Первый раз - Ольховская Анна Николаевна - Страница 65
- Предыдущая
- 65/68
- Следующая
И Сашин расчет полностью оправдался: даже охрана, задержавшая нас дольше положенного, сосредоточила свое внимание на мне, пропустив моих спутников автоматически.
– Проблемы? – подключился и мой новый тембр голоса. Общаться же я решила на английском.
С трудом сглотнув, охранник криво улыбнулся и вернул мне приглашение. А ручонки-то у него ходуном ходят…
Да-а-а, похоже, фон Клотц решил превратить свою свадьбу в светское событие года! Зал, куда мы попали, поражал роскошью своего убранства. Вот только с цветами, по-моему, милейший Фрицци перестарался. Они были повсюду: великолепные букеты, цветочные гирлянды, целые композиции занимали почти все свободное пространство зала. И – пахли! Бедняга Гренуй скончался бы в этом зале на третьей минуте пребывания.
Вдоль стен ровными рядами были расставлены стулья, тоже, естественно, украшенные цветами. Здесь повезло лилиям. Почти все места были уже заняты, свободными оставались лишь стулья у стен. Что нам, собственно, и требовалось.
Я устроилась на последнем стуле во втором ряду, а Саша с сыном – в третьем, за моей спиной.
Оставалось только ждать.
Легкий гул голосов, морским прибоем плескавшийся в зале, внезапно стих. Болтавший с какой-то дамой местный мэр (а кем еще может быть господин во фраке и с дурацкой цепью на шее?) быстренько свернул разговор в трубочку, всучил его даме и нацепил на физиономию торжественно-восхищенное выражение.
Почему-то мне захотелось разухабисто проорать:
Но, во-первых, это не мой милый, во-вторых, он вовсе не сидит, а в-третьих, мне по нынешнему статусу орать не положено. Хотя в целом схвачено было верно.
Заголосил орган. Гости повернулись к двери и зашептались. А я вначале взглянула на Сашу. С застывшим, неживым лицом смотрела она на приближавшуюся процессию.
Которую мне лично захотелось назвать похоронной. Хотя, практически все участники процессии украсили свои лица криво прилепленными к ним улыбками: фон Клотц выбрал торжествующую, Голубовский – довольную, щуплая дамочка, изображавшая подружку невесты, – крысиную, а господин Майоров – скучающую. Звезда, что ж вы хотели!
А Вика… В другой ситуации можно было бы всплакнуть от умиления, такой щемящее-трогательной выглядела она в свадебном платье. Вот только лицо счастливой невесты было плотно занавешено фатой, и передвигалась она как-то странно, рывками. Словно сломавшаяся механическая игрушка. «Гордый» отец буквально волок еле передвигавшую ноги дочь к месту казни.
Моему же супругу, похоже, досталась почетная роль шафера. Расфуфырившись до состояния свихнувшегося павлина, Лешка снисходительно взирал с высоты своего звездного статуса на суетившуюся вокруг него мелочь. Даже мне захотелось бросить в него солдатской портянкой, что уж говорить об остальных!
За моей спиной раздалось сдавленное шипение.
– Что там у вас? – качнула я шляпой в сторону источника звука.
– Этот… Этот… – Славка, пунцовый от злости, пытался сорвать с шеи галстук-бабочку.
Саша, приобняв сына за плечи, сквозь стиснутые зубы, изображавшие очаровательную (по версии исполнительницы) улыбку, прошептала мне:
– Подружку невесты видишь?
– Не слепая ведь. Только я не могу понять, кто это. В замке я ее не видела…
– А это и есть моя заместительница – Галчоночек!
– Вот же дрянь! – сердце мое зашлось от жалости к Вике. Девчонка осталась совсем одна, надежды на избавление у нее больше нет, а папенька еще и любовницу свою приволок, чтобы окончательно добить дочь.
– Мама, ну пойдем же туда!
– Слава, потерпи! Мы же не знаем, что задумал генерал Левандовский, можем помешать.
На нас уже начали оглядываться остальные гости. Пришлось нашей троице опять принять достойный вид и вернуться к происходящему. Но достойный вид вел себя безобразно: он ерзал, сопел и все время норовил ренегатски сбежать, уступив место своему разъяренному собрату.
А процессия тем временем доволоклась до мэра. Тот торжественно что-то забубнил, периодически взвывая от полноты чувств.
Чего ждет Левандовский? Почему ничего не происходит?
А вот и нет! Как оказалось, происходит. Сначала я почувствовала укол в руку, в следующее мгновение послышался странный сиплый звук, затем – грохот падения. Непроизвольно зажав место укола, я оглянулась. На полу валялась куча компоста, в миру носившая гордое имя Хельмут. Испуганно прижавшись друг к другу, на кучу таращились пудель-полукровка со своим спутником. Судя по перекошенной физиономии дамочки, та готовилась истерически завизжать. Правда, встретившись со мной взглядом, дамочка незаметно мне подмигнула. Значит, все в порядке, вколоть мне то, что он собирался, Хельмут не успел. Ну что же, мое инкогнито раскрыто, вызываем огонь на себя:
– Эй, кто-нибудь, здесь человеку плохо!
Привстав, я брезгливо рассматривала кучу у своих ног. Музыка стихла, все повернулись в мою сторону.
– Это просто безобразие, почему никто не поможет этому бедняге?!
У входа произошла какая-то заминка, затем в сторону инцидента направились двое. Так, ребятишки вовсе не напоминают выпускников Принстона. Сердце мое истерически дернулось, ударилось о грудную клетку и замерло. Будем импровизировать.
– Саша, что бы ни случилось – не вмешивайся, не раскрывай себя раньше срока, – одними губами произнесла я, глядя на подругу.
Затем, подхватив свою сумочку, ставшую после некоторых манипуляций довольно увесистой, я встала со своего места и поплыла в обход сидевших гостей к замершим брачующимся.
Именно поплыла, по-другому в этом платье передвигаться было бы сложно. Прикрывшись полями шляпы, я подошла к фон Клотцу вплотную и только тогда подняла голову.
Вика ахнула и непроизвольно рванулась мне навстречу. Но позеленевший от злости папик на пару со своей любимой выдрой вцепились с двух сторон в ее руки, надежно фиксируя Вику на месте. Удивление на лице моего мужа сменилось восхищением, а потом… Вот же оболтус, и это – в такой ситуации!
Пару мгновений я рассматривала невозмутимую физиономию дражайшего Фридриха фон Клотца, а затем влепила ему звонкую пощечину.
Видимо, немец ожидал всего, чего угодно, но только не этого. Его каменное спокойствие пошло трещинами и начало скоренько осыпаться.
А я, брезгливо тряся ушибленной ладонью, повернулась к Вике:
– Девочка моя, ты что же, всерьез решила, что можешь обойти меня, МЕНЯ?!! Посмотри-ка повнимательнее, и ты поймешь, что шансов заполучить Фрицци у тебя нет, он – мой! Мы уже три года вместе, он обещал жениться на мне, а тут нашел себе какого-то цыпленка!
– Я не знать этот сумасшедший! – очнулся фон Клотц. – Охрана, выводить этот женщина!
– И этого человека я любила! – Я презрительно рассматривала разъяренного «Фрицци». – И этому человеку я родила сына! Подлец! Негодяй!
– Алекс! – фон Клотц повернулся к замершему в ступоре Майорову. – Почему вы молчать?! Это же ваш свихнувшийся жена! Забирать ее, уводить!
– Нет, вы слышали! – трагически взвыла я, замахиваясь сумочкой. – Только что он не узнал меня вообще, а теперь сватает меня этому напыщенному индюку! Скотина!
Хрясь! Изящная сумочка, в которой уютно устроился один симпатичный булыжник, врезалась в плечо фон Клотца. Охнув от неожиданности, он отшатнулся.
– Эй, эй, дамочка! – попытался было разрулить ситуацию Голубовский, но высказаться до конца он не успел.
С ловкостью обезьяны, всю жизнь бросавшей кокосы, я залепила сумочкой милому Андрюше прямо в лоб. Давно об этом мечтала!
Закатив глаза, папаня начал заваливаться на бок. Галчоночек, бросив невесту, подхватила своего возлюбленного. О, это так мило! Тристан и Изольда! Н-на тебе за Сашку! Заверещав, Изольда свалилась на Тристана, держась за… В общем, сидеть в ближайшее время ей будет трудновато.
- Предыдущая
- 65/68
- Следующая
