Это мог быть я - Корнилова Ксения - Страница 3

Лифт снова сломался. Уже третий раз за месяц! Пришлось спускаться по лестнице, стараясь не зацепиться острым носом туфель на высоких каблуках, держась за перила, залезть пальцами в чью-то пережёванную жвачку, поймать недовольный взгляд консьержки за всё те же самые ругательные слова, только сказанные вслух.

Ожидающая хозяйку у дома машина «порадовала» новенькой квитанцией – штраф за неправильную парковку, – и пустым баком.

Утро Кристины Дойл не задалось. И девушка была твёрдо уверена, что любое пятничное утро после корпоратива и не могло начаться иначе, если только не встретить его часам к двенадцати дня. Она сама, входя в совет директоров, как и многие другие, голосовала за то, чтобы перенести празднование очередной годовщины на сегодня, но у Эрика Хартмана были жёсткие правила на этот счёт, и нарушать их он не собирался.

Вот и сегодня никто не удивится, если на еженедельное девятичасовое совещание он явится отдохнувшим и свежим, тогда как все остальные будут умирать от похмелья и желания протянуть хотя бы до обеда и не сдохнуть. Там уже можно привести себя в чувство острым супом, подаваемым в соседней забегаловке то ли вьетнамской, то ли китайской кухни.

На работу удалось добраться без десяти девять. Ещё пять минут понадобилось, чтобы подняться на этаж. Оставалось время, чтобы налить себе кофе.

В девять все собрались. Ещё девять человек, не считая самой Кристины, выглядели не лучшим образом и старались сесть так, чтобы разыгравшееся не на шутку с самого утра солнце не сильно слепило глаза. Кто-то тихо переговаривался, кто-то устало потирал виски. Колин Роджерс, сидящий напротив, потягивал кофе и старался не уснуть.

– Эй, Кол, – позвала его Кристина. – Во сколько мы разошлись?

– Отстань, – промямлил Колин и снова уткнулся в кружку. – Голова трещит.

– Пить надо уметь, – хмыкнул сидящий рядом коллега, Мартин Харрис. Он недавно присоединился к их коллективу, приехал из большого города, и ходили слухи, что за ним тянулся шлейф тёмных делишек. Одному Богу – или дьяволу – было известно, как такой человек мог попасть в совет директоров, пройдя проверку самого Эрика Хартмана.

– Ну и где наш биг босс? – раздражённо, повышая голос, чтобы слышали все, вставил кто-то с другого конца переговорной.

Часы показывали пять минут десятого. За все годы, что Кристина проработала в этой компании, ещё ни разу мистер Хартман не опаздывал.

– Позвони Белле, – буркнул Колин и мотнул головой в сторону телефона, расположенного по центру стола.

– Она взяла отпуск, – пропищала Амелия Янг, самая молодая из собравшихся, залилась краской, сделавшей её щёки почти фиолетовыми, и добавила: – Я вчера относила ей бумаги. Она сказала…

Кристина вздохнула, схватила трубку, набрала четыре цифры внутреннего номера, которые каждый из руководящего состава знал наизусть и замирал каждый раз, когда они высвечивались на экране телефона.

Длинные гудки не обнадёживали.

– Не берёт, – пояснила Кристина, отвечая на недоумённые взгляды, обращённые на неё. Поправила успевший надоесть ворот платья, снова выругалась. – Пойду схожу к нему.

Она знала, что никто не захочет идти – ещё бы, стать первым свидетелем того, что их «биг босс» – живой человек из плоти и крови, а значит, как и они, умеет опаздывать… Вряд ли потом можно было рассчитывать на хорошую годовую премию или дополнительный выходной по случаю выпускного дочери.

В офисе лифт работал исправно, и уже через три минуты Кристина Дойл была у двери с табличкой «Э. Хартман, вице-президент». Коротко постучала, прислушалась. Обернулась, снова прислушалась. Подумала, что, возможно, он успел подняться по лестнице, а значит, это ей влетит за опоздание… Но всё-таки решилась нажать на показавшуюся ледяной бронзовую ручку и толкнуть дверь.

– Эрик, – её аккуратно подстриженная только вчера голова просунулась в кабинет.

Он сидел в кресле, повернувшись к панорамному окну. Он часто так делал, когда размышлял или просто хотел немного отвлечься от рабочих проблем.

– Эрик? – снова позвала Кристина и вошла в кабинет. Невольно поморщилась, вспоминая, что была здесь вчера вечером… Но тут же прогнала эти мысли. – Мы все собрались. Ты забыл?

Он не двигался. Не произнёс ни слова. Обогнув стол, Кристина подошла ближе – и тут же застыла, раскрыв наспех накрашенный ещё в машине рот в немом крике: на лице Эрика Хартмана была натянута маска кабана, из-под которой по рубашке растеклось багровое пятно.

Полиция прибыла на место убийства через пятнадцать минут. Их встречал охранник – любопытный парень лет двадцати пяти с белым пушком над верхней губой – и Кристина Дойл. Девушка выглядела скверно: подмышками растеклись тёмные пятна пота, причёска растрепалась, под глазами легли тени от якобы стойкой к воде туши. Она сидела на стуле у входа на этаж с абсолютно прямой спиной и заворожённо смотрела на собственные пальцы ног, шевелящиеся под прозрачными чулками. Туфли на высоком каблуке лежали рядом.

Главный следователь отдела убийств Патрик Прайс взглянул на неё мельком, задержался на секунду, словно собирался что-то спросить, но передумал и прошёл дальше, увлекаемый тем самым парнишкой с белым пушком над верхней губой.

Патрик несомненно был харизматичен. Двигался не торопясь, словно делал одолжение и убитому, и убийце. На его породистом лице всегда блуждала загадочная улыбка, словно он заранее знал все ответы на ещё незаданные вопросы. Любил молчать больше, чем говорить, и говорить больше, чем слушать бесконечные ничего не значащие показания часто ненадёжных свидетелей. Он выглядел как человек, однажды решивший не играть по правилам, которые знал наизусть, и это своё бунтарство носил как дорогой костюм, который можно не снимать годами – и он по-прежнему будет сидеть безупречно.

Патрик Прайс мог, в зависимости от ситуации, принимать сторону обвинения, защиты или преступника, и каждый бы хотел, чтобы в этот раз он был на его стороне.

– Вот, его нашла… мисс Дойл. Она вон там. Мистер Хартман не пришёл на совещание. Оно в девять. И вот… А секретарша уехала вчера, так что на этаже никого не было. Тут только его кабинет и мистера Фостера. Но он тут редко бывает. Остальное… для совещаний там… например. Вот.

– Спасибо, мистер… – пробормотал Патрик и вытянул в сторону левую руку, едва касаясь длинными пальцами стены и не давая чрезмерно активному охраннику пройти в кабинет. И сам остановился в дверном проёме.

– Картер. Меня зовут Джон Картер, сэр, – заблеял молодой человек.

– Спасибо, Джон. Ты можешь идти. Мои люди сейчас поднимутся. Проведи их сюда. – Патрик обернулся на охранника, едва заметно улыбнулся и повторил: – Спасибо.

Заходить в кабинет не хотелось. Так приятно начавшееся утро – у него был самозабвенный трёхминутный секс с новой подружкой – грозило перерасти в настоящую катастрофу, затянувшуюся на недели или месяцы расследования. А то, что оно затянется, сомневаться не приходилось, судя по тому, что успела сказать мисс Дойл по телефону.

– Чего застыл? – ткнул детектива Прайса в бок низкорослый мужчина пятидесяти лет с выдающимся пузом и такой же выдающейся шевелюрой из мелких пружинок ярко-рыжих волос. – Блевать будешь?

– Не буду, – с сомнением склонил голову к правому плечу Патрик и прислушался к ощущениям внутри. Позавтракать он не успел, а единственная чашка кофе, скорее всего, уже успела перевариться.

Он пропустил главного медэксперта, которого все звали не иначе как Док и могли только по отчётам догадываться о настоящей фамилии, если бы дочитали все до последней строчки, вперёд, пригладил ещё мокрые волнистые блондинистые волосы, выгоревшие на солнце, и, вздохнув, прошёл за ним следом.

На первый взгляд – ничего необычного: стол у окна, добротное кресло, очевидно, одно из тех, что идеально поддерживает спину – не то, что стоят у них в участке… Слева от двери шкаф со стеклянными панелями, за которыми стояли папки для бумаг, статуэтки, кубки. На стене напротив висели рамки с благодарностями и прочей лабудой, какую обязан получить каждый уважающий себя меценат. В углу – кадка с комнатным растением, напоминавшим разросшийся пучок травы. Больше ничего. Если мистер Хартман и принимал гостей, то им, очевидно, приходилось стоять.