Русалочья заводь (СИ) - Шерстобитова Ольга Сергеевна - Страница 61

• Предыдущая
• 61/77
• Следующая

— Ну, если не хочешь сама, то я тебе помогу, — сказал Лир твердо, а потом притянул меня к себе и впился в меня страстным долгим поцелуем.

Блок слетел, словно бумажка, хотя до этого казался мне непробиваемым, причем слетел в тот миг, как, только его губы накрыли мои.

— Так-то лучше, дайари, — сказал маг, а потом, не дав мне возразить и отдышаться, снова поцеловал.

Мы все-таки спустились вниз ко всем тогда, когда до Нового года осталось всего ничего, минут пятнадцать. Лир сотворил мне прежнее платье и балетки, высушил мокрые волосы, переоделся сам в сухую одежду, и, взяв меня на руки, спустился ко всем.

— О! Помирились, наконец-таки, — сказал Глин.

— А то мы уж думали, что твой муж всю армию разгромит от отчаяния, — улыбнулась Алона.

Остальные попытались спрятать улыбки.

— Спасибо за праздник, Ари, — сказал Рокот. — Вы с Даринель превзошли себя.

— Рады, что вам понравилось, — отозвалась я, недоумевая, почему у всех в руках шампанское, а у меня — апельсиновый сок.

На мой вопрос, Лир спокойно ответил:

— Тебе витамины нужны, вон как похудела.

Рокот и Глин, не выдержав, захохотали, отец улыбнулся, сестры и Даринель хихикнули.

Похоже, одной ссоры кому-то было мало. Ну что ж, мы и вторую устроить можем и вообще…

Часы начали бить полночь, мы все чокнулись бокалами, поздравили друг друга с праздником, а потом Лир поцеловал меня мягко в губы, посылая образ того, что меня ждет этой ночью. После этого соображать мне стало тяжело. Все время перед глазами неприличные картинки скакали. Ну, Лир, ну дождешься у меня.

Он рассмеялся.

— Ари, у нас впереди целый месяц, — сказал он, смотря на меня потемневшими глазами.

— Месяц? — сдавленно выдохнула я, когда сообразила о чем он.

— Да, — ответил Лир, увлекая меня танцевать. — Мы закончили с защитой границ.

— Но планировалось же после Нового года воевать за столицу, — сказала я спокойно, чувствуя, как его руки медленно гладят мою спину вдоль позвоночника.

— Мы решили, что целесообразнее будет разобраться с орками и гоблинами на их территории, чтобы в случае чего не было подкрепления, а потом уже — Аридейл.

— И ты останешься со мной на весь январь? — спросила я его, неверяще.

— Да. Если ничего не случиться. Гномы и эльфы сами справятся. Ну, и Рокот поможет.

Я кивнула в ответ, чувствуя, как по коже расползается пожар. Наверное, было бы правильнее всего танцевать мне сегодня с разными гостями, но оторваться друг от друга мы с Лиром не смогли. Только к полвторому часу ночи, когда Даринель пошла за тортами и пирожными, а я вышла за мороженым, мы на время расстались. На веранде сидел лорд Арасамин и смотрел куда-то вдаль.

Я поставила поднос обратно.

— Лорд Арасамин, — позвала я его.

Он вздрогнул и оглянулся.

— Можно просто Арасамин, Ариадна.

Я улыбнулась.

— Я хочу вас давно кое о чем спросить.

— Слушаю тебя, — ответил он.

Я замерла на мгновение.

— Не подумайте ничего плохого. Я не хочу показаться бестактной, но мне нужно кое-что у вас узнать.

— А Лир не сказал тебе этого? — спросил его дядя удивленно.

— Нет. Он связан обещанием.

Лицо Арасамина стало непроницаемым.

— Про мою дайари.

— Да, — ответила я твердо.

— Зачем тебе это знать, Ариадна? — спросил он спокойно.

— Сложно объяснить, интуиция подсказывает, что я должна услышать эту историю. Не из любопытства. Поверьте. И не из корысти. И не по какой-либо другой причине.

Ари, ты где?

Разговариваю с твоим дядей на веранде. Не приходи. Мне нужно кое-что узнать.

Хорошо.

Какой сговорчивый.

— Почему вы не хотите, чтобы кто-то знал эту историю? — спросила я дядю Лира, садясь на скамейку возле стола.

— Это мой стыд и позор, Ариадна. Скажи мне, что ты знаешь об этой истории, и я тебя дополню, — сказал он просто.

— Вы вынуждены были жениться на другой женщине. Этого требовал от вас закон. Ваша дайари ушла, посчитав, что вы ее предали.

— Суть верна, Ариадна. У каждого человека внутри существует определенная грань. Грань чувств. Грань боли. Грань слез. Грань ненависти. Грань прощения. Только у любви, пожалуй, нет никакой грани, если она амор-алите. Иногда, только, поэтому многие люди готовы долго терпеть то, что терпеть нельзя. А еще при этом долго молчать и делать выводы. А потом взять и просто уйти. Без слов и обвинений, без объяснений и прощаний. Моя дайари так и сделала. И не вернется.

— Почему? Лир говорил, что она бессмертная. Почему вы не верите и не ищете ее? — спросила я его.

— Я струсил. Я женился на другой. Я не смог противостоять Совету магов, как это сделал Лир. Я не смог бороться за нее и за свое счастье. Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете, — сказал очень тихо Арасамин.

— Так найдите ее и скажите ей об этом.

— Я и сейчас не достоин ее любви и ее света, Ариадна. За малодушие и слабость нужно платить. У всего есть цена, поверь мне.

— Есть, — согласилась я. — И любовь стоит столько, сколько вы готовы за нее отдать.

— Тогда я не готов был отдать за нее ничего, — сказал устало дядя Лира.

— Но сейчас готовы на все, и нельзя сдаваться. Неужели она вас не любит? Это же невозможно, — сказала я уверенно.

Лорд Арасамин улыбнулся. Грустно так. Обреченно.

— Вы можете сказать мне, кто она?

— А сама не догадалась? Ты же смышленая очень.

Хммм…

— Как много ты знаешь бессмертных девушках, которые способны полюбить темного мага?

— Но вы то не темный, — заметила я.

— Но когда — то был им, — улыбнулся он. — Моя дайари меня изменила. Ее магия оказалась сильнее моей в несколько раз, и я стал светлым. Правда, сначала она умудрилась ее потерять, и я отдал ей половину своих сил, но ее сущность пересилила тьму, сделав ее силы светлыми.

— Ваша история мне почему-то очень знакома, — сказала я тихо, пытаясь понять, что такого сказал мне лорд Арасамин, что внутри меня все вибрирует будто.

— Не догадалась? — спросил он тихо, готовый назвать мне имя.

— Быть такого не может, — сказала я, пораженная тем, что подумала.

— Чего не может? — спросил дядя Лира.

— Аранатариэль. Ваша дайари. И как я раньше не поняла этого, все ведь так очевидно, — сказала я растерянно.

— Да, Ариадна. Моей дайари была и есть — Аранатариэль. Твоя догадка верна.

Лорд Арасамин устало посмотрел на меня.

— Вот откуда Лир и Аран слышали песни звезды, а я — то все гадала, где они с ней познакомились и почему так мало мне об этом говорят.

— Ты осуждаешь меня за это все? — спросил он спокойно.

— Нет. Что вы, нет, — ответила я мягко.

— Жалеть меня тоже не стоит, Ариадна. Я сам во всем виноват.

— Вы ведь знаете о пророчестве, правда? — спросила я его спокойно.

— Да, знаю.

— Если я верну ее к жизни, у вас появиться шанс все изменить, не упустите его, иначе ваша жизнь так и останется без света, — сказала я тихо.

Лорд Арасамин посмотрел задумчиво на меня.

— Ты думаешь, у меня есть шанс на ее прощение, когда она окаменела от горя, узнав, что я променял ее на другую и собираюсь жениться? — спросил меня с надеждой дядя Лира.

— У каждого в жизни есть шанс. Она любит вас. Очень любит, я в этом не сомневаюсь. И, кроме того, я — ее творение, во мне — ее магия, и я смогла дать Лиру шанс. Не думаю, что Аранатариэль не сможет простить вас, — сказала я уверенно. — Она во многом лучше меня.

— Спасибо за поддержку, Ариадна. И прости меня, если я был не прав в отношении тебя в чем-то, — сказал он мягко.

Я улыбнулась.

— Пойдемте-ка в дом, меня Лир заждался, а вас — драконы, — сказала я, зная, что дядя Лира очень дружен с Властителями небес — родителями Рокота, Молнии и Грома.

Я подхватила поднос с мороженым, лорд Арасамин открыл мне дверь и вошел следом.

Лир ждал нас возле двери.

• Предыдущая
• 61/77
• Следующая