёл взгляд на стол.

Рядом с моей рукой стояла пустая чашка. Ромашковый чай с каплей успокоительного… и жестокие слова. Контрасты Тимура. Привыкну ли я когда-нибудь?

Помыв чашки, я двинулся на звук. Ларионова нашёл на диване, в темноте, с сигаретой, тихого и молчаливо-отстранённого. Чтобы не отвлекать, сел рядом, а потом осторожно вытянулся у него на коленях, как провинившийся кот, ищущий потерянную связь.

Тимур нежно пригладил мои волосы. Затем взял руку, поцеловал ладонь. Прикосновение его губ утихомирило мою мечущуюся душу.

В этот момент показалось, что мы с ним одинаково растеряны. Его терзало прошлое, меня — непредсказуемое будущее. Он боялся раскрыться мне так же, как я боялся потерять себя.

Лишь теперь я понял, что признание, физическая близость и согласие быть рядом — это только начало для таких, как мы.

И мне оставалось лишь надеяться, что нам обоим хватит времени разобраться и измениться…

Прежде, чем станет невыносимо.

========== 14 - О чувствах ==========

Любовь.

Я думал, что знаю, что это такое. Как она проявляется, чем именно подпитывается, в какие дебри способна привести человека, подобного мне. Всё так — за свою жизнь я не раз говорил заветное «люблю». Но в этот раз всплыли вопросы, на которые не нашлось ответа. Где же теперь граница моих желаний? Где край допустимого? Где невозможное?