Образ смерти - Робертс Нора - Страница 60

– Может, он причинит тебе вред. – Ева поставила тарелки на свой письменный стол. – И тогда я его убью.

– Ладно, меня это устраивает. Интересные вопросы тут поставлены, лейтенант. – Как будто это был обычный ужин – а для них, возможно, это и был самый обычный ужин. Рорк ловко намотал на вилку спагетти. – Любопытные проценты.

– Высока вероятность, что Мира верно определила, почему он вернулся в Нью-Йорк и почему его выбор пал на меня. Высок процент, что он профессионально связан с оперой. Но я не могу это принять. Что-то тут не так.

– Почему?

– Это же серьезная работа, верно? Она отнимает массу сил и энергии и требует взаимодействия с другими людьми. Я, конечно, учитываю его связь с оперой, она, несомненно, есть, – добавила Ева, изучая данные на экране, – но чем больше я об этом думаю, тем меньше меня это убеждает. Он не командный игрок. Он тихушник, работает в одиночку. На каком-то уровне можно, наверно, назвать его убийства «исполнениями», но я смотрю на них иначе. Они более интимны. Все с глазу на глаз, все остается между ним и его жертвой, пока он с ней не покончит.

– Дуэт, – предложил Рорк.

– Дуэт. Гм… – Ева обдумала этот вариант. – Ладно, допустим, дуэт. Да, я это вижу. Один мужчина, одна женщина, их взаимоотношения. Все это очень личное. Допустим, это исполнение, но без публики. Он слишком интимен, этот дуэт, никто не должен его видеть. Потому что, мне кажется, в какой-то момент он был интимно связан с женщиной, которую воплощают все его жертвы. Да, ты прав. Они были дуэтом.

– И его партнерша была убита.

– Да, его поезд пустили под откос, – кивнула Ева. – Вот почему, я думаю, он использует различные препараты, чтобы какое-то время держать себя в узде. Или, наоборот, чтобы на краткое время отпустить вожжи. Тут мы с компьютером согласны. Поэтому я ищу лекарства, способные подавлять потребность убивать. А если, как мы думаем, он смертельно болен, он наверняка принимает лекарства от своей болезни. Ты знаешь Томаса Пеллу?

– Ммм… нет, имя мне незнакомо.

– А он, похоже, тебя знает.

– Я знаю многих людей, – пожал плечами Рорк.

– И многие знают тебя. Да, я понимаю. Томас Пелла владел двумя ресторанами в Маленькой Италии. Продал их вскоре после того, как вся эта каша заварилась девять лет назад.

– Может быть, я их купил. Или один из них. Я проверю свои записи.

– Проверь еще одно имя. Хью Клок, торговец антиквариатом. Ты же покупаешь кучу всякого старья.

– Мне это имя ничего не говорит.

– И все-таки я его прокачаю. И еще одного Ньюкирк вспомнил по старому делу. Парень, который занимался таксидермией. Ну, ты знаешь, что это такое. Чучела животных.

– Что неизменно вызывает у меня вопрос: за каким хреном это может кому-то понадобиться?

– И не говори. – Ева перевела взгляд на Галахада. Он уже вернулся из кухни и теперь умывался после ужина. – Вот взять, к примеру, его. Вот ты бы захотел… когда он использует все свои девять жизней?

– Боже меня упаси! Это было бы не только – я полагаю, тут правильное слово «жутко» – для нас, но и унизительно для него самого.

– Вот и я так думаю. Мне понравилась версия с чучельником. Есть в этом что-то символическое. Дом смерти и все такое. Но он чист. Живет на спутнике Вегас-2 безвыездно вот уже четыре года. Я проверила. Ну, короче, хочешь, я расскажу тебе истории этих двоих и еще одного, которого я сегодня опрашивала, – Доббинса?

– Я уверен, что это столь же блестящий застольный разговор, как и философские рассуждения о таксидермии и дохлых котах. Валяй.

В своей квартире в нижней части города Пибоди и Макнаб вели дуэль на компьютерах. Поскольку ему лучше работалось под музыку, а ей было все равно, воздух взрывался мусорным роком и недавно воскресшим рэпом. Пибоди сидела, сгорбившись, мысленно отсеивая оглушительные звуки, и упорно пробивалась сквозь сложный поиск.

Макнаб вел себя как непоседливый щенок: то и дело вскакивал, снова садился, напевая мелодии. Пибоди не понимала, как в таких условиях можно работать. Но она знала, что только так он и может работать.

Следы от китайского обеда, заказанного на дом, были заметны около обеих рабочих станций. Пибоди уже жалела, что не отказалась от последнего яичного рулета.

Когда она наконец обнаружила искомые данные, глаза у нее заслезились. Подступившие слезы говорили о том, что она переутомлена и запас сил у нее кончается.

– Эй, эй, Пибоди! – Макнаб заметил выражение ее лица. – Выключить музыку! Компьютер, остановить операцию и сохранить. Что случилось, детка?

– Все так печально! У меня так тяжело на душе.

– Но почему? – Макнаб подошел к ней сзади и обнял.

В общем-то, она неплохо устроилась, вынуждена была признать Пибоди. Ей грех жаловаться, когда есть кому пожалеть ее и приласкать в трудную минуту.

– Я нашла Терезу. Терезу ди Веккьо, жену Томаса Пеллы, одного из типов, которых мы с Даллас сегодня опрашивали.

– Да, я помню. Из записок старого Ньюкирка по первому делу.

– Они поженились в апреле. Оба работали во внутренних войсках. Он был капралом, она медсестрой. И вот смотри. – Пибоди постучала ногтем по экрану компьютера. – В июле ее направили в этот район, на границе Сохо и Трайбеки. Взрыв, жертвы в основном среди гражданского населения. В районе еще велся огонь, но она все-таки пошла. На ней был костюм медсестры с красным крестом. Но ее убил снайпер, когда она пыталась добраться до раненых. Ей было всего двадцать лет. Она хотела помочь раненым гражданским лицам, а ее убили. – Откинувшись на спинку кресла, Пибоди костяшками пальцев вытерла слезы. – Я не знаю, что со мной, мне это просто душу разрывает. Это ж надо иметь надежду, верно? Ну, чтобы пожениться, когда такое тогда творилось. А потом ее убили. Она хотела только помочь раненым, и ее убили. Ей было всего двадцать.

Макнаб наклонился и чмокнул ее в макушку.

– Хочешь, пока я этим займусь?

– Нет. Мы сегодня опрашивали этого старика. Нет, ну он на самом деле не такой старик, но казалось, он старше Моисея – в этой постели, с кислородной маской и все такое. А потом я все это прочитала и представила себе, как он был молод, как любил эту девушку. Свою невесту. К тому же… она слишком молода.

– Я знаю, как это тяжело, малышка, но…

– Да нет, ты не понимаешь. Я хочу сказать, да, это тяжело, но она была слишком молода, чтобы стать причиной серии. – Слезы, все еще блестевшие на ресницах Пибоди, были забыты. – Ей было всего двадцать, а самой молодой из жертв двадцать восемь. От двадцати восьми до тридцати трех – такой у него возрастной интервал. Так что Тереза ди Веккьо, в замужестве Пелла, умерла слишком молодой, а это значит, что Пеллу можно вычеркнуть из списка подозреваемых.

– А вы всерьез подозревали этого старика?

– Он подходит по возрасту, примерно – по типу, у него есть связь с Городскими войнами, живет в частном особняке плюс к тому озлоблен на весь мир. Смертельно болен – якобы опухоль у него. Даллас это проверяет. Потерял молодую жену – хорошенькую, с темно-каштановыми волосами. Но на этом сходство кончается. – Пибоди откинулась на спинку кресла и покачала головой, глядя на экран. – Не укладывается в схему. Ее убила пуля снайпера, ее не пытали. Она на восемь лет моложе самой младшей из жертв на момент убийства. Не вписывается в профиль. Но что-то есть. Даллас назвала это зудом. Был зуд, когда мы с ним говорили.

– Может, он что-то знает? Может, он как-то с этим связан?

– Да, может быть. Надо переправить это к Даллас, а потом я вернусь к Пелле. Надо взять глубже, откопать скрытые данные.

– Давай я тебе помогу. – Макнаб энергично потер ее плечи, потом принялся играть с кончиками ее волос. – Ну как? Полегчало?

– Да. Наверно, просто недосып сказывается, и на мозги слишком многое давит.

– Тебе надо сделать перерыв.

– Пожалуй. – Пибоди опять потерла глаза, но на этот раз, чтобы прогнать усталость, а не вытереть слезы. – Если б не было так холодно, я пошла бы прогуляться. Мне надо подышать свежим воздухом, размяться немного.