По дикому Курдистану - Май Карл Фридрих - Страница 52

• Предыдущая
• 52/88
• Следующая

Я спросил старосту:

– На крыше был мужчина. Он на самом деле владелец этого дома?

– Да, – ответил он односложно.

– Что ему нужно было там, наверху?

– Он там спал.

– Тогда зачем же он убрал за собой лестницу?

– Не хотел, чтобы ему мешали.

– Но ты же говорил, что мы будем здесь жить одни.

– Он уже лежал там. Я этого не знал. И он не знал, что здесь гости.

– Он предполагал, что будут гости.

– Откуда? – грубо спросил староста.

– Он был с вами, когда мы встретились у деревни.

– Молчать! Он был дома.

Слова старосты зазвучали по-командирски. Ничуть не испугавшись его, я спросил его снова:

– А где же мужчины из твоей деревни?

– Их больше здесь нет.

– Скажи им, чтобы они сюда не приходили.

– Почему?

– Догадайся сам.

– Молчать! Я не гадальщик.

После этого староста резко повернулся и ушел.

Ужин состоял из засушенных тутовых ягод, хлеба, поджаренной в золе тыквы и воды. К счастью, у нас были некоторые припасы и нам было что добавить к этой скудной пище. Пока Халеф готовил, я послал младшего хаддедина с зажженной свечой в коридор. Сам же залез на крышу и внимательно обследовал ее. Немного спустя я заметил над коридором тонкую щель правильной четырехугольной формы; сунув в щель нож, я поднял крышку. Тайна была разгадана.

Я походил еще немножко по крыше и обнаружил над обоими жилыми помещениями несколько щелей, сквозь которые можно было не только видеть все, что творилось внизу, но и подслушивать разговоры.

Спустившись, я быстро принял необычное решение – ввести своего вороного в комнату.

– Эй! – крикнул англичанин. – В чем дело?

– Вы тоже введите свою лошадь в комнату. Наверно, их хотят украсть. Там, снаружи, над коридором, есть люк, через который можно проникнуть в дом и открыть дверь. Курды дождались бы, пока мы заснем, и были бы таковы с нашими лошадьми.

– Правильно! Очень правильно! Сделаем это! Yes!

Все остальные тоже согласились со мной. Мы занавесили окна и ввели лошадей в задние покои. Я втянул лестницу в коридор. На крыше мы оставили собаку.

Теперь курды, если и смогут перебраться через стену во двор, найдут его пустым и уйдут восвояси.

Может быть, я ошибаюсь и у них вовсе нет никаких воровских намерений? Тем лучше.

Наконец мы могли поговорить о наших дальнейших планах. Нам не удалось это сделать в Амадии, поскольку там каждый миг мог принести нам что-то новое. В дороге мы больше заботились о том, как бы побыстрее продвинуться вперед. Нам нужно было, естественно, поговорить о пути, по которому мы будем возвращаться к Тигру.

– Кратчайшая дорога идет через страну езидов, – сказал Мохаммед Эмин.

– Нам нельзя идти по ней, – отвечал Амад. – Меня там видели и поэтому сразу же узнают.

– Эта дорога и в другом отношении небезопасна, – добавил я. – Мы ведь не знаем, как мосульский губернатор подал свой доклад! Прямо на запад нам идти нельзя.

– Тогда нам остаются две дороги, – заявил Мохаммед. – Первая ведет через Тиджари к Бутану, а другая – вниз к Забу.

– Обе дороги опасны. Я предпочитаю дорогу на юг. Даже если она заведет нас в земли племени абу-салман.

Все согласились. Англичанин, конечно, тоже. Решили скакать через Гумри на Лизан. Оттуда проехать вниз по реке, пока она не сделает большой поворот в сторону земель ширван-курдов и курдов-зибар. Можно сократить дорогу, поехав по диагонали, пересекая горы Тура-Гара и Хаир, и таким образом попасть к берегам реки Акры, которая в свою очередь приведет нас также к Забу.

Достигнув согласия, мы тотчас легли спать. Я спал очень крепко и проснулся лишь только от толчка лежащего рядом англичанина…

– Господин! – прошептал он. – Я слышу снаружи шаги. Кто-то ползти!

Я напряженно прислушался, но ничего не услышал. Однако лошади забеспокоились, а опыт подсказывал, что в таких случаях нельзя полагаться только на свой слух.

