Эпидемия - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/70
• Следующая

— Сделать пребывание людей на улицах невозможным, — не задумываясь, ответил Карлов. — Это самое быстрое. И эффективное. Пусть все разойдутся по домам.

— Да? — Евстафьеву такая мысль в голову не приходила.

— Мне кажется, Башкирцев уже это делает, — продолжал Карлов. — Легкие беспорядки, бесчинствующие хулиганы, разбитые витрины. Милиции негласно дали понять, что на это следует закрыть глаза, одновременно усилив охрану стратегических объектов. Магазины закрываются. Транспорт скоро остановится — как только люди разъедутся с работы по домам. Вечером — объявление по телевидению о введении комендантского часа и настойчивое предупреждение не выходить из дома в течение ближайших дней. Другого эффективного способа я не вижу.

— Как вы оцениваете уровень компетентности полковника Башкирцева? — спросил Евстафьев.

— Как высочайший. В то же время я считаю, что его полномочия необходимо расширить.

— А-а-а — пора было переходить к главному — тому, ради чего, собственно, Евстафьев и вызвал Карлова, — генерал Чернов?

— Не нахожу возможным обсуждать действия коллеги, — четко сказал Карлов. — Думаю, президент уже дал оценку общему руководству операцией?

— Да. Весьма негативную, — Евстафьев взглянул на генерала, надеясь обнаружить какую-нибудь перемену в его лице, но у того не дрогнул ни один мускул. — Я… намерен отстранить Юрия Геннадьевича от руководства. Он допустил очень серьезную ошибку, не отдав вовремя приказ об отключении мобильных операторов региона… Непростительную ошибку. Это… — председатель ходил вокруг Карлова, постепенно суживая круги, — это может привести к фатальным последствиям. Мы, профессионалы, прекрасно понимаем, как нелегко дается то или иное решение. Потому что за принимаемые решения приходится нести ответственность. И чем большей властью облечен человек, тем большей становится мера ответственности… Вы понимаете?

Карлов молча слушал. Он уже догадался, к чему клонит председатель.

— С другой стороны, — Евстафьев мило улыбнулся и пожал плечами; ни дать, ни взять — добрый и все понимающий отец, прощающий любимому чаду очередную шалость, — все мы — люди. Нам свойственно ошибаться. И я опасаюсь, что Юрий Геннадьевич… Э-э-э, — тянул Евстафьев, как будто не решался сказать очевидную глупость, настолько она выглядела смешной, — что он очень тяжело воспримет этот удар. Я хочу, чтобы вы поддержали его в трудную минуту и объяснили… — он выделил голосом, — объяснили ему, что дело вовсе не в личном недоверии. Помогли, так сказать, разобраться в ситуации.

Он облегченно вздохнул и заглянул Карлову в глаза.

Лучше бы он этого не делал.

— Я помогу, — сказал Карлов.

— Ну, вот и хорошо, — председатель быстро вернулся за стол, сел и принялся перекладывать бумаги с места на место, тщетно пытаясь скрыть свое волнение. — Значит, я могу на вас рассчитывать? — от Карлова он ответа не получил, поэтому ответил сам. — Ага, хорошо. Я спокоен. Он… у себя в кабинете.

Карлов кивнул.

— Вы… можете идти, — сказал председатель.

Карлов развернулся и направился к двери. Евстафьев не удержался.

— Держите меня в курсе своих действий. Пожалуйста… Я имею в виду — относительно документов Кудрявцева.

Карлов снова кивнул и вышел из кабинета.

Через четыре минуты он входил в приемную Чернова. Референт, молодой человек с безукоризненным пробором, вскочил со стула.

— Товарищ генерал!

Карлов огляделся. Лицо его выражало сдержанное недоумение.

— Что с вами, майор? Разве вы видите здесь кого-то, кроме себя?

Референт опешил.

— Я…

— Плохое зрение — признак профессиональной непригодности. Вы здесь один, майор, не так ли?

Референт схватился за горло, словно его вдруг настиг жестокий приступ ангины, и прошептал:

— Так точно.

— А генерал Чернов, — продолжал Карлов, наступая на испуганного референта, — велел вам никого не пускать. Вы это слышали? Или со слухом у вас тоже проблемы?

— Никак нет… То есть… Так точно, слышал.

Карлов смерил его тяжелым взглядом и едва дернул головой, указывая на массивную дверь приемной. Референт подбежал к двери и запер ее на ключ. Карлов удовлетворенно кивнул.

Он еще раз посмотрел на майора — тому показалось, будто его заколачивают в землю, — и вошел в кабинет Чернова.

Чернов услышал звук открываемой двери и гневно выкрикнул:

— Кто там еще?

Галстук он распустил, отчего тот болтался на шее, как веревка, волосы были всклокочены, пиджак расстегнут. Лицо покрывали бесформенные красные пятна. В руке он держал телефонную трубку.

Карлов стоял на пороге и, склонив голову, с любопытством рассматривал Чернова. Тот вздрогнул — от предчувствия чего-то страшного и неотвратимого — и аккуратно положил трубку на рычаги.

Карлов подошел ближе и вперил немигающий взгляд в переносицу генерала.

— Приведите себя в порядок, Юрий Геннадьевич, — сказал он.

Чернов молчал. Казалось, он потерял способность двигаться.

— Ну?!

Карлов резко согнул в локте левую руку. Чернов дернулся, словно хотел защититься от этого ужасного человека.

Карлов аккуратно поправил накрахмаленный манжет белоснежной сорочки. Повернул запонку, любуясь своим отражением в маленьком золотом прямоугольнике.

— Я жду, Юрий Геннадьевич. Приведите себя в порядок, — повторил Карлов.

— На каком… основании? — спросил Чернов, приглаживая волосы. — Что вам надо? — он застегнул верхнюю пуговицу рубашки и затянул узел галстука.

— Мне? — усмехнулся Карлов. — Мне от вас ничего не надо. Это вам надо. Сделать выбор.

— Какой… выбор? — спросил Чернов, понимая, что выбора у него нет.

— Выбор очень простой. Сами? Или — я? Где ваше личное оружие?

Чернов машинально потянулся к ящику стола, но на полпути остановил руку и, словно испугавшись, что она начнет действовать сама по себе, положил ее на стол. Затем — вторую. Для верности он даже сцепил пальцы.

— Не надо… — тихо сказал Чернов.

— Это — не ваш выбор, — мягко сказал Карлов. — Ваш выбор я уже обозначил. Сами? Или — я?

Чернов тяжело задышал. Из-под наспех причесанных волос показались две струйки пота. Одна из них стекла по виску и крупной каплей нависла над правым глазом. Чернов прищурился и, резко выдохнув углом рта, сдул каплю. Он боялся расцепить пальцы, но галстук душил его, как удавка.

• Предыдущая
• 58/70
• Следующая