Скрытное сердце - Картленд Барбара - Страница 40

• Предыдущая
• 40/69
• Следующая

Но как-то раз, она все же обратилась ко мне. «Пурвис, – сказала она, – никогда никого не люби всем сердцем и душой. Если так полюбишь – то пропадешь». А когда я спросила ее, что она имеет в виду, она, конечно же, не сказала. Но я прекрасно поняла, о ком она говорила – о сэре Роберте! Мужчины все одинаковы! Возьмут то, что им отдадут, и даже спасибо за это не скажут.

– Но мне кажется, что сэр Роберт любит свою мать, – попыталась возразить Сильвия, чувствуя необходимость хоть что-то сказать в защиту своего хозяина.

Пурвис хмыкнула, затем, повернув голову, через плечо посмотрела на Люси, увлеченно игравшую на полу, и, понизив голос, сказала:

– Иногда, мисс Уэйс, мне кажется, что он ненавидит ее.

– Ненавидит? – испуганно переспросила Сильвия. Пурвис кивнула.

– Именно так. И если хотите знать, за этим что-то кроется. Есть что-то такое, что он скрывает от нее. Он боится, что ей станет что-то известно. Но я обязательно докопаюсь до истины и выведу его на чистую воду. Я покажу ему, как насмехаться над ее светлостью и надо мной, коли на то пошло.

– О мисс Пурвис! Вы, наверное, преувеличиваете! – воскликнула Сильвия.

Ей стало просто невмоготу слушать дальше ее зловещий шипящий шепот,– видеть горящие от негодования глаза и напряженные тонкие губы. Все, о чем она говорила, было, конечно же, сущей чепухой, но Сильвия почувствовала, что эта женщина может навредить сэру Роберту и причинить ему боль.

– Это мы еще поглядим, мисс, – сказала Пурвис. – Помните поговорку о тех, кто смеется последним?

И она снова взялась за свое шитье.

– Вы не любите сэра Роберта? – не удержавшись, спросила Сильвия.

Пурвис подняла на нее глаза. Казалось, она не собирается отвечать на этот вопрос. Но…

– Если вы хотите знать правду, я его просто ненавижу, вот так-то! Терпеть не могу его высокомерие и сарказм.

Сильвия поняла, что больше говорить не о чем. Теперь она уже жалела, что так долго задержалась здесь. Казалось, что отрицательная энергия, исходящая от Пурвис, заполнила все вокруг, и от этого девушка почувствовала себя беспокойно и тревожно. Непривычным для себя голосом, в котором звучали повелительные нотки, она велела Люси сложить пуговицы в коробку и повела ее вниз.

В детской, забравшись на диван с ногами, сидела Ромола и читала роман.

– Где ты была? Я нигде не могла тебя найти.

– Люси убежала на верхний этаж, в комнату мисс Пурвис, – объяснила Сильвия. – Тебе что-то было нужно?

– Ничего такого, – ответила Ромола и тут же, как бы невзначай добавила: – Леди Клементина просила меня спуститься к ней в четыре часа.

– Леди Клементина? – удивилась Сильвия. – А чего она хочет?

– Не имею понятия. Я просто получила записку, в которой она написала, что хотела бы попить со мною чаю.

Сильвия застыла от ужаса.

– Я знаю, что это значит, – пролепетала она. – Наверное, она что-то узнала.

– Какая же ты все-таки трусиха, – презрительно произнесла Ромола. – Да она просто хочет приятно провести время в компании со мной.

– Но это так непривычно, а потом, почему именно сегодня?

– Да не волнуйся ты так! – раздраженно бросила Ромола. – Придет время, все выяснится. А я вот ее совсем не боюсь.

– Я тоже, – неуверенным голосом произнесла Сильвия, но Ромола только рассмеялась, услышав это.

В детской, во время чаепития с Люси, Сильвия все время боялась ответить невпопад. Она напряженно думала о том, что леди Клементина собиралась сказать Ромоле, а также пыталась понять, почему ее сестру вдруг удостоили таким вниманием.

Сильвии казалось, что за последние несколько недель те опасности, которые могли поджидать ее в этом доме, не уменьшились, а, наоборот, увеличились. Присутствие Ромолы сделало ее нервной и озабоченной. Она никогда не была уверена в том, как поведет себя ее сестра в следующую минуту, что она скажет, что выкинет. Это беспокойство, которое то и дело перерастало в страх, омрачало даже радость от предстоящей возможности снова увидеть сэра Роберта.

