Цезарь - Дюма Александр - Страница 29

• Предыдущая
• 29/111
• Следующая

Вот такая новость занимала Рим к началу января почти за шестьдесят лет до Рождества Христова; эта история, как вы уже поняли, наделала много шума, и на протяжении нескольких дней была предметом всех разговоров, всех перешептываний и всех сплетен.

Так что нет ничего удивительного в том, что Цицерон, величайший сплетник своего времени, рассказывает об этой истории Аттику.

Но, тем не менее, весьма любопытно, согласитесь, обнаружить эхо разговоров, взволновавших Форум, Марсово поле, улицу Регия, в личном письме, написанном две тысячи лет назад.

Этим мужчиной, обнаруженным у Цезаря, был Клодий. Мы уже упоминали этого знаменитого распутника, который даже во времена Цезаря и Катилины приобрел звание царя разврата; мы говорили уже, что он принадлежал к ветви Пульхеров из знатного рода Клавдиев; – и еще мы говорили, что pulcher означает прекрасный.

Сначала он был направлен, как мы помним, на войну с гладиаторами. По словам Флора, это был Клодий Клабер; но Тит Ливий говорит, что это был Клодий Пульхер, и мы разделяем мнение Тита Ливия.

Его поход был неудачным; затем, состоя на военной службе у Лукулла, своего зятя, он взбунтовал его легионы в поддержку Помпея.

Что могло подвигнуть Клодия на выступление за Помпея против своего родственника Лукулла? Честолюбие? Оставьте! все было гораздо проще.

Вот что поговаривали, – мы едва не сказали тихонько, но спохватились, – вот что вполне громко говорили о Клодии в Риме:

Говорили, что он был любовником трех своих сестер: Терции, которую взял в жены Марций Рекс, – не забудьте это имя Rex, Цицерон вскоре будет намекать на него; Клодии, которая была замужем за Метеллом Целером, и которую прозвали Quadranaria[33], потому что один из ее любовников, пообещав ей в награду за ее ласки кошелек, полный золота, послал ей потом кошелек, полный квадрантов, то есть самой мелкой медной монеты; и, наконец, самой младшей, которую взял за себя Лукулл; и поскольку уверяли, что, несмотря на брачные узы и кровосмесительство, эта связь продолжалась, между Лукуллом и Клодием произошло объяснение, и, как следствие этого объяснения, Клодий предал Лукулла.

Как видите, если заглянуть поглубже, в суть вещей, там не всегда бывает чисто; зато, по крайней мере, там почти всегда все ясно.

Скажем заодно, что оставалась еще четвертая сестра, незамужняя, в которую был влюблен Цицерон, и была ревнивая жена Цицерона – Теренция. А как же был схвачен Клодий?

Вот как об этом рассказывают:

Влюбленный в Помпею, он проник в ее дом, переодевшись в платье певицы. Он был еще очень молод, его борода едва начинала расти, и он надеялся, что не будет узнан; но, потерявшись в бесконечных коридорах дома, он столкнулся со служанкой Аврелии, матери Цезаря. Тогда он хотел сбежать; но слишком мужские движения выдали его пол. Авра – так звали служанку – окликнула его; он был вынужден ответить; его голос подтвердил подозрения, вызванные его чересчур порывистыми жестами; служанка позвала, римские дамы прибежали; узнав, в чем дело, они заперли все двери и принялись искать, как ищут женщины, одержимые любопытством; наконец, они обнаружили Клодия в комнате молоденькой рабыни, которая была его любовницей.

Таковы подробности, которые Цицерон не мог сообщить Аттику, поскольку они стали известны лишь постепенно и понемногу, по мере того, как длилось следствие. Что же до самого процесса, то рассказать о нем следует предоставить Цицерону. Цицерон отказался выступать на нем.

Когда-то Цицерон был очень прочно связан с Клодием; тот очень горячо поддержал его в деле по заговору Катилины; он был среди его телохранителей и был в первых рядах тех всадников, которые хотели убить Цезаря.

Но вот что произошло, когда процесс уже начался. Цицерон был влюблен в ту незамужнюю сестру Клодия. Она жила всего в нескольких шагах от дома знаменитого оратора.

Кое-какие слухи о связи между Клодией и ее мужем дошли до Теренции, женщины с характером и очень ревнивой, которая имела над своим мужем полную власть. Ей сказали, что, устав от этой власти, Цицерон хотел развестись с ней и взять в жены сестру Клодия.

А что говорил на суде Клодий в свое оправдание? Он говорил, что в то время, когда, как утверждают, он был в доме Цезаря, он на самом деле был в ста лье от Рима. То есть, как мы сказали бы сегодня, он хотел создать себе алиби.

Но Теренция, которая ненавидела сестру, ненавидела, натурально, и брата тоже. А накануне того дня, как Клодия застали в доме Помпеи, она видела, что Клодий заходил к ее мужу. А если Клодий заходил к ее мужу накануне праздника, значит, в сам день праздника он не мог быть в ста лье от Рима. Она заявила Цицерону, что если он откажется говорить, она скажет об этом сама. У Цицерона уже были большие неприятности с женой из-за сестры. И он решил, чтобы вернуть в свой дом мир, пожертвовать братом. Тогда он выступил в качестве свидетеля.

Как вы понимаете, Цицерон, каким бы сплетником он ни был, не написал обо всем этом в письме к Аттику; но Плутарх, который родился через двенадцать лет после этих событий, то есть в сорок восьмом году до Рождества Христова, и который был почти таким же сплетником, как Цицерон, – Плутарх рассказал, как все было.

Итак, Цицерон, вероятно, к своему глубочайшему сожалению, все-таки выступил свидетелем против Клодия. Если скандал был велик вокруг самого события, то вокруг судебного процесса он был еще больше. Многие из первых граждан Рима выступали против Клодия, обвиняя его в ложных клятвах и мошенничествах.

Лукулл представил на суде служанок, которые сообщили, что Клодий имел любовную связь со своей сестрой, то есть с женой Лукулла.

Клодий же постоянно отрицал основной факт, утверждая, что в день праздника в честь Доброй Богини он был далеко от Рима, как тут Цицерон, поднявшись, уличил его во лжи и заявил, что накануне события он приходил к нему, Цицерону, домой для обсуждения какого-то дела.

Это была тяжкая улика. Клодий не ожидал этого; в самом деле, со стороны друга и человека, который ухаживал за его сестрой, поступок был вероломный. Впрочем, послушаем, что сам Цицерон говорит о процессе; он вмещает в свой рассказ всю ненависть человека, чья совесть не вполне чиста. Вот что он говорит о судьях. – Имейте в виду, что судьями были сенаторы.

«Ни в одном притоне не увидишь подобного сборища: запятнанные сенаторы, обнищавшие всадники, опутанные долгами трибуны – хранители казны, гребущие из нее деньги, и среди всего этого – несколько честных людей, которых не смогли отозвать, и которые сидели с мрачным взглядом, с трауром в душе и с румянцем на лице».[34]

И, тем не менее, высокое собрание было настроено как нельзя хуже по отношению к обвиняемому. Не было никого, кто не счел бы Клодия заранее приговоренным.

Когда Цицерон завершал свое выступление, друзья Клодия, возмущенные этим, как они считали, предательством, разразились криками и даже угрозами. Но тогда сенаторы встали, окружили Цицерона и указали пальцем себе на горло в знак того, что они будут защищать его даже ценой своей жизни. Но этим людям, указавшим пальцем себе на горло, Красс указал пальцем на свой кошелек.

«О музы, – восклицает Цицерон, – поведайте, как пал этот пламень! Вы знаете Лысого, мой дорогой Аттик (Лысый – это Красс), вы знаете того лысого из наследников Нанния, который расточал мне панегирики и который некогда произнес в мою честь речь, о которой я вам уже рассказывал? Так вот, этот человек обстряпал все дело в два дня при помощи одного раба, презренного раба из школы гладиаторов; он посулил, похлопотал, переплатил, и – о низость! – к своим деньгам он присовокупил еще красивых девушек и молоденьких мальчиков…[35]»

Заметьте, что я еще смягчаю. Знайте только, что те судьи, которые позволили подкупить себя только деньгами, снискали себе репутацию честных людей.

• Предыдущая
• 29/111
• Следующая