Этрусское зеркало - Солнцева Наталья - Страница 48

• Предыдущая
• 48/71
• Следующая

Смирнов хотел переспросить, что Глеб имеет в виду, но раздумал. Пусть парень выскажется, а там видно будет.

– Он затмил для нее все вокруг... – продолжал Конарев, нервно вздрагивая. – Стал ее кумиром – вне конкуренции, вне критики. Она смотрела на него, как слепой смотрит на солнце! Не знаю, как это объяснить... Для меня все было кончено, но я еще не замечал этого.

Он замолкал, кусал губы, потом снова начинал говорить:

– Алиса тогда очень испугалась... Самое плохое, что она перестала видеть во мне надежную защиту, человека, на которого можно положиться. Она потеряла веру в меня, разочаровалась. Я упал в ее глазах так низко, что дальше некуда. А он воспользовался моим унижением. Он извинился перед ней за подростков, как будто брал всю ответственность за это ужасное происшествие на себя, успокоил ее, угостил дорогим коньяком, осыпал комплиментами, предложил доставить ее домой на своей машине.

– Алиса согласилась?

– Нет... но только потому, что ее дом был рядом. Он дал ей свою визитку и предложил звонить в любое время дня и ночи, когда ей захочется. Алиса пришла в восторг. Девушкам нравятся широкие жесты... – тоскливо произнес Глеб. – Потом он раскланялся, сел в свою машину и укатил. А мы пошли к Алисе домой. Она прятала от меня глаза, обрабатывая мои раны и ссадины...

Он показал пальцем на рубец у виска.

– Это зарубка на память. С той драки. Я был уничтожен, раздавлен... С тех пор ее чувства ко мне стали таять. Она даже физически охладела ко мне, перестала реагировать на мои ласки. Кажется, они стали ее тяготить. А я... вопреки всему, все сильнее, все мучительнее любил ее. Я сходил с ума! Я не видел способа что-либо изменить, исправить и приходил в бешенство от собственного бессилия. Тогда как он – великий и непревзойденный – не упускал случая доказать ей свое превосходство.

– Алиса позвонила ему?

– Конечно, позвонила! – с горечью воскликнул Глеб. – Надо было ее знать! Она обожала романтических героев... верила в них, как наивный ребенок верит в сказки. Думаю, она позвонила ему еще до утра, чтобы выразить свою благодарность за чудесное спасение. Со мной же ей было противно разговаривать. Она избегала меня... Я хотел объясниться, растолковать ей, что, будь ее «герой» без машины и телохранителей, один против всех... кто знает, как бы он повел себя! Алиса не желала ничего слушать... Женщины такие упрямые!

– Да, не повезло тебе, – согласился сыщик. – Вы с тех пор так и не помирились?

– Мы не ссорились... просто Алиса стала отдаляться от меня. Потом мы опять начали встречаться, но это было уже не то... Между нами стоял он. Всегда, даже в интимные моменты.

Глеб еще много говорил, но Смирнов слушал вполуха, обдумывая, как задать ему следующий вопрос.

– Почему Алиса ушла из дома? – дождавшись паузы в монологе Глеба, спросил он. – Ты знаешь? Она говорила что-нибудь?

– Я перестал ее понимать... Однажды возле агентства я увидел одного мужчину... он показался мне отвратительным. А потом я как-то видел его с Алисой. Не представляю себе, что у них могло быть общего? Вернее, не представлял... до сегодняшней ночи. Так... догадывался. Да ты меня не особенно слушай, я ведь могу ошибаться. Влюбленный свидетельствовать не может... Кто это сказал?

Сыщик пожал плечами.

– Вот и я не помню, – вздохнул Глеб.

Он ушел от ответа, и Всеслав не стал настаивать. Взял на заметку.

– Это ты убил Рогожина? – вдруг спросил он.

Глеб вытаращил на него свои большие глаза, онемел.

– Ладно, мне пора, – не ожидая ответа, поднялся Смирнов. – Бывай, парень. Если понадоблюсь, звони.

Он написал на уголке пожелтевшего от времени настенного календаря телефон, попрощался и вышел.

Глеб проводил его взглядом, посидел еще немного, приходя в себя. Он так и не смог уснуть, обдумывая последний вопрос нового знакомого.

– У тебя на затылке опухоль, – сказала Ева вечером, обнимая Славку за шею. – Откуда?

