Трибунал (СИ) - Смородин Павел - Страница 14

— Лукас, как и я, состоит… простите, состоял в Службе Церковного Дознания и Посмертия на должности оперативного сотрудника.

— Никогда не слышал о таких, — произнес Уэсли.

— И никогда более не услышите. Официально такой должности нет, никогда не было и не появится. Мы поняли друг друга?

— Конечно, святой отец. Я забылся, простите.

— Бог простит.

На этих словах священника офицер побледнел. Напугал его тон, с которым этот безобидный старичок произнес самую обычную фразу. Словно окончанием должно было быть: «А я сделаю так, чтобы он сделал это лично и как можно скорее, сын мой».

Детектив расслабился и забыл, что разговаривает не с обычным человеком, а с тем, кто наделен едва ли не большей властью, чем сам государь-император. Император, например, не сможет отправить его на костер за слишком вольную речь. А вот этот… этот не только может, но и, скорее всего, уже кого-то отправлял на кострище.

— Так вот… о чем это я. Далеко не каждый человек, наделенный божественным истоком и переживший околосмертный опыт, открывается миру, как медиатор. Кое-где это под запретом, кто-то не понимает, что с ним происходит, и считает это помешательством.

Мари вспомнила, как в больничной палате она впервые поговорила с тенью Кенни. В первые минуты осознания ситуации она была абсолютно уверена, что напрочь рехнулась. Не объясни Камаль ей тогда все, лежало бы ее тело сейчас в какой-то лечебнице для буйнопомешанных и пускало бы пузыри носом.

— Так или иначе, есть в мире огромное количество людей, способных управлять силами смерти и никак не связанных моралью и религией. Такие люди опасны, как мало кто еще в нашем мире.

— И ваш друг… — робко влезла Мари.

— Мой друг таких людей разыскивал. Если человек не был ничем запятнан, то направлял данные к нам. Если же требовалось вмешательство иного характера, то…

Варломо выдержал многозначительную паузу, давая возможность каждому понять то, что было сказано между строк.

«Если нужно, то он убивал этих проклятых ублюдков».

Инспектор Уэсли быстро осенил себя знамением и пробубнил короткую молитву.

— Именно так, сын мой, — поддержал его священник. — Необходимое зло тоже кто-то должен делать. И Лукас Гулан с честью выполнял эту обязанность.

— У него был какой-то специфический талант, кроме «классики»? — спросила Мари. Картина окрашенных кровью стен не шла у нее из головы.

— Не знаю. — Гай покачал головой. — О таких вещах не говорят всем подряд, а он всегда был до крайности скрытным. Так что тут я не могу вам помочь, господа.

— Это может быть связано с кровавыми пятнами по всей квартире? Тела как будто взорвались изнутри.

— Имплозия. Вполне возможно. Но опять же, ничего не могу вам подтвердить.

Разговор плавно заходил в тупик.

— Он мог что-то оставить? Подсказка, тайник?

Д’Алтон была разочарована тем, что разговор не привел в итоге ни к чему стоящему. Конечно, теперь они знают хотя бы одного убитого. Но вот как и каким образом появилось еще минимум три трупа? Что это за люди? Зачем священник их убил и как он, черт подери, это сделал? Вопросы так и крутились у нее в голове, но отец Варломо не собирался вываливать все тайны церкви трем простым детективам.

Пусть одна из них и числится в его ведомстве на учете, но тут дело куда более высоких сфер.

— Лукас был параноиком, иногда я подтрунивал над ним, но, сами понимаете, теперь все его заскоки выглядят не такими смешными.

Они проговорили еще немного, после чего отец Варломо отбыл на такси. Мари стояла у своего мотоцикла и размышляла. Уэсли и Бартон стояли рядом и просто курили. День постепенно сменялся сумерками. Красное солнце окрасило небосвод кровью.

— Не знаю, как у вас, — выдохнула Мари, — но у меня только больше вопросов появилось.

— Вот-вот. — Бартон после встречи со столь высоким представителем церкви был особенно немногословен. — Ни одной зацепки.

— Священник, убивающий мятежных медиаторов, прибыл в город тайно. Здесь он встретился с кем-то, и его убили. Жестоко и кроваво.

— Не факт, что он мертв, — произнес Пол. — Мы нашли ведь только палец. Он вполне может быть ранен.

— Кстати, я тут вот что подумала. — Мари потерла подбородок, стараясь сконцентрироваться. — Заметили, в каком состоянии лестничная клетка? А холл перед квартирой?

Мужчины непонимающе уставились на нее.

— Темнота и разгром. Варломо сказал, что Гулан был весьма тревожным человеком. Возможно, он пытался обезопасить себя.

— Поставил препятствия, выкрутил фитили из ламп. Ждал, что кто-то придет за ним? — подхватил мысль Бартон.

— Не исключено, — согласился его напарник, — что он даже знал своих убийц.

— Слишком отдает романами про Энн Гелеспи, не будет нам такого счастья, ребята, как убийца-дворецкий. Предлагаю по домам, а завтра с новыми силами собраться и попробовать расколоть этот орешек.

— Хотите совместную группу?

— Можно рискнуть. Хотя я не уверена, что такое получится провернуть легко. Так что, боюсь, мне эту бойню разгребать одной.

— Пффф. — Бартон при упоминании начальства едва смог сдержаться. — Наш начальник будет первым, кто попытается скинуть подобный подарок на вас. Даже премию нам выпишет, если мы от этого кошмара избавимся. Он за статистику раскрываемости убьет.

Мари улыбнулась. Похоже, что в восьмом участке дела с начальником обстоят ничуть не лучше, чем у нее. Культ статистики, отчетности и максимальной безответственности начальства цвел и здесь. Любой успех в участке — в большей части заслуга руководства и совсем немного «ломовой лошади» на земле. Любой косяк подчиненных — их личная некомпетентность, которая никак не связана с ошибками руководителей. У победы тысячи отцов, поражение — сирота.

Классика.

Чутье на проблемы сейчас буквально вопило о том, что тут без «проклятья Кенни» не обошлось. Оставалось надеяться, что данное дело не сделает из нее еще большую звезду криминальной хроники. Выход на общеимперские масштабы д’Алтон точно добьет.

Варломо был вне себя от ярости.

Буквально пару часов назад Гай потерял еще одного своего человека.

Лукас был отличным учеником и почти что другом. Варломо не тешил себя иллюзиями — друзей у него никогда не было и быть не может просто по определению. Есть люди, которым он доверял, и которые пока этой привилегии еще не лишились. Есть приятели. Есть и те, кого сам для себя Гай называл «функциональные знакомые» — врач, повар, торговец на рынке.

Лукас же был ближе всего к тому, что старый дознаватель считал дружбой.

И вот теперь Гулан мертв. Вероятность этого близится к ста процентам — по своей воле оперативник кольцо бы не снял. А значит, Варломо потерял еще одного очень ценного и дорогого специалиста. Во всех смыслах этого слова.

Откладывать визит к кардиналу Валорису было чревато, так что обратно с места преступления священник поспешил не на работу, и уж тем более не домой. Вместо этого он отправился по знакомому маршруту — до спальни начальника. В последнее время старик сдал. Возраст с каждым днем все больше и больше брал свое, превращая умного веселого и остроумного мужчину в пустую мертвую оболочку в виде человека…

Полуслепой, уставший и потерянный — именно таким Гай видел своего старого наставника. За год Виктор окончательно стал тенью самого себя, и от этого было больно.

Варломо неловко постучал и, дождавшись слабого отклика из-за двери, вошел. Шторы в спальне были плотно закрыты, так что внутри царил полумрак. Виктор снова спал, закутавшись в теплое одеяло. Для столь теплой осени такое плотное пуховое одеяло явно было излишним, вот только кардинал жаловался на постоянный холод. Гай встал у самого порога и неловко откашлялся. Кардинал встрепенулся и неохотно повернулся на звук.

Слепые глаза его шарили по комнате, не находя источника шума.

— Доброго дня, монсеньор.

— А… Гай. — Старик приподнялся.

— Прошу прощения за визит без предупреждения. — Голос Варломо был сейчас спокойным и тихим. — Я вновь прибыл с плохими вестями.