Черные колокола - Авдеенко Александр Остапович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая

Управляя машиной, Андраш прислушивался к тому, о чем говорят пассажиры.

— Карой, это правда, будто Каули вчера совершил безумную вылазку? — по-немецки спросил Ласло Киш.

Андраш понял, о чем идет речь. Вчера в «Колизее» он впервые услышал от «гвардейцев» эту фамилию — Каули. Военный атташе английского посольства полковник Джемс Н. Каули неожиданно появился на бульваре Ференца, в казарме Килиана, и публично обратился к мятежникам с речью. Призывал держаться, не терять веры в близкую и всестороннюю помощь и советовал сплотить в единую армию все разрозненные силы восставших.

— Неправда, — откликнулся Карой Рожа. — То была разумная вылазка…

— Что ж тут разумного? Военный атташе Британской империи, дипломат в мундире полковника, митингует в лагере антиправительственных сил, открывает свои козыри! Глупо. Зачем он это сделал? Разве нельзя было договориться обо всем один на один с Палом Малетером?

— Не так все это глупо, Ласло, как вам кажется. Иногда надо раскрывать карты не только перед крупным, явным партнером. Теперь именно такая ситуация. И рядовые национальные гвардейцы должны понять и почувствовать, что Англия и США поддерживают восставших.

— Ах, так!.. В таком случае, пожалуй…

Пересекли площадь Кальвина, миновали улицу Юллеи, въехали на бульвар Ференца.

Во всех парках, садах, скверах, на лужайках, в цветниках зияют желтые, коричневые, темные могилы. Хоронят уже без гробов. Все запасы израсходованы, а новых не делают. Трупы заворачивают в трехцветные знамена, а когда их нет под рукой, обходятся тем, что есть, куском какой-нибудь ткани.

Выросло количество завалов. На каждой улице, на каждом перекрестке горы ящиков, вывороченных плит, камней, булыжника, земли, бревен, перевернутых машин, повозок, лотков, газетных киосков.

Исчезли с улиц люди, одетые обыкновенно. Теперь все снаряжены по-походному: тяжелые, крепкие, на толстой подошве, грубой кожи ботинки, лыжные штаны, теплая куртка, дождевик, широкополая, темного цвета шляпа. Чуть ли не у каждого прохожего на спине вещевой мешок. Все добывают продукты диким способом, кто как может.

Бульвары Йожефа, Ференца во многих местах перегорожены баррикадами. Узкие проходы для машин закрыты самоходными пушками и танками.

Перед американским паспортом Кароя Рожи, перед его корреспондентским билетом, перед заслугами всем теперь известного Ласло Киша раскрывались все пути, ведущие в казармы Килиана, в ставку мятежников.

Киш приказал Миклошу Паппу остановиться около детской клиники. Сюда не стреляли и не будут стрелять правительственные пушки.

Перед тем как выйти из машины, Киш и американец коротко посовещались. Карой Рожа сказал:

— Пал Малетер будет призывать всех командиров повстанческих отрядов объединить свои усилия под его верховным командованием. Для этого он пригласил вас и других. Не соглашайтесь сразу. Торгуйтесь. Проявите самую непримиримую самостоятельность, выдвигайте контртребования.

— Что я должен требовать?

— Ухода советских войск. Расторжения Варшавского пакта. Реорганизации правительства Имре Надя, изгнания из его кабинета государственного министра Яноша Кадара, министра Мюнниха, всех старых коммунистов. Особенно опасны Янош Кадар и Ференц Мюнних. Нападают на политику Имре Надя, поговаривают о контрреволюции. Этих требуйте устранить немедленно.

— Не рано ли, сэр? — усомнился Ласло Киш, но у самого глаза лукаво смеялись.

— В самый раз! Завтра будет поздно.

Рожа и Киш вышли из машины, пересекли бульвар и скрылись под высокой и глубокой аркой громадного дома, построенного как крепость еще в прошлом веке.

Толстые каменные стены исклеваны снарядными осколками. Стекол нет ни в одном окне. Оконные проемы заложены мешками с песком, бетонными плитами. И отовсюду торчат дула пулеметов, бронебойных ружей. В нижнем этаже, в стенных проломах видны жерла автоматических пушек. Над аркой, ведущей во внутренний двор казарм, и во многих окнах вывешены грязные, мокрые, трехцветные, с дыркой, флаги.

Казармы Килиана!.. И в страшном сне не видел ты, товарищ Килиан, верный коммунист, борец за народную Венгрию, как надругаются враги народа, предатели, отступники над твоим честным именем.

В этих казармах в течение одной недели вырос ядовитый гриб, долго вызревавший а подполье, — Пал Малетер. Впервые Пал Малетер появился на горизонте Будапешта 25 октября. Фигура одного из невидимых руководителей мятежа всем стала видимой.

В тот день он был скромным командиром, бывшим танкистом. Но он уже знал, что в ближайшем будущем, как только определится победа, он может стать тем, кем захочет. Пал Малетер захотел быть генералом, министром обороны, членом узкого кабинета Имре Надя.

25 октября полковник Пал Малетер, бывший дворянин, бывший воспитанник аристократической военной академии Людовика, бывший хортистский офицер, будущий главарь мятежников в военных мундирах, рядовых и офицеров, нарушителей присяги, получил приказ от министра обороны Иштвана Баты навести порядок в казармах Килиана и разгромить банды мятежников в переулке Корвин.

Пал Малетер приехал на придунайскую площадь Ясаи Мари, где венгерский танковый полк занимал боевые позиции, разыскал командира полка майора Ференца Паллоши и приказал ему от имени министра обороны предоставить в его распоряжение танки. Танковая колонна из пяти машин двинулась от площади Ясаи Мари к площади Маркса и дальше по бульварному кольцу.

На границе девятого района, на пересечении проспектов Йожефа, Ференца и Юллеи шоссе окопались за толстыми стенами казарм военные мятежники. Они держали под своим контролем главные магистрали, подходящие к Дунаю, на севере — к Цепному мосту, а на юге — к мосту Петефи. Господствовали и на улицах, ведущих к центру города.

Пал Малетер быстро договорился с главарями и перешел на их сторону. Танки он потянул за собой. Приказ высшего начальника, ничего не поделаешь! Невыполнение грозит расстрелом.

Став мятежником, он неоднократно звонил в министерство и сообщал, что ведет тяжелые бои… с мятежниками. Ему верили.

На другой день и во все последующие Пал Малетер уже не скрывал своего лица. Возглавил штаб военных путчистов. Предварительно, до того, как открылся, властью, данной ему военным министром, Пал Малетер пригнал в казармы Килиана не одну и не две машины, груженные боеприпасами, оружием, продовольствием. Теперь у мятежников было все, даже главнокомандующий.

Радиопередатчик Ласло Киша сообщил, что в Будапеште в рядах восставших появилась сила, способная организованно, по всем правилам войны, довести начатое дело до конца.

Весть эта была подхвачена «Свободной Европой». И с той минуты имя Пала Малетера не сходило с уст дикторов всех радиостанций земного шара, со страниц всех ярко-желтых, бледно-желтых газет. Безвестный венгр стал мировой сенсацией.

Затаившиеся хортисты срывали с себя красные звезды народной армии и перебегали к Палу Малетеру. Во всех концах Венгрии, во всех гарнизонах нашлись свои малетеры, в одном месте один-два, в другом — сразу чертова дюжина.

И все-таки их было ничтожное количество по сравнению с армией народа. Мятежников в казармах Килиана можно было раздавить мгновенно, если бы их не опекало правительство Имре Надя.

Военный совет министерства обороны разработал план военных действий против самых крупных очагов мятежников — переулка Корвин, казарм Килиана и прилегающего к ним района. Имре Надь узнал об этом, позвонил министру обороны и категорически заявил, что об осуществлении плана не может быть и речи. Стрельба по мятежникам, сказал Имре Надь, осложняет политическое положение.

Приказ премьера был выполнен, и переулок Корвин и казармы Килиана быстро окрепли и превратились в базу контрреволюции. О Пале Малетере и его сообщниках стали сочинять «героические легенды».

25-го, 26-го и даже 27-го мятежники маскировались, не выступали открыто против коммунистов, против народно-демократического строя: наоборот, они говорили, что взялись за оружие во имя укрепления этого строя, клялись в вечной любви к русским братьям.

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая