И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки - Могилевская Софья Абрамовна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая

— Теперь, сын, — сказал папа, — не мешай! Походи, оглядись, осмотрись, а когда мы устроимся, походим вместе.

Мама, папа и бабушка да ещё водитель такси давай таскать вещи в дом, а Саша с Кузькой принялись ходить вокруг да около — оглядываться и осматриваться.

Удивительное дело: Саша тут ничего, ровным счётом ничего не узнавал, будто и не жил здесь всё прошлое лето.

Где то деревце с вкусными красными вишнями? Только веточки качаются на ветру!

А где гнездо с птенцами синички? Где оно? И сами птенчики куда девались?

А рябина с алыми ягодами? И белка с рыжим хвостом? Где всё это?

А крыльцо с тремя ступеньками, разве оно то самое? Тогда оно было такое высокое, надо было за перила держаться, чтобы не скатиться вниз. И ступеньки были очень высокие. А теперь раз-два — вот он и наверху. Открыл дверь в сени, потом в кухню, а там бабушка. Хлопочет, что-то стряпает.

— Проголодался, Сашурик? Потерпи, скоро будем ужинать, чай пить. А пока иди гуляй, дыши. Какой здесь воздух!

И Саша с Кузькой снова пошли в сад дышать здешним воздухом. Ничего особенного — воздух как воздух! Пахнет соснами да ёлками. А как ему не пахнуть?! Ведь кругом сколько угодно и сосен и ёлок…

Походили они с Кузькой, потом пошли через терраску к маме и к папе.

А мама моет полы.

— Отойди в сторонку, милый, — сказала Сашеньке. — Как бы мне тебя не толкнуть…

У самой волосы на лоб свесились, не до Саши ей.

А папа мебель устанавливает: одно туда, другое сюда.

— Не мешай, мальчик! Видишь, я сейчас занят…

Саша вздохнул, пошёл опять в сад. Только гулять ему больше не хотелось. Сел на террасную ступеньку и пригорюнился. Хорошо хоть, Кузька рядом, хорошо хоть, Кузька полы не моет, ужин не готовит, мебель не двигает. Сидит рядом и ему в глаза смотрит.

— Тебе скучно, Кузька? — спросил Саша и вздохнул. Кузька тихонько заскулил. Значит, понял, каково у Саши на душе.

— И мне очень скучно, — сказал Сашенька. — Очень, очень… Может, в Москву обратно поедем? — спросил Саша. — Хочешь?

«Гав!» — вдруг развеселился Кузька. Он кинулся от Саши — навстречу папе, потому что папа уже был здесь и шагал прямо к ним.

— Ты, кажется, приуныл? — спросил он и сел рядом с Сашей на ступеньку.

— Нет, не очень, — ответил Саша. Не мог же он огорчить папу, не мог сказать, что ему хочется обратно в Москву. — Только почему-то ступеньки стали очень низенькими…

Папа чуть усмехнулся:

— Это ты вырос, Сашурик. Это ты подрос за зиму. Понял?

— Гм… — сказал Саша. По правде говоря, этого он не понял. Почему же ступеньки стали низкими, если он подрос?

— Ну, пошли, — вдруг сказал папа и поднялся. — Пошли искать подходящее место для нашего строительства…

Ну что за папа!

Всё сразу стало таким, что лучше не надо. Как же раньше не заметил он этого большого куста бузины? Хоть и ягод на нём ещё нет. И листья чуточные. Но вот тут, да, да, тут сидел огромный мухомор-великан. А вот малиновые кусты. Тоже ещё голенькие. Тоже без листьев, а ягод и подавно нет.

— Гнёздышко! — закричал Саша.

— Оно самое, — сказал папа.

— А птенчики где?

— Выросли, улетели, что им тут делать?

А потом они подошли к сосенкам, которые гурьбой росли недалеко от забора.

— Как тебе кажется, — спросил папа, — хорошее место? По душе тебе?

— По душе! По душе! Вон и Кузьке оно по душе…

А Кузька и правда словно ошалел от радости, так ему понравилось место под сосенками. Он всё прыгал, всё прыгал, всё норовил лизнуть Сашин нос или хотя бы папину руку.

— Ну вот, полдела сделано. Значит, тут и будем строить наш дом.

— Не очень скоро?

— Не очень. Когда у меня отпуск начнётся. Но ты не горюй, будем с тобой разные строительные материалы готовить. Тоже ведь работа…

— Значит, на чердак полезем?