– Упал, ударился...

– Врешь, Смирнов! – рассердилась она. – Где ты был ночью? Дрался с кем-то?

– На этот раз не вру, – оправдывался Всеслав, пытаясь поцеловать ее. – Оступился в темноте, вот и...

– Ну, хватит! Я, конечно, женщина наивная, но не настолько же?!

Она вскочила и отправилась в кухню, оттуда раздавался свисток чайника, загремела посудой. Смирнов подумал, что паре чашек из любимого сервиза его мамы придет конец: Ева отыграется на них за свои ночные волнения. Пусть... надо же ей выпустить пар!

– Я глаз не сомкнула, ожидая тебя! – крикнула она из кухни. – Ты что, позвонить не мог? Зачем тебе мобильный телефон, если ты все равно им не пользуешься?!

– Во-первых, иногда пользуюсь! Во-вторых, я оставил его в машине, а машина стояла далеко! – крикнул в ответ Славка.

Не объяснять же ей про подземелье и про то, что там происходило?

– Тебе звонил Данилин, – сказала Ева, входя в гостиную с кофейником и чашками на подносе. – Вчера и сегодня утром. Что прикажешь ему говорить?

Она поставила поднос на стол и наливала кофе в чашки. Смирнов молча наблюдал за ней. Рука Евы дрогнула, и кофе пролился на блюдечко.

– Поиски Алисы неожиданно усложнились, – вздохнул сыщик. – Все оказалось не так. Я был не прав, не уделяя этому делу внимания.

– Я чувствовала! Она... хотя бы жива? Как ты думаешь?

Ева села на диван рядом со Смирновым, положила руки на колени. Торшер в углу комнаты создавал своим светом уютный полумрак. За окном усыпительно шумел мелкий сентябрьский дождь.

– Кофе остынет... – ушел от ответа Всеслав. – А что говорил Данилин?

– Хотел узнать, как идут поиски. Нет ли новостей? Признался, что ходил к ясновидящей...

Ева сделала паузу, ожидая со стороны сыщика возмущенное фырканье. Но он только спросил:

– И что эта ведьма Лешке напророчила?

– Она не ведьма, – возразила Ева. – Она, между прочим, телеграфистом работает на почте. А сказала мало... будто бы Алису искать не надо и что ей ничто не угрожает.

– Ну, да! – зловеще произнес Смирнов.

Ева поперхнулась кофе, раскашлялась до слез.

– Не понимаю твоих намеков. Ты узнал что-нибудь?

– Расскажи мне об этом агентстве, как его... «Авгур», что ли? – вместо ответа спросил он.

– У тебя отвратительная манера разговаривать! – вспылила Ева. – Я же тебе все уши прожужжала про агентство, когда ты...

– ...спал! – закончил за нее Всеслав. – Думаешь, я, как Юлий Цезарь, могу спать и слушать одновременно? А потом еще и помнить, о чем речь шла? О-о-о-ой... – Он сделал вид, что у него заболела голова, прикладывая руку к затылку и делая страдальческое лицо. – А-а-ай...

Ушибленное место и правда чуть побаливало, но не так, чтобы обращать на это внимание. Однако прием удался. Ева смягчилась и принялась во второй раз подробно описывать свой поход в модельное агентство «Авгур».

– Есть во всем этом нечто странное... – напоследок сказала она, мысленно возвращаясь в «птичий» холл. – Или что-то знакомое. Я пришла домой и зарылась в книги. Благо твоя мама собрала обширную библиотеку! Не знаю, что я искала. Может быть, название агентства показалось мне... оно навело меня на интересную мысль. Слово авгур имеет два значения – прямое и переносное. Во втором варианте авгур – жрец в Древнем Риме, который объявляет волю богов. Он распознает ее по полету и крикам птиц. А поскольку римляне многое перенимали у этрусков, то... понимаешь, что получается?

– Не совсем, – признался сыщик.

Он не всегда поспевал за извилистым, полном ассоциативных связей ходом мыслей Евы.

– Если это не случайное совпадение – что тоже может быть, выходит, название для модельного агентства придумывал человек, хорошо разбирающийся в этрусской культуре. Против случайности свидетельствует «птичий» холл: птицы на стенах, птицы в клетках, на вывеске, наконец! В общем, все это имеет связь с выставкой.

• Предыдущая
• 48/71
• Следующая