Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/88
- Следующая
Прибрежные народы были более продвинутыми. Туфан на западе жили в настоящих городах, где правила торговая аристократия, плавали вдоль побережья на галерах и торговали со всеми, начиная от каннибалов шас-га и кончая дикарями и разбойниками южных пустынь. Ядугар, обитавшие на восточном побережье, промышляли пиратством, добирались на своих боевых челнах до других материков и грабили жителей Шамбары и Вритры. Социальная структура их общества была такой же, как у кьоллов и разбойников южных пустынь: племя или Очаг, состоявший из нескольких сотен или тысяч особей, возглавлялся вождем, бароном или князем, который обладал абсолютной властью и воинской силой. У туфан правили советы торговых олигархов; в мирное время они обходились немногочисленными городскими стражниками, а в случае войны нанимали ландскнехтов. Возможно, южане могли бы выставить не меньшее войско, чем у Серого Трубача, но объединить баронов, купцов и пиратских князей не смог бы сам Бааха, Бог Двух Солнц, которого чтили повсюду.
Что касается народа шас-га, то было известно, что он состоит из семи или восьми крупных Очагов, таких, как Белые Плащи, Мечущие Камни и Зубы Наружу, и нескольких десятков мелких. Они являлись особым этносом, не походили внешне на кьоллов, туфан и ядугар, имели свой язык, распадавшийся на ряд наречий, и традиции, присущие кочевой культуре. Обитая в скудном регионе, отгороженные от прочего мира морями и горным хребтом, они выживали благодаря рогатым скакунам и собственной свирепой жизнестойкости. В пустыне очень много места, но мало воды и мало еды… За воду сражались, а ели абсолютно все, включая своих соплеменников.
Слово «шас-га», давшее имя степному народу, в разных случаях являлось возгласом удивления, недоверия или торжества, а также боевым кличем. Еще оно обозначало клокочущий рычащий язык кочевников, которым Тревельян владел в совершенстве. Когда-то, будучи юным стажером Ксенологической Академии, он трудился на Раване, и эта практика включала десяток местных языков, обычаи и нравы основных племен, а также навык перевоплощения, столь необходимый ксенологу. В те минувшие дни он работал в Кьолле под видом хишиаггина, искателя сладких подземных источников, жреца Бога Воды Таррахиши. С шас-га Ивар в те дни не встречался, ибо бытовало мнение, что через горы им не перебраться, и значит, они не угрожают кьоллам и приморским городам. Но их язык он изучил в гипнотическом трансе, а во время полета к Пеклу постарался оживить это знание, используя Мозг в качестве собеседника. Горло после таких экзерсисов болело ужасно, но сейчас, когда завершилась биотрансформация, он мог реветь и рычать не хуже любого шас-га.
Внезапно Ивар ощутил, что под ним уже нет костлявой спины скакуна. Подброшенный сильным толчком, он секунду парил в воздухе, потом рухнул вниз, едва успев извернуться и приземлиться на ноги. Трафор задрал плоскую башку, невозмутимо наблюдая за его курбетами.
– Ты что себе позволяешь, драная шкура! – рявкнул Тревельян. – Ты меня сбросил, гниль песчаная!
– Действую согласно инструкции, осваиваю повадки скакунов, – раздалось в ответ. – Известно, что они норовисты и непредсказуемы. Я отрабатываю эмоцию испуга.
– И чего же ты испугался? – Тревельян отряхнул штаны. Вместе с песком из меха выпала горсть местных кровососов, то ли блох, то ли вшей.
– Их! – Трафор мотнул головой. Шагах в двадцати сидели пять песчаных крыс и скалили острые зубы.
– Необоснованная реакция. Чего их бояться? – заметил Тревельян, подбирая камень. – Не бояться надо, а радоваться… обед сам прибежал…
Он метнул свой снаряд, угодив в голову самой крупной крысы. Зверек свалился, собратья тут же вцепились в него, но Ивар отогнал их пинками. Затем вытащил нож, освежевал добычу и принялся уминать сырое жесткое мясо. За время странствий в чужих мирах ему доводилось питаться жуками и червями, травой, корой и подозрительными фруктами, так что крыса с Пекла была не худшим вариантом. Брезгливостью он не страдал, а что до переваривания съеденного, тут оставалось рассчитывать на медицинский имплант.
Время шло к красному полудню. Два светила висели над головой, изливая на песок и жалкую растительность знойные лучи. В мутной желтоватой пелене небес плавало маскировавшее флаер облако, а пониже кружились песчаные вихри, вздымаемые ветрами. На четыре стороны света лежала плоская равнина, пустыня без края, без предела, и лишь на юге, в дальней дали, неясными призраками угадывались силуэты гор.
Тревельян усердно жевал, вспоминая вечер с Петром и Лейлой, а еще – пирожки бармак, приготовленные хозяйкой. Нежные, тающие во рту… Человеческая еда! Память о ней помогала справиться с крысой.
Он закончил свою трапезу, огляделся и пробормотал:
– Тут самому бы в пирог не попасть в виде начинки…
Но это было лишним опасением – шас-га пирогов не пекли.
В это время флаер Петра и Лейлы, друзей Тревельяна, кружил над Безымянным архипелагом, затерявшимся в Южном океане. Впрочем, два последних раванских года он носил имя супругов Исаевых, и Петр подумывал о том, не назвать ли в честь своей семьи весь Южный океан. Обозначения «южный» и «северный», «западный» и «восточный» были, в сущности, безликими; в каждом мире, гда у Южного полюса было свободное водное пространство, его называли Южным океаном. С течением лет эта стандартная топонимика заменялась чем-то более ярким и характерным, и новое имя давали первопроходцы доселе неизученной территории. Так что Петр был в полном своем праве.
Он сидел с женой в пассажирской кабине, наблюдая за эволюциями флаера; аппарат двигался по сигналам маяка к их лагерю на острове Петр.
Лейла вздохнула.
– Вчера Ивар был таким грустным…
– Да, не похоже на него, – согласился Петр. – Зато рассказывал он интересные вещи. Про эту планету… как ее?.. Хтон?..
– Хтон, – подтвердила Лейла, – Хтон, где Ивар оставил своего предка. И теперь тоскует.
Петр усмехнулся.
– Тоскует, дорогая, но думаю, не по этой причине. Что предок?.. Вернут ему предка в целости и сохранности. Другое дело, что на этом Хтоне масса всяких тайн… руины древних поселений, народ, погибший от руки даскинов, враждующие друг с другом биоморфы, статуи лоона эо… Для ксенолога – просто клад! Он бы с этого Хтона десять лет не вылез! Сидел бы там, копался в милых сердцу тайнах и, глядишь, раскопал бы что-то серьезное вроде парапримов… Однако его послали к нам. Потому он и печален.
– Ивар – человек долга, – сказала Лейла.
– Верно. И сейчас он не на Хтоне, а в северных степях, среди людоедов шас-га… Пусть Владыки Пустоты пошлют ему удачу!
Они замолчали. Под флаером, на фоне серо-стальных океанских волн, вставали острова: Петр, Лейла, Зульфия, Гюльчетай… Архипелаг Южного океана был уникальным местом в этом мире пустынь и сухих степей: здесь веяли влажные ветры, шли дожди и щедрость вод с избытком тепла порождали буйную растительность. Четыре острова, разделенные неширокими проливами, сверху казались букетами из желтых, багряных и алых цветов. Их окаймляли утесы, ленты белоснежного песка и серые, розовые и коричневые скальные плиты. На одной из них стоял надувной купол временного лагеря Исаевых, а у берега покачивался на мелкой волне плот-лаборатория.
Флаер пошел вниз и замер над почвой. Откинулись люки грузового отсека и пассажирской кабины, и два кибера, похожие на серебристых пауков, скользнули на каменную поверхность. Лейла выбралась вслед за ними, вдохнула влажный морской воздух, подняла к небу лицо. Белый Ракшас стоял в зените, красный Асур висел над восточным горизонтом, и от каждого светила тянулась по морю яркая световая дорожка. Зной был жесток, больше сорока градусов, но имплант и свежий океанский ветер помогали переносить жару. За спиной Лейлы поднимался лес – не кустарник и жалкие корявые деревья, как на материке, а стройные золотистые стволы вчетверо-впятеро выше человеческого роста.
«Вот мы и дома», – подумала она, прислушиваясь, как Петр распоряжается в грузовом отсеке, командуя роботам: это нести сюда, то – туда. Океанские острова в зоне пассатов были самым благодатным и самым безопасным местом на планете: ни хищников, ни ядовитых гадов, ни кровожадных людей, вообще никаких живых существ, кроме мелких грызунов и ящериц. Зато море кишело жизнью: сотни видов моллюсков и рыб, коралловые замки и подводные леса, пещеры, в которых прятались какие-то таинственные обитатели, плавучие острова, то ли животные с множеством щупалец, то ли морские растения, твари, похожие на черепах, но никогда не выходившие на берег… Океан, по мнению Лейлы, нуждался в более пристальном изучении; она надеялась, что вскоре на Пекло доставят разведчиков-дельфинов и работа пойдет втрое быстрей. Дельфины гораздо сообразительнее киберов.
- Предыдущая
- 11/88
- Следующая
