Своя дорога - Ли Галина Викторовна - Страница 16

Выругавшись еще раз, я подобрал сапоги и побрел к товарищам. Ребра, принявшие удар хвоста, болели. Колючки, которыми щедро снабжены водяные людоеды, разорвали рубашку и оставили глубокие кровоточащие ссадины. Хорошо хоть шипы не ядовитые.

На поляне было по-прежнему тихо. Танита уже проснулась и сладко потягивалась, запрокинув улыбающееся лицо. При виде меня, мокрого как мышь во время паводка, с изодранной рубахой, пятнистой от своей и чужой крови, глаза девушки округлились.

– Хорошо спалось? – не удержался я от издевки, ведь шум от драки у реки оборотень тоже умудрилась не услышать.

Следующее движение Таниты вызвало у меня приступ сильнейшего изумления, который тут же перерос в ледяную злобу.

Эта… блудливая… кошка… у которой здравого смысла меньше, чем у курицы, оказывается, не страдала глухотой… Нет! Эта дура страдала полным отсутствием мозгов! Она засунула себе в уши затычки!

Даже слов не нашлось, чтобы высказать девице все, что о ней думаю. Да и сил на ругань не осталось, поэтому я просто подошел к рош-мах, забрал овальные шарики и кинул их в тлеющий костер.

Танита вспыхнула, но промолчала. То ли вспомнила обещание оставить ее на дороге, то ли мой потрепанный вид служил слишком наглядным примером ее неправоты.

Я молча переоделся, загрузил вещи на лошадей и растолкал Агаи со словами:

– Досыпать и завтракать будем в другом месте. Через четыре часа.

Сирин ничего не сказал, только вяло залез в седло. По-моему, он даже до конца не проснулся.

Всемогущие боги… С какими детьми я связался. Одна отправляется в опасный путь, прихватив затычки для ушей, уж лучше бы для рта соорудила. Второй лезет досыпать в седло, не спросив, ради чего мы так резко срываемся с места. Определенно, веселенькая будет дорога. С этой мыслью я подхватил девочку и передал ее Таните.

Через два часа пути, когда солнце начало припекать наши головы, Агаи соизволил очнуться. Он огляделся по сторонам и невинно поинтересовался:

– Дюс, а почему мы так рано выехали? Не позавтракали и ягодного отвара не попили?

Пока я подыскивал соответствующие случаю слова, которые можно употреблять в присутствии женщин и детей, Танита глянула на мужа и быстро сказала:

– Давай я сама тебе объясню.

Вопреки опасениям, наш путь по самой населенной части королевства прошел спокойно. Даже ночевать в лесу не пришлось.

Агаи, осмелев после удачного сотворения заклятия, предложил создать для меня личину. Идея показалась стоящей, и я отказываться не стал. Единственное, что немного тревожило, – отсутствие опыта в этом деле у колдуна. Что с него взять, хоть и талантливый, но самоучка. Жизнь провел за составлением лечебных отваров, мятных пастилок и прочих лекарств для страждущих. В компаньоны Агаи попался обыкновенный человек, и рецепты, которые он передал своему помощнику, тоже были обычные, без волшебства.

Несомненно, сирин предпочел бы другого учителя, но куда денешься, если чародеев среди людей почти нет, а сама магия у Фирита на особом счету? Колдунов в Наорге, конечно, в отличие от южной Риволии, не сжигали, только и воли им не было. Как-то само собой получалось, что маги или тихо переходили в число служителей короны, или… «Или» у нашего правителя всегда кроили по одной колодке. Так что родителей моего соседа можно понять: единственное, чего они по-настоящему требовали от своего сына, – казаться таким же, как все, не выделяться. Только у парнишки оказался нешуточный магический дар и, став самостоятельным, первое, что он сделал, как выяснилось – раздобыл несколько книг по колдовству. Притом две из них – настоящие. Да еще жена попалась из тех, кто приключений на свою задницу ищет, вовсю потакала желанию Агаи стать магом. Повезло сирин, что ищейки Фирита его не нашли.

В общем, согласие поколдовать над собой я дал. Не хотелось мне выпускать из виду нанимателей ни на секунду – боялся, что попадут в беду. Пока же приходилось держаться от них в стороне – я все-таки личность известная, не хотелось привлекать лишнее внимание к попутчикам.