Время текло медленно. И вот, наконец, когда пришла Этель, чтобы убирать со стола, за окном послышались звуки подъезжающих экипажей.

– Это папа! Я знаю, это он! – закричала Люси, подбегая к окну и выглядывая в него.

И в самом деле, большое количество карет остановилось на подъездной площадке перед парадным крыльцом. Не дожидаясь разрешения, девочка радостно вскрикнула и бросилась бежать через всю комнату. Не успела Сильвия произнести и слова, как она уже стремительно неслась вниз по лестнице. К тому моменту как Сильвия спустилась в передний холл, там уже стояла группа людей. Несколько женщин громко и восторженно выражали свое восхищение домом и вместе с тем жаловались на то, что очень устали от путешествия. На заднем плане вертелся Бейтсон в сопровождении нескольких лакеев. А в центре всей этой картины стоял сэр Роберт. Он держал Люси на руках и целовал ее. Сильвия, увидев это, почувствовала, как забилось ее сердце.

– Папочка, я так рада, что ты приехал, – громко и радостно сообщила Люси.

– Ты скучала без меня? – спросил сэр Роберт.

– Конечно, мы все скучали.

– Я рад это слышать. Но боюсь, что ты мне льстишь, – сказал сэр Роберт и посмотрел в ту сторону, где стояла Сильвия. Он не поприветствовал ее, но их глаза встретились, и в этот момент им обоим показалось, что время остановилось.

Сэр Роберт опустил Люси на землю.

– Иди и познакомься с моими друзьями.

Он подвел ее к женщинам, которые стояли вокруг камина. В этот момент дверь открылась, и еще одна большая группа гостей устремилась внутрь.

– Какой прекрасный дом, Роберт!

– Не представляла себе, что бывает такая красота!

– Мне сначала показалось, что я в Таун-Холле. Раздался взрыв хохота, и кто-то сказал:

– Она хотела сказать, что не представляла, насколько ты богат.

И снова все рассмеялись. Какая-то назойливая и искусственная веселость в поведении гостей заставила Сильвию пристально и критически взглянуть на них. Она стояла в тени лестницы, не замечаемая ими, и смотрела на модно одетых женщин, разговаривавших высоким грудным голосом, окруженных мужчинами, которые помогали им снимать дорожные пальто. И вдруг у нее просто бешено забилось сердце, потому, что она без малейшей тени сомнения поняла, что за люди приехали с сэром Робертом в Шелдон-Холл.

Роберт Шелдон вошел в свою спальню. До обеда оставался еще целый час, но камердинер уже приготовил его вечерний костюм и стоял в ожидании дальнейших распоряжений.

– Я позвоню, когда ты понадобишься, Тернер.

– Очень хорошо, сэр Роберт.

После того, как слуга удалился, сэр Роберт подошел к небольшому столику, на котором стояли графин и сифон с содовой, налил в стакан и уселся в кресло лицом к огню. В дверь постучали.

– Войдите.

Это был Бейтсон.

– Я насчет вина для ужина.

– Кажется, я сказал тебе принести все лучшее, что у нас есть.

– У нас осталось всего пять дюжин бутылок «Перье Жуайе» девяностого года.

– Вот мы их и выпьем.

– А бренди, сэр?

– Неси самое лучшее, Бейтсон.

– Вы хотите сказать, «Наполеон»?

Сэр Роберт повернулся в кресле и взглянул на старого слугу.

– Гости, которые приехали ко мне сегодня вечером, Бейтсон, мои близкие друзья. И я хочу оказать им самое искреннее гостеприимство. Ты меня понял?

На лице Бейтсона не дрогнул ни один мускул, но зато голос немного вышел из-под контроля.

– Очень хорошо, сэр Роберт.

Он с достоинством пересек комнату и вышел, закрыв за собой дверь.

Роберт криво усмехнулся и уставился на огонь. Он прекрасно понимал причину такого поведения Бейтсона. В его понимании хозяин совершал, а вернее, заставлял совершать его нечто вроде святотатства. Такое вино! Лучшее вино, толк в котором понимают только знатоки, будет вылито в глотки людей, которые, не будучи в состоянии оценить его, выпьют все до дна так же запросто и с тем же удовольствием, как какой-нибудь мозельвейн или самый дешевый и крепкий коньяк. Но все это ерунда! Этот жест по отношению к тем, кого сэр Роберт пригласил, был скорее всего призван убедить его самого в том, что все эти люди – его друзья и достойны глубочайшего почтения.

• Предыдущая
• 40/69
• Следующая