Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 184

— Том, а ты не хочешь поделиться своими гениальными предположениями? — туманные предупреждения Риддла вызвали неудовольствие и раздражение Снейпа, поэтому не удивительно было слышать язвительные нотки в его тоне. — Не уподобляйся Альбусу. Это его прерогатива говорить так, чтобы собеседник чувствовал себя неучем и бестолковым идиотом.

— Василиск, — Том был немногословен.

— Откуда в Хогвартсе василиск? Хотя… — Снейп посмотрел на лабораторный стол, где закипало зелье. — Но это ведь еще не точно? — мысль о том, что по школе, полной студентов, ползает змея со смертельным взглядом, бросала в дрожь.

— Конечно, это не точно. Паниковать пока рано. Но проверить мою версию стоит. В общем, будьте предельно осторожны. До завтра, — Том разорвал связь. Ему явно не терпелось отправиться в библиотеку на поиски нужной информации.

Конечно же, ни Снейп, ни Поттер пока никому ничего не говорили. Риддл был прав, посеять панику среди студентов было просто. Пока не было подтверждений этого предположения, приходилось только надеяться, что никто больше не пострадает. Северус, зная, что Гарри в последнее время иногда делает ночные вылазки с друзьями для того, чтобы опробовать некоторые чары на Мантии-невидимке, попросил временно прекратить их походы.

— Не стоит подвергать себя и друзей опасности. Разберемся с этим происшествием, тогда продолжишь свои исследования, — Снейп немного насмешливо улыбнулся. Он иногда подтрунивал над энтузиазмом, с которым Гарри взялся за собственное исследование Мантии. Летом он столько рвения не проявлял.

Поттер заверил его, что понимает свою ответственность за друзей и пообещал их предупредить о необходимости быть осторожными, пока не объясняя причин. Он был уверен, что к его словам прислушаются. Их компания вообще не была сторонником нарушения школьных правил. Исследование Мантии-невидимки имело, по мнению ребят, научный и практический интерес, поэтому ночные прогулки они воспринимали как некие экспедиции в поисках истины.

Рецепт, переданный Томом Северусу действительно оказался не из простых. Диагностирующее зелье готовилось трое суток, благо хоть все время стоять над ним не было нужды. Однако для доведения зелья до необходимого состояния, гарантирующего эффективную его работу, требовалось настаивать его в течение двух недель. Состояние Миссис Норрис не менялось, поэтому спешить, по большому счету, было некуда, если бы не леденящее кровь предположение Тома о василиске.

Зелье настаивалось, время шло, жизнь в Хогвартсе продолжалась. Уже через несколько дней все и думать забыли о несчастном животном, лежащем в закутке больничного крыла. На слуху у студентов была другая тема для обсуждения. Приближался первый квиддичный матч этого сезона. В нем на поле сойдутся команды Слизерина и Гриффиндора. Драко волновался, ведь это была первая игра, в которой ему предстояло участвовать в качестве ловца. Друзья его поддерживали, как могли.

Гарри все же не выдержал и пару раз, когда все засыпали крепким сном, выходил побродить по Хогвартсу под Мантией-невидимкой. Для себя он нашел оправдание такому риску. Гарри продолжал искать то существо, которое однажды видел, когда в первый раз выходил под Мантией вместе с Драко. Он все же был уверен, что то был не студент и вообще не человек. Чем его так привлек неясный силуэт, замеченный в сумраке коридора, он не мог объяснить. Пока что его поиски не увенчались успехом. Однако, как бы он не старался отрицать, но в глубине души он также надеялся, что снова услышит тот шелест за стеной и голос неизвестной змеи. Было немного страшно. Поттер, втайне от друзей, прочел за последние дни все, что смог найти о василисках, и теперь хорошо представлял себе всю рискованность встречи с таким существом. Но он надеялся, что сможет поговорить со змеей через стену, оставаясь в безопасности.

Квиддичный матч Слизерин-Гриффиндор получился зрелищным, интересным и, к сожалению, проигрышным для команды Слизерина. Как слизеринцы не пытались убедить судью, что загонщики гриффиндорской команды нарушили правила игры, доказать так ничего и не смогли. Мадам Трюк, которая судила этот матч, была неумолима — победу засчитали гриффиндорской команде, несмотря на травму ловца слизеринцев.

А дело обстояло так. Когда счет игры был восемьдесят-сорок в пользу слизеринской команды, Драко заметил появившийся на поле снитч и, крепче вцепившись в древко метлы, что есть духу помчался за ним. Кевин Перкс, ловец гриффиндорцев, быстро сориентировался и тоже начал охоту за снитчем, но он заведомо проигрывал Драко в расстоянии, и теперь все зависело не столько от скорости, как от ловкости Малфоя, которому стоило только поймать юркий крылатый шарик. Казалось, что победа Слизерина уже была в кармане у команды, Драко протянул руку и успел почувствовать, как ветерок от быстро трепыхающихся крылышек снитча уже пощекотал его пальцы, и вдруг… Боль. Ужасная боль в руке, которой он только что тянулся к снитчу. Боль от удара бладжером забила дыхание, от нее потемнело в глазах и хотелось громко кричать. Это заставило Драко, стиснувшего зубы, инстинктивно намертво вцепиться другой рукой в древко метлы, опасаясь падения, если вдруг он потеряет сознание. А зрители в это время начали вопить — одни приветствовали Перкса, поймавшего снитч и довольно поднявшего его над головой, другие возмущались поступком гриффиндорских загонщиков, а третьи, среди которых был и Поттер, болезненно вскрикнув, словно бладжер их самих ударил по руке, мчались с трибун на поле, чтобы помочь Драко. Победу гриффиндорской команде принес не Перкс, поймавший снитч, а загонщики их команды — братья Уизли, мгновенно среагировавшие на патовую для их ловца ситуацию. Увидев, что Перксу никак не добраться до снитча вовремя, Фред и Джордж действовали, словно были одним целым. Они не переговаривались, не переглядывались, не сопровождали свои действия какими бы то ни было условными жестами. Создавалось впечатление, что они читают мысли друг друга, настолько слаженными были их действия. Фред, заложив крутой вираж, с разгона врезался в загонщика слизеринцев, намерившегося отправить бладжер на другой конец поля, и чуть не сбил его с метлы, заставив отвлечься на выравнивание полета. Чем воспользовался Фред и отправил мяч Джорджу, который подхватил инициативу брата по обезвреживанию соперников и, врезавшись во второго загонщика, точным ударом послал бладжер прямо в Малфоя. Ловец слизеринцев, благодаря слаженным действиям близнецов Уизли, остался без прикрытия. А сам Драко был слишком увлечен погоней за снитчем, чтобы заметить опасность.

Когда Гарри, бежавший изо всех сил, добрался на поле к Малфою, кое-как спустившемуся на землю с помощью капитана Маркуса Флинта, возле того были лишь члены слизеринской квиддичной команды и, как ни странно, профессор Локхарт. Драко от боли не мог понять, что от него хочет профессор ЗОТИ, который что-то настойчиво ему доказывал. Он только качал головой, опасаясь, что если откроет рот, то не сможет сдержать крик боли.

— Мистер Малфой, позвольте вам помочь. Мне не раз приходилось сращивать кости, когда я попадал в очередную переделку, — услышал Гарри разглагольствования Локхарта. — Вы не понимаете. Вам же больно. Сейчас, — он направил волшебную палочку на руку Драко и произнес: — Брахиам Эмендо!

Поттер, обоснованно не доверяющий лекарским умениям профессора Локхарта, успел вовремя стукнуть его по руке с зажатой в ней волшебной палочкой, чтобы уберечь Драко от опасности. Луч заклинания сорвался с палочки Локхарта и попал… в его собственную ногу. Все, что случилось после этого, было похоже то ли на фильм ужасов, то ли на представление клоуна — это кто как отнесся к происшествию. Локхарт, франтовато одетый в узкие голубые брюки, в тон ему стеганый жилет поверх белого свитера и укороченную пижонскую мантию, более похожую на накидку, оказался весьма пригодным экспонатом для демонстрации, что нельзя делать ни при каких обстоятельствах. А именно — нельзя использовать на людях заклинания, если не знаешь, для чего они предназначены. Стоило голубому лучику, вылетевшему из волшебной палочки Локхарта, коснуться его же ноги, как она на глазах у всех потеряла свои чудные формы, все еще заметные по второй ноге в узкой брючине, а сам Гилдерой, охнув, не удержал равновесия и, замахав руками, шлепнулся на пятую точку. Растерянно глядя на свою ногу, в которую попало заклинание, он взялся за ее колено, и тут все, кто к этому времени успел подойти ближе, увидели, что нога у Локхарта гнулась под всеми мыслимыми и немыслимыми углами. Если быть точнее, она походила на толстую веревку, словно в ней не было костей. Локхарт растерянно тряс ногу, словно она шутила с ним и притворялась, не желая приобретать прежний вид. Видимо, болезненных ощущений в его ноге не наблюдалось, потому что Локхарт вволю развлек публику болтающимся в разные стороны ботинком, чудом державшимся на ноге. Даже Малфой на время забыл о своей сломанной руке и с ужасом смотрел на то, от чего его только что спас Поттер, вовремя оттолкнув в сторону палочку незадачливого профессора. Прибежавшая мадам Помфри, глянув на упражнения Локхарта со своей ногой, сразу же обездвижила пострадавшую конечность, чтобы профессор не навредил себе еще больше, и только махнула рукой, пренебрежительно сказав: