Японская война 1905. Книга восьмая (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 24

— И я очень благодарен им за такое отношение, это дает возможность всегда найти тех, кто был бы рад с нами сотрудничать, — сказал Огинский и задумался. — Когда-то люди ехали в Штаты за возможностями, за верой, что тут можно самим построить свою жизнь. Увы, как оказалось, тут, как и в Европе, уже есть свои хозяева и свои правила. Возможно, в последние годы вместе с ростом промышленности наверху появились новые места, но страна же не может расти всегда. А нет роста, не будет мест в элите, не будет и веры в новую родину. Возможно, именно в это слабое место мы сейчас прежде всего и бьем.

— Разве не по армии?

— Военные поражения, тем более такие небольшие, не смогут сломить столь большую страну. А вот сбить розовые очки, как у капитана Харди в романе Томаса Хьюза, это легко.

— А мы, значит, даем возможности?

— Мы быстрее растем, — пояснил Огинский. — Я сейчас сразу и про новые земли, и про развитие старых. Все, кто хоть что-то собой представляет, легко могут найти себе дело по душе. Вон даже Элис Рузвельт, дочь президента, занимается пленными и проводкой электричества. Думаешь, почему она не уехала назад, хотя ее никто не держит?

— Я думал, ей нравится быть частью истории, — немного смутился Буденный.

— Именно, — хмыкнул Огинский. — А то некоторые считают, что ей и наш генерал нравится. Но времена, когда любовь толкала на безумные поступки, уже прошли. Сейчас людей ведет вперед что-то большее. Желание стать чем-то большим.

— Эгоизм?

— В хорошем смысле этого слова. Упорство, вера в себя, вера в то, что мы больше… Понимаешь? Стремление стать подобным богу, но не духовно, как мечталось раньше, а по делам, по поступкам. Раньше повлиять на весь мир удавалось считанным единицам. Александр Великий, Цезарь, Чингисхан… А что сейчас? Радио Попова и Маркони перекраивает привычную нам реальность не меньше, чем македонские фаланги. Мы сами прошли за пару лет больше, чем все легионы Рима. А что будет еще через пару лет? Во что превратится статья какого-нибудь безобидного умника? Я вот видел на столе у Макарова выписки из Эйнштейна и Ленина… Кто они такие? Я вот сам почти ничего о них не слышал, но раз сам генерал их читает, то даже страшно представить, во что могут превратиться их идеи.

— Кхм, — Буденный намекнул, что у них не так много свободного времени, и Огинский поспешил перейти к делу.

Если окружение города и подготовка штурма было задачей Буденного, то вот наладить передачу информации с поднятых аэростатов, патрулирование уже занятых районов и вывод местных гражданских из домов, которые могли попасть под обстрел — здесь уже мог помочь и помогал Алексей Алексеевич. А сам Макаров, полностью уступив военные дела этой парочке, тем временем проводил встречи с городскими лидерами.

Огинский упомянул, что он уже виделся с мэром, Брайаном Каллаганом-младшим. И этот человек одним фактом своего существования словно подтверждал тот застой, о котором они говорили раньше. Сын прошлого мэра, сам избиравшийся на пост главы Сан-Антонио четыре раза, он был уверен, что и его потомки не раз вернутся на это же место. Буденный не сомневался, что такой человек за гарантии сохранения статуса-кво согласится на многое — так и вышло. Они еще не успели перейти к штурму форта Хьюстона, когда по городу побежали мальчишки, раздавая срочно отпечатанный номер местной газеты.

Крики возвращали жизнь на затихшие было улицы.

— Ради спасения жизней! Сан-Антонио принимает условия Новой Конфедерации!

— Читайте условия выборов в новый городской совет!

— Полная амнистия для всех, кто опустит оружие!

— Все производства будут сохранены за их владельцами! Новая Конфедерация заберет себе только доли инвесторов из Нью-Йорка!

Буденный должен был признать, что звучало все это довольно разумно. Учитывая, что они взяли сам город почти без разрушений и без пролившейся крови, мягкие условия Макарова действительно выглядели неплохой альтернативой. Жаль только…

— Они же переметнутся назад, как только представится возможность, — вздохнул Семен.

— Это они так думают, — ответил засевший рядом Огинский. — Прикидывают, как смогут оправдаться, и… Именно поэтому генерал предлагает такие условия и такую сделку.

— Чтобы они могли сдать назад?

— Чтобы им было проще согласиться, а вот потом…

— Мы прижмем их к ногтю?

— Вовсе нет. Стоит нам разок соврать, и любые обещания дальше уже не будут работать. Нет, просто… Помнишь? Мы же растем быстрее. Больше возможностей, больше денег! Очень многие и очень быстро смогут построить себе новую жизнь в Конфедерации. То, что раньше казалось невозможным, и за что на самом деле можно будет сражаться. Сейчас наши сторонники — это парии и идеалисты, но уже через месяц единицы превратятся в десятки, а через год — в тысячи.

Огинский говорил и одновременно просматривал донесение от разведчиков, которые отслеживали артиллерийские позиции, спрятанные в каменных домах форта и окружающих его казарм. Стоит пропустить хоть одну, и это будет стоить им очень дорого… Жизни, техника, репутация. Идеально начавшийся штурм города и завершить хотелось так же гладко.

— Они там сдаваться не собрались? — на всякий случай уточнил Буденный.

После криков мальчишек, после того как начавшие выходить на улицу обычные люди стали словно бы молчаливой поддержкой для окруживших форт частей — Семен на самом деле начал рассматривать вариант, что обойдется без боя.

— Генерал уже отправил защитникам форта предложение отступить. Даже с сохранением оружия и знамен.

— Были парламентеры? — Семен попытался понять, как смог их пропустить.

— Была прямая телеграфная линия между мэрией и фортом. Ее было бы вполне достаточно, чтобы предварительно обсудить условия, которые потом в свою очередь можно было бы закрепить уже лично.

— Но они отказались, — понял Буденный. Слишком много «было» и «бы».

— Генералы Альфред Гайлс, Джесси Мэтлок Ли и Фредерик Грант, кстати, сын президента Улисса Гранта, сказали, что никогда не опустят оружие.

— Храбро.

— Но глупо.

— Но глупо, — согласился Буденный, а потом приказал открывать огонь.

Людендорф смотрел, как первые двенадцать машин с еще такими неопытными прусскими экипажами выползают на улицу перед американской крепостью. Пока они еще прятались за домами, но было понятно: еще немного, и вражеские пушки смогут открыть по ним огонь. А их ведь так и не успели нормально обучить. Да в принципе обучение еще не началось. Может быть, зря он так спешил догнать головные части отряда Макарова?

Да, попал в место, где творится история. Но платить за это будут обычные германцы.

— Ровно то, чего я ждал от русских! — а вот Кригер был доволен, что оказался прав, и это было слышно даже по радио, на выделенной для них командирской волне. — Поедем принимать за них американские снаряды?

К чести Вальтера, он не бежал даже от такого боя, и именно его машина сейчас ехала впереди строя.

— По данным разведки, у них тут в основном 3-дюймовые пушки, — Эрих проверил, что рядовые их точно не слышат, и немного успокоился. Только паники им сейчас не хватало. — Броня «Громобоев» должна выдержать.

— А катки — нет! Да по нам из каждого окна стрелять будут! Подобьют гусеницы, потом поджарят всех, кто попытается отсидеться, и подстрелят тех, кто рискнет побежать!

— Держим строй! Сразу поворачиваемся к врагу передней проекцией! — приданный им русский офицер на общей волне объяснял тактические детали. — Первый выстрел даем с ходу! Чтобы сбить врага и хоть немного скрыть себя за облаком пыли и дыма. Земляные улицы — это наши друзья, помните об этом. Второй раз начинайте наводиться уже после остановки, потому что машину в последний момент обязательно тряхнет, и вам все равно еще раз придется доводить ствол.

— Рассказывают курице, как ее будут правильно варить! — Кригер все не мог угомониться.

И в этот момент их оглушило. По ушам ударило плотным эхом выстрела из тяжелого орудия. Шесть дюймов минимум, скорее все восемь — сразу понял Людендорф. А потом прикинул примерное направление, и все сразу встало на свои места.