Цезарь - Дюма Александр - Страница 27

• Предыдущая
• 27/111
• Следующая

Рабы, которых никогда не призывали к военной службе, свободно плодились, тогда как свободное население, напротив, постепенно редело и исчезало, и, в конце концов, самые богатые и почтенные граждане, фермеры из поколения в поколение на протяжении ста пятидесяти лет, стали считать себя собственниками этой земли, которая на самом деле, как гласит ее название, принадлежала нации.

Так что вы можете вообразить себе, какой крик подняли эти псевдо-собственники, когда стали выдвигаться предложения, чтобы ради общественного блага, то есть ради неких высших соображений, были расторгнуты эти арендные договора, на которых зиждилось их благополучие… и какое благополучие!

Оба Гракха лишились из-за этого жизни.

По возвращении из Азии Помпей уже пригрозил Риму новым земельным законом; народ его не пугал; Помпея, представителя аристократии, народ заботил мало: он думал, прежде всего, об армии и о том, как обеспечить своих солдат.

Но, разумеется, он натолкнулся на противника в лице Цицерона.

Цицерон, человек среднего сословия, этот Одилон Барро своего времени[25], предложил купить земли, а не отбирать их; он отпускал на эту покупку новые доходы Республики за последние пять лет.

Скажем заодно, что Помпей увеличил доходы государства более чем в два раза; он поднял их с пятидесяти до ста тридцати миллионов драхм, иначе говоря, с сорока миллионов до ста восьми миллионов в год. Так что эта разница за последние пять лет составляла от трехсот сорока до трехсот пятидесяти миллионов. Сенат отверг предложение Помпея и, как говорили во времена конституционного правления, перешел к очередным задачам.

Следующим за это дело взялся Цезарь, приступив к нему с того самого места, где оно застряло; только он соединил интересы народа с интересами армии. Это его новое предприятие наделало много шума.

Земельного закона, конечно, боялись: столько интересов было связано с теми злоупотреблениями долгосрочной арендой, о которых мы дали вам некоторое представление! но чего боялись больше всего, – и Катон сказал об этом вслух, – так это огромной популярности, которую завоюет тот, кому удастся претворить его в жизнь… А надо сказать, что шансы Цезаря были очень велики.

Похоже, что земельный закон Цезаря был лучшим из всех, которые были предложены до него.

Перед нами лежит История консулата Цезаря, написанная Дионом Кассием[26], и вот что мы читаем в ней:

«Земельный закон, предложенный Цезарем, был совершенно безупречен. С одной стороны, народ голодал и бездействовал, и его очень важно было занять сельским трудом; с другой стороны, Италия становилась все более пустынной, и ее следовало вновь заселить.

Цезарь достигал этого, не нанося Республике ни малейшего вреда: он разделял земли ager publicus, в частности, Кампанию, между теми, у кого было трое и более детей; Капуя становилась римской колонией.

Но поскольку одного ager publicus было недостаточно, дополнительная земля покупалась у частных владельцев по стоимости ценза за деньги, добытые Помпеем в войне с Митридатом, двадцать тысяч талантов (сто сорок миллионов); эти деньги предполагалось пустить на основание колоний, где разместятся солдаты, завоевавшие Азию».

И в самом деле, как видите, трудно было что-либо исправить в этом законе, который устраивал почти всех, за исключением сената, который страшился популярности Цезаря.

Он устраивал народ, для которого он предполагал создать великолепную колонию в самой красивой местности и на самых плодородных землях Италии. Он устраивал Помпея, который видел в нем воплощение своего главного желания – наградить свою армию. Он почти устраивал Цицерона, у которого, можно сказать, похитили его идею.

Но только вспомним, что коллегой Цезаря был назначен Бибул, с тем, чтобы сенат имел в его лице воплощение постоянной оппозиции. И Бибул постоянно выступал против этого закона.

