Эпидемия - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/70
• Следующая

Карлов покачал головой.

— Не стоит. Вам надо выглядеть достойно. На вашем месте, при такой… несколько полноватой шее, я бы носил рубашки с мягким воротом.

— Что? — спросил ошарашенный Чернов.

— Я говорю — с мягким воротом, — Карлов плавно потянул себя за уголки воротника сорочки. — Понимаете? Чтобы нигде не жало. И цвет этот не ваш. И галстук не тот. Узор слишком крупный, понимаете?

— Что? — Чернов никак не мог понять, сходит он с ума или уже сошел. Или — что было вероятнее всего — сумасшедшим был этот загадочный человек, о котором в Организации ходили легенды.

— Галстук у вас мягкий, без подкладки, — продолжал Карлов. — Здесь бы хорошо смотрелся косой узел, но он — не слишком официальный. Его нельзя вязать с пиджаком такого фасона. А вам бы подошел «кембриджский лотос». Вы умеете вязать «кембриджский лотос»?

Карлов расстегнул пиджак и отодвинул правую полу. Чернов увидел плоский ПСМ в черной кобуре, висевшей на брючном ремне генерала.

— Я вас научу, — пообещал Карлов. — Только давайте сначала определимся. Сами? Или — я?

Чернов подался вперед. Карлов видел, какой тяжестью налились его плечи.

— Сам! — сказал он и потянулся к ящику стола.

— Отлично. Дайте мне ваше личное оружие.

Чернов вдруг понял, что не может не повиноваться. Этот человек в элегантном костюме действовал на него магнетически.

Он рывком открыл ящик, не глядя, нашел пистолет и бросил его на край стола.

— Спасибо! — Карлов сделал два шага вперед и взял пистолет.

Он снял оружие с предохранителя и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Затем вытащил обойму и положил ее на стол. Пистолет с одним патроном отдал Чернову.

— Бритва Оккама, — сказал он нечто непонятное.

— Что?

— «Не делай с большим то, что можно сделать с меньшим». Одного должно хватить.

Чернов держал пистолет в дрожащей руке, думая о том, что ему мешает выстрелить в Карлова. Тот, не отрываясь, смотрел ему в глаза, и Чернов видел, что Карлов прекрасно понимает, о чем он думает.

Это продолжалось почти минуту. Затем уголки рта Карлова дрогнули, губы сложились в некое подобие улыбки.

— Нам пора, Юрий Геннадьевич.

— Я… позвоню жене? — просительно сказал Чернов.

— Ваша жена — очень достойная женщина, — медленно, почти по слогам, сказал Карлов. — Зачем дарить ей такое тяжелое воспоминание? На всю оставшуюся жизнь?

— Вы правы… — согласился Чернов.

— Это — мужское дело. Я помогу вам. Смотрите мне в глаза и делайте то, что я говорю.

— Да-да-да… — Чернов судорожно закивал, как китайский болванчик, и поднес пистолет к виску.

— Не так, — поправил его Карлов. — В рот.

— Да, — Чернов послушно открыл рот и сунул в него ствол.

— Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич!

Чернов, как загипнотизированный, уставился в холодные стальные глаза Карлова.

— Медленно… Нажимайте на спуск. Медленно…

В наступившей тишине послышался легкий щелчок. Спуск полностью выбрал свободный ход; еще одно движение, и раздастся выстрел.

— Все, — сказал Карлов. — Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич. Когда я моргну, просто сделайте движение пальцем. Одно короткое движение пальцем. Когда я моргну. Одно движение. Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич… — речь его звучала плавно, почти распевно, успокаивая и убаюкивая.

Чернов покраснел, лицо словно раздулось от натуги; капли пота, как расплавленный воск, катились по лбу и щекам.

— Одно короткое движение, — сказал Карлов.

И моргнул.

Грянул выстрел. На стене позади кресла появились густые алые брызги.

Рука Чернова со стуком упала на стол. Глаза закатились; изо рта показалась струйка порохового дыма. Мертвое тело еще пару секунд сохраняло равновесие, затем обмякло и скорчилось в кресле.

Карлов, повинуясь неслышной команде, вытянулся по стойке «смирно»; он отдавал последнюю почесть человеку, который проявил характер и все-таки смог. Сам.

Затем он развернулся и вышел из кабинета.

Бледный, как бумага, референт открыл ключом дверь приемной.

— Слушайте внимательно, майор, — сказал ему Карлов. — Через пять минут вы услышите выстрел.

Референт кивнул и, едва Карлов вышел в коридор, без сил опустился на стул — ноги вдруг стали будто ватными. Он смотрел на большие электронные часы, торопя эти медлительные зеленые цифры.

Вернувшись к себе, Карлов первым делом снял трубку с телефонного аппарата без диска.

— Ваши опасения оказались не напрасны, — сказал он. — Генерал Чернов решил поставить точку. Я не успел ничего сделать.

Он выслушал ответ, положил трубку и повернулся к референту.

— Нашли?

— Визуальный контакт установлен, — с трудом сдерживая волнение, сказал референт. — Они на Савеловском вокзале.

Валерий Алексеевич шагал широко, прижимая к боку портативную рацию. Он выглядел собранным и сосредоточенным. Кашинцев едва поспевал за ним.

— Далеко эта «Дмитровская»? — спрашивал на бегу Кашинцев.

— Смотря как ехать, — отвечал куратор.

— А как надо ехать?

— Очень быстро. Поэтому…

Не доходя до машины, Валерий Алексеевич вдруг замедлил шаг, неуловимо преобразившись: движения стали плавными, будто убаюкивающими внимание. Кошачьими — отметил про себя Кашинцев.

Нагнувшись над водительским стеклом, куратор постучал согнутым пальцем.

— Что? — дремавший над рулем вопросительно дернул головой.

— Выходи, — сказал Валерий Алексеевич.

Он миролюбиво улыбался…

— Теперь открой багажник, — попросил куратор.

— Зачем?

— Надо кое-что туда положить.

Водитель покачал головой, но все же достал ключи из замка. Осмотрев куратора и Кашинцева, он не увидел у них в руках ничего такого, что требовалось бы положить в багажник.

— Что положить-то? — недоуменно спросил водитель, вставляя ключ в замок.

— Тебя.

Куратор, по-прежнему улыбаясь, резко выбросил вперед правую руку. Кашинцев вздрогнул от неожиданности. Водитель обмяк и стал медленно оседать. Куратор подхватил его под мышки.

— Открывай! — приказал он Кашинцеву.

Игорь не был готов к такому повороту событий. Одно дело — пользуясь своей репутацией и положением, издеваться над «человеком из органов», отпускать глупые шутки и эпатировать его, и совсем другое — участвовать в чем-то незаконном. А в том, чтобы лупить ни в чем не повинного водителя ребром ладони по шее, подозревал Кашинцев, ничего законного не было.

• Предыдущая
• 59/70
• Следующая