Остановились для чародейства в укромном местечке: в овраге, заросшем густой травой. Надо отдать должное, прежде чем приступить к волшебству, аптекарь спросил, какую внешность я хочу. Что можно было ответить? Да никакую. И эта вполне устраивала.

Я только пожал плечами в ответ, сказав, что все равно, лишь бы в глаза не бросалась. Ну как я мог догадаться, что замышляет дурная птица? Да еще Танита со своими советами влезла…

В общем, когда Агаи опустил руки и мне вручили зеркало… Я чуть не убил мага прямо на месте. Как можно было сподобиться создать из меня почти полного двойника нашего величества, только с темными волосами? Да еще утверждать, что на сходство никто не обратит внимания?! Два недоумка.

А самым гнусным в этой истории оказалось то, что переделать внешность Агаи категорически отказался, заявив:

– Второй раз у меня так хорошо не получится.

Правда, все-таки сделал меня старше короля лет на десять, добавил седины в волосы, шрам на висок и поменял фиалковый цвет глаз – ненавижу! – на обычный карий. Успокаивало одно: теперь я действительно совершенно не походил на себя прежнего.

Я ехал и морщился от отвращения. Все… Все встречные девицы старше тринадцати лет пялились на меня с нескрываемым интересом. Агаи это веселило до поры до времени, пока он не заметил, что Танита постоянно на меня оглядывается. При этом взгляд девушки становится масленым, как у жреца после года воздержания в момент, когда к нему пришла молодка – мужской силы для супруга испрашивать. Парень сразу затосковал, нахмурился, стал коситься на меня через каждые десять минут. Сначала я даже получал от этого удовольствие – будет в следующий раз хоть немного думать, прежде чем колдовать! – а потом разозлился. У мальчишки, похоже, совсем голова не работает, если полагает, что мне нужна его ненормальная!

Я ошибался, все оказалось совсем не так, и как обычно – гораздо хуже. Добравшись до следующего городка, мы устроились на ночлег в гостинице. Не прошло и часа, как в дверь поскреблись. Первая мысль – ко мне явилась Танита. На подъезде к городу девица совсем потеряла стыд и старалась держаться так, чтобы ее колено время от времени касалось моего. Да еще корсет распустила сверху на две петли. В конце концов я не выдержал и в первой попавшейся деревеньке окатил эту дурищу холодной водой из колодца. С ног до головы.

Рош-мах, конечно, зашипела, надулась, но в себя немного пришла: больше не чудила до самой гостиницы. Да и там только нос вздернула и прошла к себе в комнату. За ней невеселой тенью нырнул Агаи. Самое интересное, что вид у парня при этом был какой-то виноватый, словно это он голыми грудями перед всем миром светил.

Разбираться в проблемах и переживаниях сирин не хотелось, так что я спокойно дождался служанки с горячей водой, выпроводил ее (притом с большим трудом), еще раз помянул волшебника нехорошими словами за его извращенный вкус и полез в большое медное корыто мыться.

Однако на этот раз догадки не подтвердились – за дверями стоял Агаи. Тоски в его глазах не убавилось, наоборот, в них появилось… Как бы точнее сказать… Я, когда шкодничал в детстве, а потом стоял перед дядей навытяжку, опасаясь возмездия, смотрел приблизительно так же, боясь, что всплыла очередная проделка.

Интересно… Это когда же сирин успел набезобразничать у меня за спиной?

Юноша протиснулся мимо меня бочком, окинул грустным взглядом пустую комнату и обреченно сказал:

– Мне надо тебе кое-что рассказать.

Я вздохнул – похоже, предположения оказались верными, сейчас узнаю очередную гадость.

– Дюс, – произнеся это слово, юноша помолчал, сжал руки так, что хрустнули суставы, потом заметил мою недовольную гримасу, поник и перешел на шепот, – у Таниты, понимаешь, у нее… Она же оборотень… Она не виновата… Я хотел тебе сказать, но…

Связная речь пропала на пару томительных минут, аптекарь лишь бормотал: «не виновата», «не мог», «боялся», «не успел», ну и так далее.