– Думаю, что ничего страшного не должно быть, – сказал я. – Мы все-таки не в открытой пустыне, где каждый шорох грозит опасностью. В деревне, очевидно, не все легли спать.

– В самом деле. Спать спокойно. Well! Доброй ночи, господин!

Англичанин повернулся на другой бок. Спустя некоторое время он снова привстал и прислушался к шорохам. Я тоже отчетливо их услышал.

– Они во дворе, – шепнул мне Линдсей.

– Кажется, да. Видите, какая хорошая у меня собака? Она поняла, что ей нужно сторожить крышу, и не лает.

– Благородная порода. Хочет поймать нарушителей, а не спугнуть их.

Прошло, может, более получаса, пока мы снова не уснули. Но я тут же проснулся и услышал легкие шаги, доносившиеся из передней части дома. Я толкнул Линдсея.

– Уже слышать, – сказал он. – Что им нужно?

– Они думают, что мы оставили своих лошадей в коридоре. Чтобы увести их, они ставят лестницу, по которой смогут попасть на крышу. А оттуда – вниз к лошадям. Если это им удастся, им останется только открыть переднюю дверь и увести наших лошадей.

– Им это не удастся!

Едва он это сказал, как над нами раздался громкий крик и короткий громкий лай пса.

– Взял вора, – сказал Линдсей.

– Шшш, тихо! – предупредил я.

Все проснулись и тоже прислушались.

– Пойду посмотреть, – прошептал англичанин.

Он встал и выбрался наружу. Минут через пять он вернулся.

– Очень хорошо! Yes! Отлично! Был наверху. Там лежит мужчина, над ним собака. Мужчина не осмеливается не только двигаться, но даже говорить. А в переулке много курдов. Стоят молча.

– Пока собака не подаст голос, мы в безопасности. Но если они принесут еще лестницу, то нам придется подниматься на крышу.

Некоторое время мы просто лежали и слушали. Вдруг раздался ужасный крик, – без сомнения, предсмертный. Затем еще один, и сразу же послышался громкий, торжествующий лай собаки.

Ситуация становилась опасной. Мы встали. Я подозвал Халефа, на которого мог положиться больше, чем на других. Тихо выйдя в коридор, мы поднялись по лестнице на крышу и увидели лежащего человека. Я посмотрел, что с ним. Он был мертв; собака прокусила ему шею. Доян выдал свое присутствие тихим поскуливанием, так он меня приветствовал. Примерно в пяти шагах от мертвеца лежал еще человек, которого удерживала собака. Одно лишнее его движение – и ему также была бы верная смерть.

Я пригляделся и увидел внизу много людей. Без малейшего сомнения было понятно, что в краже коней или в каком другом замысле участвовала вся деревня. Первого залезшего на крышу собака заставила лечь. Его крик предостерег остальных. Когда поднимался второй, псу, наверное, ничего не оставалось: он задушил первого и взялся за второго, забравшегося на крышу.

Что нам было делать? Оставив Халефа сторожить, я спустился вниз. После короткого обмена мнениями родилось решение: мы притворяемся, что ничего не слышали, и делаем вид, что спим. Утром тоже нельзя ничем выдавать того, что случилось ночью. Наше положение было крайне опасно, хотя мы и могли самостоятельно защититься от столь многочисленного противника. Но тогда мы превратили бы всех жителей этого края во врагов, а поворачивать назад нам было нельзя.

Снаружи громко постучали во входную дверь. Курды посовещались и решили высказать нам свои соображения. Мы зажгли свечу и, вооружившись, вышли в коридор.

– Кто там? – спросил я.

– Господин, открой! – ответил староста.

Я узнал его по голосу.

– Что тебе нужно? – спросил я.

– Открой, я должен сказать тебе что-то важное.

– Говори!

– Но мне нужно войти к вам.

– Тогда входи!

Я не спросил, войдет ли он один или с воинами. Мои спутники приготовили оружие и прицелились. Я вытащил засов и встал за дверью так, что в нее мог войти лишь один человек. Когда староста увидел направленное на него оружие, он остановился в дверях.

– Господин, вы хотите в меня стрелять?

– Нет. Но мы готовы ко всему. Вместо тебя мог войти другой, враг.

Он вошел, и я снова задвинул засов.

• Предыдущая
• 52/88
• Следующая