— Обязательно! Главное — у нас на чердаке. Помнишь?

Ещё бы не помнить! О том, что лежит на чердаке, они с папой говорили всю зиму…

— Пошли прогуляемся, — сказал однажды папа, когда после работы не очень поздно вернулся из Москвы.

— А ужинать? — спросил Саша.

— Мы ненадолго. Просто поглядим с тобой на поле и на небо… В саду-то у нас поля нет, а небо чуть виднеется над соснами и ёлками.

— Пошли, — согласился Сашенька. И они вышли за калитку.

Сразу за калиткой стлалось поле. Огромное, зелёное и такое свежее, будто каждую травинку и былинку на нём умыл дождик. Так оно и было: и ночью и поутру без передышки сыпал мелкий, частый летний дождик. Он и постарался вымыть всё это зелёное поле.

— Здесь работал трактор, — сказал Саша.

— Вспомнил?

— А теперь тут выросла трава.

— Нет, это не трава, — папа нагнулся. У края поля он выдернул вместе с корешком зелёный кустик. — Это — озимая пшеница.

— Чего? — не понял Саша.

— Осенью, под зиму, на этом поле посеяли зёрнышки пшеницы. Видишь, как выросла. Любишь белый хлеб?

— Люблю. Больше всего рогалики, они вкусные.

— Значит, не зря прошлой осенью трудился день и ночь наш знакомый трактор. На этом поле и вырастут твои любимые рогалики.

Саша посмотрел на папу: шутит, наверное?

— Папа, да как же так? Рогалики ведь белые, а поле всё зелёное… Разве ты не видишь, какое оно зелёное?

Папа улыбнулся:

— Сейчас тебе всё объясню, Шушарик! К концу лета из каждого такого зелёного кустика вырастут высокие колосья, полные зёрен. А когда зёрна в колосьях созреют и поле станет не зелёным, а жёлтым, сюда приедут комбайны — огромные машины, которые умеют делать много разных работ. Они скосят все колосья на этом поле, обмолотят зерно и перегрузят это зерно на машины, которые увезут зерно с поля.

— А рогалики когда же?

— Не торопись, дойдёт дело и до твоих рогаликов. Потом всю пшеницу увезут туда, где из зёрен сделают белую пшеничную муку.

— Знаю, — сказал Саша, — наша бабушка из белой муки жарит оладушки и печёт пироги.

— Правильно! Вот из такой же муки на хлебозаводах сделают батоны, булки и твои любимые рогалики. Всё понял?

Саша взял из папиных рук зелёный пшеничный кустик. Вот, оказывается, сколько приходится трудиться, пока вкусный белый рогалик принесут из булочной.

— Очень много с ними дел, — сказал Саша, — с этими самыми пшеничными колосками.

— Вот потому я и сержусь, когда ты бросаешь хлеб на пол. С хлебом надо обращаться бережно.

— А воробьям его давать можно?

— Можно.

— А Кузьке?

— Тоже можно.

— Только бросать на пол нельзя?

— Строго-настрого — нельзя! А вон наша мама стоит у калитки, поджидает нас. Наверно, пора ужинать…

— Мама, мамочка! — закричал Саша и припустил к калитке, где их ждала мама. — Видишь эту травку? Это вовсе не травка. Из неё потом вырастет белый рогалик. И на всём вот этом зелёном поле будут белые рогалики. Ты рада?

— Ну вот, — сказала мама, когда и папа подошёл к калитке. — В голове у мальчика настоящая каша…

Но папа покачал головой:

— Нет, всё в порядке. Он понял главное.

По розовому закатному небу плыли розовые облака. Они плыли медленно, не торопясь, всё розовея и розовея.

Если бы Сашенька знал, что бывают корабли с белыми парусами и на закате эти паруса становятся розовыми, он бы подумал, что эти розовые облака похожи на парусные корабли…

Но ни о каких кораблях, ни о каких парусах он не знал, он даже не глянул на небо, а скорее побежал от калитки к террасе, чтобы показать бабушке пшеничный кустик, из которого в конце концов получится белый сдобный рогалик…

Зато папа, сняв очки и слегка запрокинув голову, глядел на небо. Он думал именно о парусах, о том, что эти розовые облака похожи на огромную парусную флотилию, которая медленно и торжественно сейчас проплывает над зелёным пшеничным полем…

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая