Предводитель волков. Вампир (сборник) - Дюма Александр - Страница 53

• Предыдущая
• 53/73
• Следующая

Старушка, поддерживаемая чьей-то милосердной рукой, ибо она выглядела слепой, приблизилась к умершей для последнего целования. Носильщики приподняли покрывало, и Тибо узнал Анелетту. Глухой стон вырвался из его груди и смешался с плачем и рыданиями присутствующих.

Каким бы бледным ни было лицо Анелетты, в венке из незабудок и маргариток, в невыразимом покое смерти оно было таким прекрасным, каким никогда не было при жизни!

При виде покойницы Тибо вдруг почувствовал, как сердце его начинает оттаивать. Он подумал, что виновен в смерти невинной девушки, и ему стало очень больно, пронзительно больно, потому что впервые за долгое время он думал не о себе, а о той, что умерла.

Когда раздался стук молотка, заколачивающего крышку гроба, когда башмачник услышал, как в могильную яму с глухим стуком падают комья земли, голова у него закружилась. Ему показалось, что твердые камешки причиняют боль телу Анелетты, всего лишь несколько дней назад свежему и прекрасному, телу, в котором вчера еще билось сердце, и он рванулся, собираясь наброситься на присутствующих, вырвать у них это тело, чтобы Анелетта стала его хотя бы после смерти, если при жизни принадлежала другому.

Скорбь человека справилась с последним порывом затравленного свирепого зверя. По волчьей шкуре пробежала дрожь, из налитых кровью глаз брызнули слезы, и несчастный воскликнул:

– Господи, возьми мою жизнь! Я отдаю ее от чистого сердца, если она может вернуть жизнь той, которую я погубил!

За этими словами последовал такой жуткий вой, что все в ужасе кинулись бежать.

Кладбище опустело. Почти в то же мгновение свора, вновь напавшая на след черного волка, перепрыгнула стену там, где преодолел ее и Тибо. За ними на коне, покрытом пеной и кровью, показался обливающийся пoтом сеньор Жан. Собаки помчались прямо к кустарнику.

– У-лю-лю! У-лю-лю! – загремел голос сеньора Жана. Он спрыгнул с коня, не заботясь о том, есть ли кто-то, чтобы присмотреть за ним, выхватил охотничий нож и, расшвыривая собак, бросился к склепу.

Собаки дрались за только что содранную, всю в крови шкуру волка, но тело исчезло.

В том, что эта шкура принадлежала оборотню, сомнений не было, так как за исключением одной-единственной белой шерстинки она была полностью черной.

Что стало с телом? Об этом никто так и не узнал.

С тех пор в этой местности Тибо больше не встречали, и все сошлись во мнении, что оборотнем был бывший башмачник.

А поскольку нашли только шкуру, но не тело, и поскольку кто-то рассказывал, что в том месте, где шкура была найдена, слышал голос, произнесший «Господи, возьми мою жизнь! Я отдаю ее от чистого сердца, если она может вернуть жизнь той, которую я погубил!», то священник объявил, что благодаря самопожертвованию и покаянию Тибо спасен.

Особую убедительность этому преданию придавало и то, что вплоть до упразднения монастырей революцией каждый год в день смерти Анелетты из бур-фонтенского монастыря, расположенного в полулье от Пресьямона, выходил монах-премонстрант и шел к могиле Анелетты помолиться.

Вот и вся история о черном волке, как ее рассказал Мокэ, сторож моего отца.

Лорд РАТВИН

Граф ЖИЛЬБЕР де Тюффо

Хуан РОЗО, хозяин гостиницы

ЛАЗАР

ЛАЕНН

1-Й ПУТЕШЕСТВЕННИК

2-Й ПУТЕШЕСТВЕННИК

3-Й ПУТЕШЕСТВЕННИК

ЦЫГАН

БОТАРО

ЯРВИК

МАВРИТАНКА / ГУЛА / ЗИСКА

ХУАНА

АНТОНИЯ

ЭЛЕН

МЕЛЮЗИНА

ПЕТРА

1-Я КРЕСТЬЯНКА

2-Я КРЕСТЬЯНКА

Цыгане, крестьяне, путешественники, рыбаки, слуги и т. д.

Двор гостиницы. Слева стена с бойницами, справа большие решетчатые ворота, которые выходят на дорогу. На заднем плане горы.

При подъеме занавеса двор выглядит очень оживленно. Мужчины, женщины и дети постоянно прибывают, радостно приветствуя друг друга. Цыган поет под аккомпанемент мандолины. Все танцуют под его пение и звуки кастаньет.

ЦЫГАНЕ И КРЕСТЬЯНЕ (поют).

ЦЫГАН (поет).

ЦЫГАНЕ И КРЕСТЬЯНЕ (поют).

ЦЫГАН (поет).

ЦЫГАНЕ И КРЕСТЬЯНЕ (поют).

ЦЫГАН (поет).

ЦЫГАНЕ И КРЕСТЬЯНЕ (поют).

Выходят Хуан Розо, Петра, Ботаро и Лазар.

РОЗО. Давайте, давайте отсюда, хватит ваших танцев и песен. Убирайтесь, бродяги, попрошайки и цыгане! И без вас места мало.

Двор постепенно пустеет.

ЛАЗАР. Уж и не знаю, как папаша Розо сможет разместить всех.

РОЗО. Идите, поставите мулов в конюшню, отдайте вещи прислуге и возвращайтесь.

БОТАРО. Знаешь, тесть, похоже, этот дом маловат для двух семей.

РОЗО. Ха! Мы размещали здесь по пятьдесят христиан за один раз – все они ели и спали под моей крышей.

ЛАЗАР. Да, но на следующий день нужно было их слышать! Пятьдесят христиан ругались, как сотня язычников.

БОТАРО. Ты говоришь, пятьдесят человек ели и спали у тебя? Ладно, но нас шестьдесят семь. Да и невесте нужна кровать.

ЛАЗАР (в сторону). Эгоист!

БОТАРО. Кстати, тесть…

РОЗО. Да?

БОТАРО. Если еще подойдут путники…

РОЗО. Ну?

БОТАРО. Что ты будешь делать?

РОЗО. Скажу, что нет места, и они уйдут.

БОТАРО. Все же ты хозяин гостиницы…

РОЗО. В день свадьбы моей дочери гостиницы нет. В этот день дом – мой, хоть как мне ни жаль путников! Они спокойно могли прийти вчера и могут прийти завтра. Тех, кто уже здесь, само собой разумеется, я не выгоню. К примеру, у нас живет мавританская госпожа. Ее я оставлю, ей немного надо. Она и ест-то всего пару зерен риса, да так забавно – двумя палочками из слоновой кости!

• Предыдущая
• 53/73
• Следующая