Напарница - Авербух Наталья Владимировна - Страница 76

— Ну, зачем же «как вор», — против ожидания нисколько не обиделся сын синдика гильдии городских стрелков. — И почему только по сумке?

Он окинул меня недвусмысленным взглядом, особенно задержавшись на тех деталях костюма, которые были особенно удобны для того, чтобы вшить туда потайные карманы. Я похолодела: обыск сам по себе оскорбителен, но одна мысль о том, как сын синдика стал бы искать тайник под корсетом и скрытые карманы на юбке… Дрон Перте с удовольствием рассмеялся.

— Вы ведь понимаете, — прошептала я, — после всего этого я уже не могу доверять вам.

— Разумеется, — почти нежно ответил сын синдика. — Вы не можете доверять мне. Теперь, когда вы в этом окончательно убедились, вы попросите ваших друзей прислать мужчину для переговоров со мной?

Я оскорблёно выпрямилась.

— Об этом, сударь, не может быть и речи!

Сын синдика тяжело вздохнул, но после вдруг широко улыбнулся.

— Значит, я всё-таки прав. Не спорьте, сударыня! Вас кто-то защищает, иначе вы не рисковали бы оставаться со мной наедине по ночам. И, однако, днём я внушаю вам опасения… — Дрон устремил на меня задумчивый взгляд, заставивший замереть в предчувствии беды. Здесь, в Острихе, где все верят в существование вампиров, намёки, подобные только что сделанному Дроном, были по меньшей мере небезопасны.

— Я готова с вами встречаться, если этого требует работа, — сухо пояснила я, — однако мой досуг…

— У таких, как вы, нет досуга! — перебил меня Дрон Перте. — Я прошу прощения за прямоту, однако ваш род занятий исключает возможность досуга — если вы об этом не знаете. Как вы посмотрите, если я одним из условий нашего дальнейшего сотрудничества поставлю ваше общество в дневные часы?

— Вы этого не сделаете, сударь, — похолодев, возразила я и немедленно отвернулась будто бы в ожидании прислуги. — Да что это такое, нам удастся здесь поесть или они намерены морить проезжающих голодом?

— Сейчас принесут, я думаю, — отозвался сын синдика. — Однако вы уходите от ответа.

К счастью, именно здесь его предсказание и сбылось: в столовую вошли двое лакеев, несущих с собой подносы с закусками — лёгким салатом и двумя кусками холодного мясного пирога — и чаем с пирожными, и ответ на вопрос Дрона Перте сделался невозможным.

— Ума не приложу, — заговорила я, когда мы снова остались одни, — что для нас здесь могли готовить в течение такого времени? За это время можно было бы испечь свежий пирог, а не отрезать нам по куску от уже готового!

— Вы забываете, моя дорогая, — ответил сын синдика, — здешние доблестные повара успели не только испечь, но и остудить для вас этот пирог — а также вырастить, сорвать, помыть и порезать в салат овощи.

— Добавьте ещё пшеницу, которую сначала посеяли, вырастили, сжали, обмолотили, и лишь тогда перемололи в муку для пирога — я уже молчу, откуда взялось мясо — и здешним поварам цены не будет! — поддержала шутку я. Дрон Перте вежливо улыбнулся, но тут же согнал улыбку с лица и холодно произнёс:

— Итак, сударыня, я настаиваю на вашем обществе в течение всего того времени, которое мы оба — вы и я — проведём в городе. Прошу учесть, отказа я не приму. — Выражение его лица смягчилось. — Если это может послужить успокоением, вам не следует ждать от меня подвоха в тех случаях, когда я увожу вас из дома хояйки Дентье у всех на глазах. Здравый смысл подскажет вам, как мало я готов рискнуть своим добрым именем даже ради более близкого знакомства с вами.

Я глубоко вздохнула. Напарник мне не простит согласия, но что же делать? Мне уже совершенно не нравился сын синдика с его манерой запугивать меня и то и дело ставить в неловкое положение. Может, напарнику послужит утешением тот факт, что общество господина Перте уже не доставляет мне ни малейшего удовольствия?

— Я могу согласиться на ваше общество, сударь, — произнесла я после мучительного молчания. — Однако с тем условием, чтобы вы не предлагали мне и не навязывали занятий, во время которых мы с вами будем наедине.

Под насмешливым взглядом сына синдика я совершенно смешалась.

— Я имею в виду — мы всегда должны быть среди людей, — неловко закончила свою мысль я.

— Вот как, — потянул Дрон Перте.

— Именно так, — пробормотала я, опустив глаза.

— Хорошо! — хлопнул по столу сын синдика. — Принимаю ваше условие и даю слово чести не пытаться остаться с вами наедине в дневные часы. Но взамен вы должны обещать мне пойти завтра на купание — не бойтесь, пляж будет общественный.

Я поперхнулась пирогом, от которого как раз в этот момент откусила слишком большой кусок, и закашлялась. Дрон Перте поднялся с места и, подойдя ко мне, с силой ударил меня по спине. Выждав, наверное, с четверть секунды, ударил снова.

— Вам лучше? — вежливо осведомился он и замахнулся снова.

Я замотала головой.

— Х-х-хватит, — прохрипела я. — Благодарю вас, мне стало лучше.

Дрон Перте кивнул и, пройдя на своё место, позвонил. Буквально через несколько мгновений появился лакей, тут же получивший приказ «стакан воды для хозяюшки, да побыстрее». Внушение подействовало — не прошло и минуты, как слуга вернулся с водой.

— Благодарю вас, — произнесла я, сделав глоток и отсылая лакея.

— Рад, что вам теперь лучше, сударыня, — благожелательным тоном произнёс сын синдика. — Итак, что вы ответите на моё предложение?

— Но, сударь, — взмолилась я. — Зачем вам это нужно?

— Я так хочу, сударыня, — улыбаясь, пояснил сын синдика. — А я привык всегда получать желаемое.

Мне оставалось только вздохнуть и развести руками. Бороться с сыном синдика у меня уже не было сил.

Дальнейший мой разговор с Дроном Перте уже не был ни столь напряжён, ни столь интересен. Мы закончили завтрак и продолжили прогулку, обсуждая исключительно природу, погоду, здоровье госпожи Дентье и многочисленных дроновых родственников — и тому подобные пустые темы. Сын синдика, похоже, пытался загладить произведённое им впечатление, однако добился лишь того, что я начала уже изнывать от скуки.

— Вы не слушаете меня, — прервал свой рассказ о столичных развлечениях Дрон Перте.

— А? — спохватилась я. — Разве? Прошу прощения, но погода такая прекрасная, что я несколько… замечталась.

— И о чём же ваши мечты, сударыня? — вежливо осведомился сын синдика. Я неопределённо пожала плечами. — Понимаю. Вы любовались природой и думали ни о чём… или обо всём вместе, не так ли?

— Что-то вроде этого, сударь, — признала я. На самом деле мои мысли были далеко не так радужны, я думала о том, насколько опасно для меня продолжение знакомства с Дроном Перте, как неосторожно с нашей стороны вести с ним дела. Как раз тогда, когда мой спутник принялся упрекать меня за невнимание к его словам, я мысленно подбирала слова для того, чтобы уговорить напарника бежать от сына синдика: он явно ничего хорошего нам не принесёт.

— Я успел наскучить вам, — печально проговорил Дрон Перте. — Вот поэтому-то, сударыня, с девушками не принято вести серьёзных разговоров, после которых им всё кажется неинтересным.

Неубедительно взмахнув рукой, я разразилась серией возражений, которые, однако, не были приняты во внимание.

— Не спорьте, прошу вас, — попросил сын синдика. — Мне стоило понимать, к чему всё идёт. Что же, сударыня, поговорим тогда о серьёзных вещах. Вы не возражаете?

— Но, сударь, о чём вы…

Сын синдика мягко улыбнулся.

— Мой отец часто делится со мной подробностями произошедших за ночь событий — вернее, рассказывает о тех деталях, которые становятся известны поутру — вы же знаете, городок у нас неспокойный, всякого народу хватает, а утихомиривать в темноте решивших сразиться дворян — дело неблагодарное. Иное дело днём — тогда хоть видно, кто благородный человек, а кто — последний подонок, хотя бы знаешь, можно ли арестовать драчунов или вскоре сам получишь вызов на смертельную дуэль.

— Вы хотите объяснить, почему городские стрелки никогда не прибегают на крики о помощи или шум борьбы, сударь? — сухо спросила я.