Сначала Цезарь вовсе не хотел применять силу. Он заставил народ упрашивать Бибула. Бибул упирался. Цезарь решил взять быка за рога; это современная поговорка, но, должно быть, в античные времена тоже говорили что-нибудь в этом роде. Он зачитал свой закон в сенате; потом, после чтения, он по очереди обратился ко всем сенаторам.

Все одобрили закон кивком, и все отвергли его голосованием. Тогда Цезарь вышел из сената и обратился к Помпею:

– Помпей, спросил он, ты знаешь мой закон и ты одобряешь его; но согласен ли ты его поддержать?

– Да, – громко ответил Помпей.

– Но каким образом? – спросил Цезарь.

– О! тебе нет нужды беспокоиться, – ответил Помпей; – потому что если кто-то нападет на него с мечом, у меня найдутся против него мечи и щиты.

Цезарь протянул Помпею руку; Помпей подал ему свою.

Народ разразился рукоплесканиями, видя, как два победителя заключают между собой союз для дела, в котором он, народ, кровно заинтересован.

В этот миг Красс вышел из сената. Он подошел к Помпею, с которым, как мы уже знаем, Цезарь помирил его.

– Если вы заключаете союз, – сказал он, – то я тоже в нем.

– Тогда, – сказал Цезарь, присоедините вашу руку к нашим.

Сенат был повержен. Против него была популярность, то есть Помпей; гений, то есть Цезарь; деньги, то есть Красс. С этого часа начала свой отсчет эра первого триумвирата. Голос этих троих, объединившихся между собой, стоил голосов миллиона избирателей!

Скрепив союз клятвой, Помпей, Цезарь и Красс начали расчищать для себя место.

Весь сенат целиком был им враждебен. Эту враждебность воплощали Катон, Бибул и Цицерон, который уже решительно объявил себя противником Помпея; прежде очень преданный ему, он счел себя плохо вознагражденным за эту преданность, и сделался его врагом.

Для начала они занялись скреплением союза политического союзами брачными. Как мы помним, Помпей развелся со своей женой, заподозренной и даже уличенной в любовной связи с Цезарем. Помпей женился на дочери Цезаря.

Цезарь развелся со своей женой, дочерью Помпея, под тем предлогом, что жена Цезаря должна быть даже вне подозрений. Цезарь женился на дочери Пизона.

Пизон на следующий год станет консулом.

Цепион, – который был обручен с дочерью Цезаря, ставшей теперь женой Помпея, – Цепион женился на дочери Помпея и удовольствовался тем, что стал не зятем Цезаря, а его свояком.

– О Республика! – вскричал Катон, ты превратилась в сводню, и отныне провинции и консулаты станут просто-напросто свадебными подарками.

А почему жена Цезаря оказалась под подозрением? Расскажем об этом.

Человек, который ее скомпрометировал, сыграет довольно любопытную роль в событиях 693, 694 и 695 годов от основания Рима, так что мы ненадолго займемся им.

В Риме существовал один очень почитаемый праздник – праздник в честь Доброй Богини. Местом проведения торжества всегда был дом одного из высших магистратов, претора или консула. В январе 693 года празднования проходили в доме Цезаря; а на них запрещено было появляться мужчинам, причем запрет был так строг, что не допускалось не только присутствие мужчин, но и мужских особей животных и даже статуй с признаками мужественности.

Кто была эта Добрая Богиня?

Ответ на этот вопрос очень сложен, и основан он исключительно на догадках.

По всей вероятности, Добрая Богиня воплощала собой некую пассивную сущность – мать-родоначальницу, или, если можно так выразиться, форму, из которой было отлито человечество. Для одних это была Фауна, жена Фавна, – это было обычное мнение; для других это была либо Опс, жена Сатурна, либо Майя, жена Вулкана; для знатоков это была Земля – земля, родящая хлеб.

Откуда она пришла, эта Добрая Богиня? Возможно, из Индии; об этом мы сейчас скажем пару слов; вот только ее символическое изображение находилось в Пессинунте, городе в Галатии[27].

• Предыдущая
• 27/111
• Следующая