Допрос безутешной вдовы - Каминаси Кунио - Страница 57

• Предыдущая
• 57/81
• Следующая

– Так и учили бы себе ваших, «острых», у себя в Москве, – резюмировал я.

– Они же у вас не знают ничего! – Она предпочла проигнорировать мою колкую ремарку. – Не учат ничего! Спят на занятиях! Им все побоку, абсолютно!

– Я в курсе, – прервал ее я.

– Значит, вы меня понимаете?

– По-житейски – да, по-человечески – нет.

– Что?

– Не что, а как. – Теперь уже настала моя очередь поправлять собеседника.

– Хорошо, как? – покорно согласилась она.

– Рационально рассуждая, вы абсолютно правы: за такой вот дом (сколько, кстати, платили? миллионов сорок?), семьдесят тысяч долларов в год за непыльную работу читать русскую грамматику сорока спящим вечным сном красавицам и красавцам, за возможность ездить без визы в Штаты и Европы разные можно и потерпеть и мужа-карпа, и его мерзкую родину.

– А по-человечески? – Против моих житейских рассуждений у нее ничего не нашлось.

– А по-человечески, Наташа, это как же надо себя не любить, чтобы заставлять себя с, как вы смачно изволите выражаться, холодным и жирным карпом сюда вот каждый вечер укладываться. – Я печально взглянул на просторное супружеское ложе четы Китадзима.

– Ну уж тогда предлог и падеж используйте правильный! – упрекнула вдруг меня Наташа. – Раз в грамматику со мной решили поиграться!…

– Я ошибся, извините! – Я судорожно попытался сообразить, чего такого грамматически неправильного я ляпнул. – Какой предлог с каким падежом, говорите?

– Не «с карпом», а «под карпа»! – цинично пояснила она. – Если только «с» ним, это еще куда ни шло…

– Насчет «под» точно не знаю, – успокоился я за свои познания в области практической грамматики русского языка, – у каждого, знаете, ведь свои привычки и приемы…

– Не скабрезничайте! – одернула меня Наташа.

– Хорошо, не буду! – послушно пообещал я.

– И еще о житейском, если можно… – скромно начал я.

– Что еще?

– Скажите, теперь, после того как Китадзимы-сана не стало, каково ваше личное финансовое положение?

– Я не бедная женщина, – гордо заявила она. – Вы же сами только что точно мой годовой доход назвали.

– Конечно, я, так сказать, «профессорский сынок» – мне положено знать такие вещи. Я, собственно, их и знаю, как вы успели заметить. Скажите, Наташа, у вас с мужем банковские счета раздельные?

– Были раздельные, – вздохнула она.

– Что значит «были»?

– Три года назад Хи решил, что нам надо объединить капиталы! – фыркнула Наташа.

– Объединить?

– Да. Ему вдруг взбрело в голову, что, если я во время одной из своих поездок в Москву или еще куда разобьюсь на самолете, все мои денежки пропадут. Тогда как раз у нас под Иркутском самолет упал. Вот они решил общий счет сделать.

– Вы часто в Москву летаете?

– Минимум два раза в год. – Она грустно посмотрела на постель. – Бывает, и чаще.

– У вас там родители?

– Да, мама с папой… Старые уже… – вздохнула Наташа. – Хочу как можно чаще их видеть.

– Значит, на сегодняшний день у вас с мужем имеется общий банковский счет, да?

– Счета, – ответила она.

– Счета? – не понял я.

– Два счета, – объяснила она. – Один иеновый и один – долларовый. Мне в Москве иены не нужны…

– Понятно. Получается, что теперь со смертью мужа вы являетесь единственным держателем этих денег.

– Владелицей, – поправила она меня.

– И, извините, как много у вас на этих счетах денег?

– Не отвечать на этот вопрос я могу? – Наташа взглянула на меня грустными, уже снова темно-синими глазами.

– Сейчас – да, – лицемерно обрадовал я ее, – но завтра в полиции, на официальной даче показаний, вам этот вопрос зададут опять, и, чтобы не доводить дело до прокурорских ордеров на досмотр ваших счетов, вам, я думаю, все-таки придется на него ответить.

– Хорошо, - покорно кивнула она. – У нас с ним на иеновом счету сейчас шестьдесят восемь миллионов, а на долларовом – около двухсот тысяч.

– Понятно, а что насчет страховки?

– Медицинской? – недоуменно взглянула она на меня.

– Нет, я имею в виду страхование жизни.

– А-а, это… – Она усмехнулась. – Хи застраховал только меня: я же сказала, что летаю без конца.

– А на него у вас страховки нет?

– На случай смерти – нет, только медицинская, – она отсекла одну из возможных причин избавления жены от ненавистного мужа, которой из год в год все охотней пользуются наши японские домохозяйки, с волшебной помощью мышьяка или стрихнина получающие от страховых компаний по триста миллионов иен страховых выплат за своих незадачливых мужиков.

– Хорошо, Наташа. – Я обнаружил на своих часах сошедшиеся в экстатическом порыве на числе «12» часовую и минутную стрелки и почувствовал в глазах очередной приступ липкого сна. – Время позднее, ситуация мне пока более или менее понятна, так что давайте закругляться, хорошо?

– А что, завтра мне надо к вам в полицию являться? – Наташа подошла к двери, чтобы выпроводить меня вниз.

– Официально расследование ведет Йосида-сан, он вам сейчас внизу все скажет.

– А вы? – разочарованно протянула она.

– А я пока сбоку припека, с краю корочка, – улыбнулся я и про себя испытал некое вялое подобие чувства гордости. – Если все повернется в сторону России, тогда начнется моя епархия, а пока следствие будет вести обычный отдел.

– Жаль, – кисло улыбнулась прекрасная Наталья. – С вами можно по-русски разговаривать, а Йосида этот ваш по-русски не понимает…

Мы спустились вниз тем же макаром, что и поднимались: Наташа впереди, я – следом, но только теперь из-за обратной пространственной перспективы ее замечательные бедра передо мной не колебались, да и, честно говоря, после увиденного в спальне все эти лестничные подглядывания казались мне тупой детсадовской забавой.

Едва мы сошли с лестницы, как из входных дверей показался взъерошенный Ганин. Он мельком глянул на меня, затем – гораздо медленнее – окинул взором фигуру Наташи, крякнул и принялся рыться в кучке бумажек, лежащих на высокой обувной тумбе около входа. Я поплелся было за Наташей в гостиную, чтобы передать ее Йосиде, как тут мой друг Ганин выдавил из себя нечто нечленораздельное, похожее одновременно на возглас радости и вопль утопающего, и поманил меня к себе правой рукой. В ней была зажата тонюсенькая квитанция, какими обычно забрасывают наши почтовые ящики инспектора, снимающие в наше отсутствие показания наружных счетчиков расхода воды, газа, керосина и электричества, чтобы снять потом уже с наших банковских счетов сумасшедшие деньги за потраченные литры, кубометры и киловатты. Он подождал, пока Наташа зайдет в гостиную, а затем протянул мне эту самую бумажку, оказавшуюся квитанцией за потребленный четой Китадзима в сентябре керосин. Я автоматически отметил смешную сумму – двести тридцать иен и тут же так же автоматически напомнил самому себе, что и у нас с Дзюнко счет за теплый сентябрь будет не больше.

– Видел? – интригующе поинтересовался Ганин.

– В смысле «больше не увидишь»? – осторожно спросил я в ответ. – Ты чего, Ганин?

– Увидишь, еще как увидишь! – воскликнул радостно сэнсэй. – Причем именно «больше»!

– Больше чего? – Мне захотелось уточнить, изобилием чего собирается порадовать меня мой друг.

– Пошли-ка, – требовательно сказал он и потащил меня за руку из уютного теплого оплота японско-русской филологии в промозглую темноту холодной хоккайдской ночи.

• Предыдущая
• 57/81
• Следующая