Цезарь - Дюма Александр - Страница 28

• Предыдущая
• 28/111
• Следующая

Камень, напоминавший своими бесформенными очертаниями статую, упал с неба, и был у галатов предметом великого поклонения.

Один из расчетов римлян заключался в том, чтобы свести всех богов в свой пантеон. Таким образом, Рим становился средоточием не только всей Италии, но и всего Мироздания. Они отправили к Аттале торжественное посольство, чтобы заполучить это изваяние. Аттала отдал посланцам священный камень: одни полагали, что это метеорит; другие, что это глыба магнитного железняка.

Хотите узнать, какой путь преодолел корабль, пока добрался от берегов Фригии до Рима? Прочтите Овидия. Вы последуете за этим кораблем через Эгейское море, затем через Мессенский пролив в Тирренское море, и наконец до священного острова на Тибре, посвященного Эскулапу.[28] И здесь корабль вдруг встал, так что ни ветер, раздувавший паруса, ни взмахи весел не могли стронуть его с места.

А в Риме была тогда одна весталка по имени Клавдия Квинта. На нее пало подозрение, что она нарушила свой обет, и ее должны были предать смерти. Она вызвалась доказать свою невиновность тем, что заставит корабль двигаться дальше. Ей было дано согласие.

Клавдия Квинта пошла к Тибру, на берегах которого раскинулся Рим. Она привязала свой пояс к мачте корабля и потянула за него. Корабль поплыл за ней с той же легкостью, с какой маленькие игрушечные кораблики в фонтанах Тюильри плывут за детьми, которые тянут их за нитку. Стоит ли говорить, что обвинение было снято, и слава о непорочности Клавдии Квинты разнеслась по всей Италии.

Весталка построила в честь Доброй Богини храм на Авентинском холме.[29] Это чудесное событие придало римлянам отваги. Как раз тогда Ганнибал стоял под стенами Рима. В тот же вечер его лагерь был пущен с молотка, и в покупателях, как всем известно, недостатка не было.

А теперь, где была, по всей вероятности, колыбель этого культа? В Индии; в Индии, таинственной праматери человечества, избравшей своим символом дойную корову.

Индия считала вселенную порождением двух начал: мужского и женского.

Если принять это первое положение, то следующими вопросами будут: в том совокуплении, от которого родился мир, какое начало было подчинено другому? какая сущность оказалась в более низком ранге? Мужское ли начало предшествовало женскому, или наоборот, женское – мужскому? И какое из двух начал, мужское или женское, было более значимо в зачатии вселенной? Был ли это Ишвара, как зовется мужское начало? или же это была Пракрити, как зовется женское начало? Кого называть первым или же первой во время жертвоприношений, в религиозных гимнах, просто в молитвах? Следует ли разделять их культы, или же их нужно смешивать? должно ли мужское начало иметь свой жертвенник, где ему будут поклоняться мужчины? а женское начало – другой жертвенник, где ему будут поклоняться женщины? или же, наконец, оба они должны иметь только один жертвенник, где им будут поклоняться и мужчины, и женщины?

Не забывайте, что в то время индийская империя занимала большую часть мира. Жрецам нужно было на что-то решиться и ответить на все эти вопросы. Они высказались в пользу мужского начала; они установили его первенство над женским началом, и провозгласили преобладание мужского пола над женским. Но миллионы людей были сторонниками противоположного воззрения. Жрецы вынесли свое решение против их воли, и теперь они были вынуждены его защищать.

Пришлось применить силу: закон придал ей величие и правоту. Поклонники женского начала были побеждены, но подобный деспотизм возмутил их. В такой ситуации непременно должен был возникнуть повод к мятежу. Такой повод действительно возник.

Откройте Сканду-Пушану и Брахманду, и вы прочтете там, как два принца из царствующей династии, сыновья царя Угры, не смогли, как позднее Этеокл и Полиник, договориться друг с другом, чтобы править вместе, и разделили индийскую империю: старшего звали Таракхайя; младшего – Иршу.

Старший решил, что он должен призвать религию себе на помощь, и объявил во всеуслышание, что он принимает своим богом Ишвару, то есть мужское начало; младший провозгласил своим божеством Пракрити, то есть женское начало. На сторону старшего брата встали жрецы, которых он поддержал, все высшие государственные чиновники, богатые ремесленники и все, кто принадлежал к этим сословиям; за младшего выступили низшие сословия, батраки, землепашцы и все, кто был близок к ним.

Вот почему последователей Иршу назвали санскритским словом pallis, которое означает пастыри.

Эти pallis, эти пастыри, эти последователи Иршу, взяли себе в качестве эмблемы, в качестве знамени, в качестве штандарта женскую сущность, которая была символом их культа; на санскрите эта женская сущность называется yony.

Вот откуда пошло их двойное имя: первое, связанное с их общественным положением, pallis, пастыри, пасторы, наконец, имя, которое они получат в истории, и под которым они совершат свое нашествие в Египет, Персию и Иудею, назвав последнюю именем Pallisthan, из которого мы потом сделаем Палестину; – второе, связанное с их верой, Yonyas, Ionioi, ионийцы, имя, под которым они заселят побережья Малой Азии и часть Греции.

Вот почему, по таинственному совпадению с их символом, yony, их знамя имело красный цвет; вот почему пурпур, который покупали в Тире, был символом суверенитета; вот почему голубка, птица Венеры, звалась yoneh; вот почему все мягкие, нежные, женственные новшества были заимствованы из Ионии, само название которой чарующе нежно и женственно; вот почему, наконец, в южном Египте, у вавилонян и фригийцев, женское начало главенствует над мужским, называясь богиней Изис у фиванцев, богиней Милидхой у вавилонян и богиней Цибелой у фригийцев; и затем, в Риме, богиней Ма, Благой Матерью, Доброй Богиней.

Да простят нам это небольшое отступление, которое стоило нам определенного труда, и которое теперь по этой причине мы с полным доверием отдаем на обсуждение знатокам мифологии.

А теперь, что же творилось на этих празднованиях в честь Доброй Богини?[30]

Что творилось на этих празднованиях в честь Доброй Богини, сказать трудно. Мужчинам категорически запрещалось присутствовать на них, а женщины, по всей вероятности, были заинтересованы в том, чтобы соблюсти тайну. Одни уверяли, что там предавались непристойным танцам, другие – что там устраивались фаллогогии, которые повторяли торжества в Фивах и Мемфисе.[31]

Ювенал выражается несколько яснее; к нему мы и отсылаем наших читателей, предупреждая их, однако, что Ювенал, как и Буало, ненавидел женщин.[32]

Итак, в этот раз мистерии в честь Доброй Богини праздновались у Цезаря, или, вернее, у его жены Помпеи, как вдруг прошел слух, что среди матрон был обнаружен мужчина, переодетый женщиной. Скандал был невероятный.

Хотите узнать, как об этом рассказывал своему другу Аттику Цицерон в своем письме от 25 мая 694 года?

«Кстати, тут случилось одно скверное дело, и я боюсь, как бы последствия не оказались хуже, чем думали сначала. Я думаю, ты слушал, что в дом Цезаря, когда там совершалось жертвоприношение за народ, проник мужчина, переодетый в женское платье; так что весталки были вынуждены начать ритуал жертвоприношения сначала, а Квинт Корнифиций заявил об этом кощунстве в сенате. Корнифиций, слышишь? Не подумай, что первым это сделал кто-то из нас. Сенат передал дело понтификам, и понтифики объявили, что имеет место святотатство, а значит, повод для судебного разбирательства. После этого, в соответствии с решением сената, консулы обнародовали обвинительное заключение, и… и Цезарь развелся со своей женой».

• Предыдущая
• 28/111
• Следующая