Интендант третьего ранга - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/66
• Следующая

Пленных не было, немцы не сдавались. Даже легкораненые воевали до конца, стреляя изза колес, их пришлось добивать. Раненых тяжело Саломатин велел оттащить на тот берег и оставить - свои подберут. Военврач настояла, чтоб каждого предварительно перевязали. Среди трофеев оказались йод, бинты и вата, поэтому Саломатин не препятствовал. Он запомнил, с каким сосредоточенным видом врач обрабатывала раны немцев, а те благодарно шептали: "Данке!". Понастоящему немцы отблагодарили врача на следующий день, когда расстреляли ее вместе с ранеными…

Тяжелораненых надо было добить. Или оставить на своей стороне. Они поведали своим то, что упустила разведка на мотоциклах. Чистоплюйство его подвело. Это война… Батальону следовало уйти в тот же вечер. За спиной лес, раствориться в нем не составило бы труда. Но у них так хорошо получился первый бой… А приказ держаться дватри дня?…

Разрывы разбудили их на рассвете - разведка прозевала сосредоточение немцев. В этот раз это били не малокалиберные пушки, а тяжелые орудия - враг их зауважал. Пока они прятались от снарядов в окопчиках, реку форсировали танки и развернулись на лугу… Саломатин видел, как артиллеристы повернули трехдюймовки и били по танкам прямой наводкой. Те содрогались от попаданий, но упорно ползли вперед. Саломатин хотел отдать приказ отступать, но в этот момент пуля ударила его в шею…

Очнулся он уже на дороге. Двое бойцов, в том числе верный Артименя держали его под руки. Болела шея, гимнастерка слева была залита кровью, Саломатина шатало, но он постарался стоять самостоятельно. Вокруг были немцы, они держали их на прицеле. Ждали. Скоро Саломатин понял, кого. Объезжая разбитые машины, к пленным подкатила легковая машина. Из нее вышел высокий седой генерал. Саломатин узнал его.

- Кто командир? - спросил генерал, обращаясь к пленным.

- Я! - ответил Саломатин, стараясь не упасть. Ему это удалось.

- Говорите понемецки? - удивился генерал. - Хорошо, - он шагнул ближе, всмотрелся, но, как понял Саломатин, не узнал. - Ваше имя, звание?

- Старший лейтенант Василий Саломатин.

- Всего лишь оберлейтенант? - вновь удивился немец. - Сколько у вас было людей, герр Саломатин?

- Четыреста тридцать семь… И батарея пушек.

- Мне доложили, что дорогу оседлал по меньшей мере полк! - генерал бросил уничтожающий взгляд на сопровождавшего его тучного полковника. Тот побагровел. - Какой у вас был приказ? - повернулся генерал к Саломатину.

Старший лейтенант хотел промолчать, но почемуто не смог:

- Остановить продвижение противника на дватри дня.

- Вы выполнили его! К тому же проявили гуманность в отношении раненых немецких солдат. Это делает вам честь! Немцы - культурная нация, мы ответим тем же. Вам окажут необходимую медицинскую помощь…

Генерал уехал, но приказ его подействовал: Саломатина и других раненых перевязали. Затем отвели на этот мехдвор. "Их гуманизм в том, чтобы заставить умирать долго и в муках! - подумал Саломатин, наблюдая изпод сеялки за редеющим сумраком. - Лучше б пристрелили сразу! Сволочи!…"

Когда рассвело совсем, Артименя вытащил командира наружу и прислонил спиной к сеялке. Так велел Саломатин. При виде командира люди вспоминали, что они бойцы. Вчера чуть не случилась драка изза еды - кучки кормовой свеклы, сваленной немцами прямо на землю. У Саломатина еще достало силы крикнуть… Свеклу разрезали на куски заточенной о камень полоской железа, поделили Посправедливости. Бойцы, ворча, забирали свою долю. Крайнев поймал на себе несколько ненавидящих взглядов. Сегодня он уже не сможет прикрикнуть, Артименя и несколько поддерживавших его сержантов, не справятся. От голода люди звереют. Может, немцы добиваются этого? Будут смотреть, как они передушат друг друга?

Пленные проснулись, потянулись к баку с водой - пить и умываться. Несколько человек остались лежать: мертвые, или доходяги, как он. Саломатин попросил Артименя проверить. Тот скоро вернулся - за ночь умерло двое. Трое, как и Саломатин, были совсем плохи. "Всего восемьдесят два живых, - мысленно подвел итог Саломатин. - Завтра останется семьдесят девять. Пригнали сто тридцать шесть. Пятьдесят четыре человека за три недели…"

Напившись, пленные рассаживались на земле, ловя ласковые утренние лучи. Через часдругой будут искать хоть краешек тени - солнце в этом году немилосердное. Люди молчали: обо всем переговорено за эти дни, все слова сказаны. К тому же надо беречь силы. Еду привезут не раньше полудня… Саломатин прислонился головой к прохладному металлу сеялки…

Два года назад он носил две "шпалы" в петлице и командовал стрелковым батальоном. "Шпалы" были новенькими, Саломатина произвели в майоры прямо из старших лейтенантов. Нещадно прополотая НКВД Красная Армия нуждалась в командирах, люди росли в званиях и должностях, перешагивая сразу через дветри ступеньки. 17 сентября дивизия Саломатина перешла границу с Польшей. Поляки почти не стреляли. Дивизия дошла до Буга и встала на левом берегу. На той стороне были немцы. Саломатина вызвали к комдиву.

- В личном деле написано, что знаешь немецкий, - сказал тот. - В самом деле?

- Когда родители умерли, воспитывался в семье немца, - ответил Саломатин и добавил, заметив поднявшиеся домиком брови комдива. - В Саратове. Немец сапожником был…

- Будешь переводить! - велел комдив.

Саломатин перешел мост и договорился о встрече. Она состоялась на следующий день. С нашей стороны был командующий армией, с немецкой - тот самый седой генерал, не узнавший Саломатина на дороге из Города. Генералы жали другу руки, улыбались. Скалили зубы и сопровождавшие немца офицеры. Улыбки были искренние - немцев переполняла радость. Они были счастливы, что завоевали большую страну всего за три недели и малой кровью. Русские в отличие от поляков не были врагами - фюрер заключил с ними пакт о ненападении. Командарм пригласил немцев на свой берег, где их провели в расположение одной из дивизий, познакомили с офицерами и солдатами, показали технику. Затем пригласили за стол. Интенданты командарма расстарались: столы был накрыты белоснежными скатертями, густо уставлены блюдами с жареным и вареным мясом, овощами, бутылками с водкой… Командарм, как и Саломатин, был из назначенцев, армию получил после полка, и упивался своей властью. Саломатину почти ничего не удалось попробовать - переводил. Тост за фюрера - тост за Сталина, тост за победоносную немецкую армию - тост за не менее победоносную Красную… Пили за офицеров и солдат, их оружие, стойкость, храбрость, дисциплинированность… Чем далее, тем более запутанными и витиеватыми становились тосты, запомнить и перевести их точно было невероятно сложно, Саломатин и не старался. Любое слово немцы и наши встречали дружным ревом и звоном фужеров. Скоро немцы надрались так, что не смогли на своих ногах уйти. Саломатин сбегал через мост, договорился, и дежурный немецкий офицер прислал несколько машин.

Немцам прием чрезвычайно понравился, они не захотели оставаться в долгу и назавтра пригласили к себе. Немецкий генерал, видимо, решил превзойти русских - гостям показали все. Танки, пушки, пулеметы, кургузые, неуклюжие автоматы… Возле высокого бронетранспортера на полугусеничном ходу немецкий генерал сам давал пояснения.

- Новейшая разработка, секретный проект, - переводил Саломатин. - Как вы знаете, господа, мы воюем стремительно. Танки прорывают фронт, следом движется пехота. Но пехота едет на простых грузовиках, она уязвима от стрелкового оружия. В "ханомаге" ее защищает броня, а бронетранспортер вооружен пулеметом МГ на турели. "Ханомаг" может идти в наступление даже без поддержки танков! Пока таких машин единицы, но через пару лет будут тысячи…

Бронетранспортер не заинтересовал командарма, но Саломатин, воспользовавшись минутой (с немецкой стороны был переводчик), осмотрел машину. Немецкий генерал не врал - бронетранспортер выглядел мощно. В Красной Армии о таких машинах не слышали. Саломатин представил, как на его батальон движется эта черная громада, и немцы изза брони спокойно расстреливают его солдат…

• Предыдущая
• 14/66
• Следующая