Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер - Страница 76

— Моя жехаана и я — мы направлялись сюда, — начал Донал. — Она сказала, что ты за нами послал. Но дело не было срочным, и мы остановились на ферме…

Он умолк — Роуэн принес вина. Я поднес чашу к его губам, дал ему выпить, потом вернул чашу Роуэну. Донал вытер рот и продолжил:

— Когда мы были там, пришли какие-то люди. Сперва они отнеслись к моей жехаане с великим почтением. Они предложили нам вина, а сами все смотрели на нас, и через мгновение Торрин и моя жехаана были без чувств. Они… они перерезали Торрину горло. Они убили его!

Я прижал его к себе чуть сильнее, видя лицо Роуэна, полное жалости и сострадания. Донал рано повзрослел — Роуэн еще раньше.

— Продолжай, Донал… говори, пока не скажешь все.

Его голос несколько оживился. Может, просто вино сделало свое дело.

— Я звал Тая и Лорна. Но эти люди сказали, что убьют мою жехаану. И тогда я велел своим лиир, чтобы они ушли, — его глаза потемнели от горя и боли. — Они положили ее на повозку и связали… и надели мне на шею цепь. Они сказали, мы идем в Северные Пустоши.

Я взглянул на Роуэна и увидел, как он сосредоточен. Северные Пустоши лежали за рекой Синих Клыков. К чему было везти туда Донала и Аликс?..

— Они сказали, что отвезут нас к Тинстару… — голос Донала упал до беззвучного шепота.

Я понял почти мгновенно. Роуэн выругался по-хомэйнски, я прорычал что-то на Древнем Языке — глаза Донала ошеломленно расширились. Но я не мог себе позволить пугать его:

— Что еще?

Его лицо скривилось в гримасе сосредоточенности и смущения:

— Я не понял. Они говорили между собой так, что я почти ничего не слышал.

Они сказали, что Тинстар хотел заполучить семя пророчества — меня! — и мою жехаану, как женщину для себя. Женщину взамен той, что ты отнял у него,

— Донал уставился на меня. — Но почему ему была нужна именно моя жехаана?

— Боги… — я прикрыл глаза, представив Аликс в руках Тинстара. Без сомнения, он отплатит мне за то, что я отослал Электру на Хрустальный Остров.

Без сомнения, он скверно обойдется с Аликс. Они когда-то противостояли друг другу.

Роуэн отвлек внимание Донала от моего гневного лица:

— Как же ты вырвался на свободу? Мгновение мальчик улыбался:

— Они думали, что я не воин, а ребенок, и мои лиир — всего лишь беспомощные зверюшки-малыши. Тай и Лори держались в тени и последовали за нами через реку. И в одну из ночей, когда эти люди думали, что я сплю, я поговорил с Таем и Лорном и объяснил им, как важно мне освободиться. Они научили меня принимать облик лиир, хотя для меня это и было слишком рано, — на его лице снова появилось выражение боли. — Жехаан говорил, что мне нужно еще подождать, но я больше не мог ждать. Я должен был это сделать.

— Ты проделал весь этот путь в облике лиир? — я знал, как это может измотать даже взрослого человека, не говоря уж о ребенке. Однажды я видел Аликс после того, как она слишком долго пробыла в этом облике, видел и Финна, слишком долго пробывшего волком. Это нарушало какое-то равновесие внутри человека.

— Я летел, — Донал нахмурился. — Когда я не мог лететь, я бежал волком.

Когда это слишком утомляло меня, я шел самим собой. Это было тяжело — тяжелее, чем я думал… я полагал, что воину легко изменять облик. — Я прижал его к себе чуть крепче:

— Ничто, дарованное богами, не дается легко, — поднялся, поставив мальчика на ноги. — Идем. Я прослежу за тем, чтобы ты поел, вымылся и хорошенько выспался в нормальной постели.

— Но мой жехаан здесь. Жехаана так сказала.

— Твой жехаан отправился в Хондарт, ему еще слишком рано возвращаться.

Может, через неделю… Тебе придется подождать со мной, — я потрепал его густые черные волосы, уже перестававшие по-детски виться. — Донал, я обещаю тебе, что мы вернем твою жехаану. Я обещаю, что все будет хорошо.

Он посмотрел на меня снизу вверх — огромные желтые глаза и смуглое лицо Чэйсули. Не так легко завоевать доверие Чэйсули — но я знал, что мне он верит.

Что ж, так и надо. Я сделаю его королем.

Донал опирался локтями на стол, положив голову на руки. Он зачаровано смотрел на меня, пока я показывал ему отметки на карте Кэйлдон. Последние десять дней мы проводили по много часов над картами.

— Это было здесь, — я указал на границу между Кэйлдон и Великой Степью. Твой су-фоли и я — мы ехали с отрядом кэйлдонцев и в этом месте перешли границу со Степью.

— Долго длился бой?

— День и ночь. Но это был только один из боев. Степняки дерутся по-другому, не так, как хомэйны — Финну и мне пришлось научиться многому.

Вернее, пришлось — мне, методы Финна можно было приспособить к любому способу ведения войны.

Донал задумчиво нахмурился и пальцем, таким маленьким в сравнении с моим, дотронулся до пергаментной карты:

— Мой су-фоли сражался вместе с тобой, и мой жехаан тоже… а я, когда стану принцем?

— Надеюсь, между Хомейной и другими странами сохранится мир, — честно ответил я, — но если дойдет до войны вопреки моим ожиданиям, то — да, ты будешь сражаться вместе со мной. Может быть, против Атвии, если Осрик решит затеять со мной ссору… или даже против Солинды, если падет регентство.

— А так будет? — он смотрел на меня серьезными желтыми глазами, сдвинув черные брови.

— Может быть. Я отослал Электру, и Солинде это не нравится.

Я не видел смысла в том, чтобы скрывать от него правду. Дети Чэйсули гораздо старше обычных детей, а Донал был к тому же сыном вождя клана, и, я не сомневался, уже немного разбирался в политике.

Донал вздохнул и перенес внимание на другое. Он поднялся и тут же уселся на пол рядом с Лорном. Волк потянулся, зевнул и положил лапу на ногу Донала, когда тот притянул его к себе. Тай, сидящий на спинке стула, запищал — и в то же мгновение в дверях показался Дункан.

— Жехаан! — Донал вскочил, спихнув на пол Лорна, и побежал к отцу через комнату. Дункан улыбнулся, лицо его перестало быть таким напряженным. Он наклонился и поднял мальчика на руки, заговорив на Древнем Языке, и я понял, что он еще ничего не знает. Рассказать ему все, видимо, предоставлялось мне.

— Ты отвлекаешь Кэриллона от его обязанностей? — сказал Дункан, Донал обнимал его за шею.

— Жехаан… ох, жехаан… почему ты не пришел раньше? Мне было так страшно…

— Чего тебе бояться? — ухмыльнулся Дункан. — Разве что за меня, а в этом нет необходимости. Ты же видишь, что со мной все в порядке, — он бросил взгляд на меня поверх темноволосой головы сына. — Кэриллон, я…

— Жехаан, — прервал его Донал. — Жехаан, ты поедешь? Ты поедешь через реку? Ты вернешь ее?

— Куда поеду? Зачем? Кого верну? — Дункан снова усмехнулся и прошел через комнату к ближайшей скамье. Он сел, держа Донала на руках, хотя тот был для этого уже слишком большим. Странно было видеть, что Дункан на такое способен: я знал, что Чэйсули не признают любви, и даже слов, относящихся к этому чувству, у них нет. Но в движениях Дункана и его голосе сейчас отражалось именно это чувство.

— Ты кого-то потерял, малыш?

— Жехаану, — прошептал Донал, и лицо Дункана застыло.

Он тут же перевел взгляд на меня:

— Где Аликс?

— Аликс… увезли, — я осторожно подбирал слова. — Это деяние Тинстара.

— Тинстар… — лицо Дункана посерело.

— Пусть лучше Донал тебе расскажет, — тихо сказал я. Он вырвался от них и пришел сюда, чтобы рассказать мне о случившемся.

Дункан внезапно порывисто сжал мальчика в объятьях:

— Донал, расскажи, что произошло. Все, от начала до конца. Что ты видел.

Что ты слышал.

Донал был бледен не менее, чем его отец. Думаю, он никогда прежде не видел отца настолько потрясенным. Он рассказывал Дункану то, что несколько дней назад поведал мне, на лице Дункана отражалась внутренняя борьба. Борьба с болью, по сравнению с которой моя собственная была лишь тенью истинного чувства.

Голос Донала затих — он окончил рассказ. Мы оба — Донал и я — ждали, что скажет Дункан, но он не сказал ничего. Он сидел, глядя в пустоту, словно не слыша ничего.