Двадцать два несчастья 3 (СИ) - Фонд А. - Страница 4

Мельник скривился.

— Да погоди ты с этими профсоюзами, ерунда это все. Он вообще ни для чего не нужен!

Я внутренне хмыкнул и не стал его переубеждать. У людей, которые жили еще при Советском Союзе, укрепилась железобетонная мысль, что профсоюзы — ерунда на постном масле. Наше существование в системе привело к тому, что профсоюзы превратились в некий декоративный элемент, неприятный, но необходимый, к которому все привыкли, смирились и давно не обращают внимания. Пользы от них люди не ждут никакой. На самом деле это один из мощнейших инструментов воздействия на государственную систему и бюрократию. Просто не все умеют им пользоваться. Я вот умел и, насколько знаю, Караяннис тем более.

Тем временем, отхлебнув кофе, Мельник продолжил сердитым голосом:

— Ты зачем с Лейлой это устроил?

— Что устроил? — Я изобразил непонимание.

— Ну, после ее стрима этого дурацкого… ты понимаешь вообще, что происходит? Ты почему ей не запретил?

— Так я же с ней не общаюсь, — вытаращился я на него. — Кто я и кто Лейла? Это же дочь самого Хусаинова! Ильнура Фанисовича! Так что я понятия не имею, где она сейчас. У меня даже номера ее нет.

Но Мельник сейчас слушал только себя.

— Ты понимаешь, что происходит⁈ — Он повысил голос и тут же осекся, заметив, что в пиццерии на нас стали оглядываться. — Ты пойми, Сергей, она выступила… Я смотрел это видео — ерунда полная, как можно дочери такого уважаемого человека так себя вести, буффонада какая-то! Впрочем, это другое дело, не будем сейчас…

Он громко сглотнул, схватил кружку с кофе и залпом все допил. Прокашлявшись, продолжил:

— Так вот, она выступила в прямом эфире! Люди начали копать и выяснили, что тебя якобы выжили с работы! Из-за той операции! Но ты же сам уволился! А ее подписчики теперь собирают подписи для петиции о восстановлении тебя на работе! Общественников уже подключили. Несколько тысяч подписей собрали, как мне говорили! Ты понимаешь, что будет, если дело докатится «туда»? — Он свирепо ткнул пальцем в потолок. — Мало нам не покажется! И Харитонов полетит, и все остальные вслед за ним! Ты понимаешь, чем это грозит⁈

Я понимал, но оттого тем более был доволен, что Лейла так поступила.

Возможно, она не должна была подставляться, влезая в эту историю — я, кстати, пока так и не понял, что ее сподвигло — но, как выражение благодарности, это очень даже хорошо кармически. Юная красавица, скорее всего, выяснила, что произошло со мной, сработал свойственный ее возрасту максимализм, обостренное чувство справедливости, и она затеяла вот это все. Возможно, и наша переписка что-то в ее голове переключила. Не суть.

Кроме того, я был особенно доволен тем, что хотя бы какие-то крохи информации получил из возмущенного потока сознания Мельника. И мне теперь интересно, кто же реально убил этих троих пациентов, раз понадобился козел отпущения? На кого они это свалят? И почему умер Серега Епиходов? И сам ли он так спивался, или его кто-то целенаправленно спаивал и подсадил на карты? Тут достаточно много вопросов.

Мельник еще пошумел, а потом посмотрел на меня и вдруг спросил, резко успокоившись:

— Что дальше собираешься делать?

— Как что? — удивился я. — Жить. Нужно кредит раскидать, в квартире ремонт сделать, причем не косметический, а нормальный. Мебель поменять. Помочь родителям на даче… да и вообще. Я вон уже устроился на подработку — БАДы продаю, массаж делаю. Как ваша судебная волокита закончится, устроюсь по специальности. Не только в Казани есть больницы. Все, в принципе, нормально. Живу как все. А что?

— Да все не так, — сказал Мельник, скривившись.

Он пожевал губами и вдруг тихо добавил:

— Надо бы тебе уехать из Казани, Сергей. Хотя бы на время.

Я усмехнулся:

— Пока не планирую. У меня еще достаточно дел, которые нужно решить здесь. Да и невыездной я, насколько понимаю. Хусаинов подсуетился. Во всяком случае, пока идет следствие…

— Но я бы тебе настоятельно советовал все-таки уехать, пока мы не разрулим эту ситуацию, — продолжал настаивать он. — Тебе лучше быть подальше отсюда. Я понимаю, что за границу ты не можешь, но в какой-нибудь райцентр, забиться и пересидеть — вполне мог бы. Тебе никто препятствовать не будет.

И я понял, что из Казани лучше пока никуда не уезжать.

Пожав плечами, комментировать это заявление я не стал. Не обладая всей информацией, сложно говорить. Можно запросто попасться на том, что я просто не понимаю, о чем идет разговор.

И тут Мельник посмотрел на меня и сказал:

— И прекращай издеваться над Виктором!

Я удивился:

— Он что, плакал? Жаловался вам?

— Прекращай язвить, Сергей! Я с тобой по-отечески разговариваю. Помочь хочу! Не трожь Витю, от него жена ушла!

— И жену я увел?

— Да ну тебя, — отмахнулся Мельник.

Ну да, ну да.

Но вслух я, конечно же, ничего такого не сказал. Только вздохнул. А потом спросил:

— А когда они со мной рассчитываться будут?

— За что? — От удивления Мельник стал похож на ошеломленного долгопята. — Ты же свою часть не выполнил! И на комиссии как себя вел! Да ты практически сорвал нам комиссию!

— Погодите-ка, — покачал я головой и усмехнулся, — но троих пациентов все же повесили на меня. И по суду мне еще их родственникам выплатить девять миллионов надо. И меня могут даже посадить за непредумышленное убийство. Я вообще не знаю, чем все это закончится. А вы мне денег не дали! Не-е-ет! Так дело не пойдет! Я за идею страдать не буду!

Мельник забеспокоился и, воровато оглянувшись, хрипло зашептал:

— Тише, тише! Я все выясню и тебе перезвоню. А ты уезжай пока, Сережа, уезжай!

Сказав это, он скомканно распрощался и ушел, не расплатившись за кофе.

А я остался за столом, медленно допивая остывший чай. Честно говоря, сидел и втайне даже от самого себя ждал, что вдруг сейчас возьму и увижу Диану. Не знаю почему, но было у меня какое-то такое то ли желание, то ли ощущение. Я посматривал в окно, но, к сожалению, среди бегущих пешеходов Дианы не было.

Мысли сделали кульбит: да как же все так закрутилось? Как надоело! Хочется остановиться и отдохнуть. А все никак не получается. Скорее бы уже к родителям на дачу! Да, вполне может быть, что они запрягут меня и придется вкалывать на сельскохозяйственных работах, что я не особо любил. Но на природе ты в любом случае отдыхаешь, духовно и эмоционально перезагружаешься.

Затем я вспомнил разговор с Мельником. Так, что он там говорил про набирающую обороты петицию? Мне стало любопытно, я взял телефон, зашел в сеть и вбил: «Епиходов Сергей Николаевич».

Что интересно, когда я делал это чуть раньше, в первую очередь вылезала информация про старого меня — нейрохирурга, академика Епиходова Сергея Николаевича: мои интервью, научные статьи, результаты работы, благодарности пациентов, успехи учеников. Я уже настолько к этому привык, что даже не обращал внимания.

Но сейчас первой появилась петиция «В защиту доктора Епиходова!».

Я хмыкнул и с интересом открыл сайт. Там было написано:

'Мы, нижеподписавшиеся, убедительно просим руководство города Казани, руководство Министерства здравоохранения Республики Татарстан, администрацию Казанской городской больницы № 9, а также вышестоящие органы оказать содействие в защите чести и достоинства казанского хирурга, блестящего врача и прекрасного человека Епиходова Сергея Николаевича!

В октябре 2025 года была проведена уникальная операция по восстановлению жизнедеятельности коры головного мозга Хусаиновой Лейлы Ильнуровны. Вместо того чтобы наградить доктора Епиходова, который практически в одиночку выполнил эту сложнейшую операцию, его с позором уволили из больницы! Более того, привлекли комиссию из Москвы для расследования его деятельности! Насколько нам стало известно, доктор Епиходов теперь не может найти работу по медицинской линии. Также он не может выехать за пределы города: ни через аэропорт, ни через железнодорожный или автовокзал, чему лично стали свидетелями гражданка Белоконь А. Р. и гражданин Иванцов П. П.