2012 - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая

Но помимо этой задачи была и другая, и с ней ясности было меньше.

Что, собственно, послужило причиной внезапного налёта властей на их штаб – если учесть, что это серьёзное название принадлежало маленькой кучке людей, сохранивших, самое малое, верность бывшему, в прошлом почти всемогущему шефу? Как ни прикидывай, получалось одно и то же: слухи о досрочном освобождении Котовского, подтверждённые полковником, соответствовали действительности, и шеф оказался на свободе. Значит, он находится уже если не в самой Москве, то где-то поблизости. Но наверху передумали. А он может, недооценив обстановку (слишком уж давно его тут не было), направиться или в дом, где и сейчас жила его семья, или в штаб. Конечно, и тут и там его ждут – но не те, кого ему хотелось бы увидеть.

А значит – она должна была сделать всё, на что способна, чтобы хоть как-то предупредить его.

Полкан говорил по телефону, всё ещё работавшему в частично уже обесточенной Москве. Хотя, если подумать, странного ничего не было: телефон принадлежал к той сети, что действовала бы, наверное, даже под атомной бомбёжкой. Особая сеть, и источники питания её тоже особые. Избранная техника для избранных людей. Кто и далеко за границей остаётся одним из избранных.

– Папа, это я. Извини, что отрываю, но…

Его прервали:

– Да, да, да! Я просто в восторге от твоего звонка. Ну и настряпал ты делов! Ты проститутка, захотел сразу переспать с двумя? Знаю твой вопрос. Отвечаю сразу: драпай. Потому что контроля больше нет ни у тех, ни у других. Можешь подсказать тем, кого любишь. Не опоздай. Всё.

То, что началось на окраинах Москвы примерно в то же время, когда Настя пыталась понять, что ей сейчас делать и как, и продолжалось на протяжении нескольких часов, до самого утра, уже не только в отдалении от центра, но всё быстрее приближаясь к нему сразу по нескольким основным радиусам – то, что можно с достаточным основанием назвать погромом, никем не было ни задумано, ни вообще предусмотрено в таком виде, в каком осуществилось на самом деле.

Однако получилось так, что на сей раз всё почти с самого начала стало развиваться не должным образом.

Началось, пожалуй, с того, что организованные и доставленные к границам Москвы организации верноподданной молодёжи наподобие «Своих», «Юной гвардии», «Новой России» и прочих собственно в Москву попасть так и не смогли. Те, что подвозились автобусами, были вынуждены остановиться там, где дороги на подходах были преграждены московской милицией вместе с автоинспекцией. А поезда, начиная с электричек, на которых добиралась до города другая часть, останавливать не стали, но просто, один за другим, переводили на рельсы Окружной железной дороги, по которой они и принялись безостановочно кружить по открытой для них «зелёной улице», не давая никому возможности где-либо высадиться. При этом возникли, конечно, немалые неудобства для тех пассажиров, что ехали в Москву не ради выступлений (о которых и слыхом не слыхивали), а по своим делам. Но то были всего лишь мелкие издержки, неизбежные (как знают политики и военные) при всяком крупном действии.

Таким образом, сразу в город привезенные не попали. Некоторое время они находились в нерешительности: следует ли немедленно атаковать остановившую их милицию или ждать, пока той не будут спущены сверху соответствующие распоряжения? Остановились на втором варианте – решили обождать и вступили в переговоры с милицией, настроенной, надо сказать, достаточно (по милицейским понятиям) доброжелательно. Тем более что число людей у московского рубежа естественным образом всё росло: уже не за счёт молодёжи, но благодаря тому, что подъезжали, а то и просто подходили всё новые люди, отряжённые, как мы знаем, по просьбе высоких властей губернаторами ближайших регионов, чтобы оказать безоговорочную поддержку президенту и выдвинутому им кандидату. Были среди подошедших и люди, никем не вызванные или приглашённые, но обладавшие прекрасным чутьём, вовремя уловившим приближение какой-то заварухи, на которую интересно хотя бы просто посмотреть, а то и поучаствовать, поглядывая при этом, что где плохо лежит. И это увеличение численности людей, которых уже почти можно было назвать осаждающими, говорило руководителям, что они поступили правильно: сила их всё более преобладала над милицейской, так что можно стало уже всерьёз думать о силовом прорыве.

На дорогах тем временем становилось всё теснее и напряжённее. Потому что если, с одной стороны, прибывшие не могли просто так войти в город, то, с другой, – то же самое относилось и ко всем машинам, подъезжавшим к столице с периферии. Прежде всего к большегрузным трейлерам отечественных и зарубежных транспортных фирм, доставлявшим в столицу, как и каждый день, и продовольствие, и другие товары – без пополнения всякого рода запасов большой город может существовать очень недолго, – а также к автобусам с туристами, преимущественно с западных направлений, не говоря уже о частных машинах, на которых люди возвращались из отпусков или ехали по важным для них делам. На глазах у всех стали возникать громадные пробки, как бы отражённая волна покатилась от московских ворот, наткнувшись на препятствие, – на сотни метров, на километры, ясно было, что за наступающую ночь (основное время подвоза) пробки эти распространятся уже на десятки километров – если не произойдёт каких-то изменений.

Изменения, однако, тоже назревали на глазах. Водители-дально–бойщики, народ решительный и не слабый, принялись, поняв, что заперли их тут не на час и не на два, сбиваться в кучки, обсуждая ситуацию. И уже по нараставшей громкости и тональности их разговоров можно было понять, что долго терпеть они не станут, но перейдут к решительным действиям. Было совершенно ясно: если машины пойдут на приступ, то остановить их можно будет разве что артиллерией, которой на дорогах не было, как и армейских подразделений вообще, и даже внутренние войска по какой-то причине отсутствовали – скорее всего потому, что министр внутренних дел, да и командующий ВВ, были людьми президента. Ну, а если прорвётся транспорт, то и все, остановленные московскими силами на ближних подступах, довершат дело и в город всё-таки войдут.

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая