Возвращение в Изолиум - Небоходов Алексей - Страница 5

– Чёрт, – выдохнул Денис. – Если не ответить немедленно, система зафиксирует задержку. Это будет выглядеть подозрительно.

Даша отступила от стола.

– Принимай вызов, – сказала она. – Я уйду в спальню, чтобы не мешать.

Денис кивнул, вводя команду для завершения соединения с особняком. Текстовое окно исчезло, сменившись интерфейсом Изонета. Он нажал кнопку приёма, и лицо Головина заполнило экран – холёное, подтянутое, с выражением власти.

– Соколов, – голос председателя звучал сухо. – Надеюсь, я не отвлекаю вас от чего-то важного?

Денис почувствовал, как пот стекает между лопаток. Знает ли Головин о прерванной связи? Следил ли кто-то за их разговором?

– Никак нет, господин председатель, – ответил он невозмутимо. – Просматривал информацию о миссии, как вы распорядились.

– Похвальная дисциплина, – Головин наклонил голову. – У меня есть дополнительные инструкции для обсуждения перед брифингом. Жду вас с товарищем Ивановой.

Личный кабинет Головина находился в сердце административного крыла – просторное помещение, где строгость сочеталась с роскошью. Высокие потолки с искусственным светом, стены из редких пород дерева, антикварная мебель – всё создавало атмосферу власти.

Денис и Даша стояли у порога, ожидая приглашения войти, напряженные, словно перед экзаменом. Головин сидел за массивным столом из черного дуба, изучая документы на планшете, нарочито не замечая вошедших – демонстрация превосходства, разыгрываемая перед каждым посетителем.

– Входите, – наконец произнёс он, не поднимая головы. – Закройте дверь.

Денис прикрыл за собой тяжелую дверь, которая с шипением вернулась в исходное положение. Даша в строгом костюме и с собранными волосами выглядела собранной, лишь подрагивающие пальцы выдавали напряжение.

Головин оторвался от планшета и окинул их оценивающим взглядом – не холодным или враждебным, скорее, с заинтересованностью исследователя.

– Садитесь, – он указал на два кресла перед столом. – Время – наш самый ограниченный ресурс. Не будем тратить его на формальности.

Они опустились в кресла, удобные, несмотря на аскетичный вид. Денис отметил, что стол Головина приподнят на подиуме, чтобы председатель физически возвышался над собеседниками – психологический приём манипуляторов.

– Я получил ваше согласие на участие в экспедиции по извлечению культурных артефактов, – Головин говорил размеренно. – Это официальная цель миссии, о которой будет объявлено публично. На брифинге для членов команды вы услышите именно это. Но у нас есть вторая, более важная задача.

Он поднялся и подошёл к стене, где висела карта Москвы – не современной, подземной, а старой, с наземными улицами, парками и архитектурными объектами. Его палец указал на точку в центре.

– Воздвиженка, дом 12. Центральный офис Банка Экономического Возрождения, – произнёс он, вглядываясь в карту с выражением человека, вспоминающего прежнюю жизнь. – До блэкаута я был председателем правления этого банка. Там, в моём сейфе, а также в секретном архиве на минус втором этаже, хранятся документы, которые могут осложнить моё положение в новой реальности.

Он обернулся к Денису и Даше, и его лицо приобрело интимное выражение.

– Вы понимаете, что в Изолиуме мы воссоздали определённый порядок. Иерархию, основанную на полезности каждого для общего дела, – Головин вернулся к столу и сел. – И этот порядок держится на фикциях. На историях, которые все считают правдой.

Даша наклонилась вперёд, её профессиональная маска телеведущей скрывала истинные мысли.

– Какого рода документы вас беспокоят, господин председатель? – спросила она с рассчитанной долей заинтересованности.

– Три типа документов, – Головин поднял палец. Его глаза метнулись к двери, проверяя, одни ли они. – Во-первых, данные о производстве энергетических карт, о котором не знали даже в Кремле. Мы в БЭВ создали тайное производство, скрытое от министерств. Официально мы заявляли, что карты выпускаются строго по государственным квотам, но на самом деле… – он опустил голос почти до шёпота, оглядываясь на дверь, – мы печатали их только для себя, для узкого круга руководства банка и наших особых клиентов.

В комнате повисла пауза. Денис ощущал, как складываются части головоломки. Если Головин причастен к незаконному распространению карт до блэкаута, возможно, он имел отношение и к самой катастрофе?

– Эти документы – списки получателей, – продолжил Головин. – Имена людей, которым я обеспечил место в Изолиуме. Не всегда это были те, кого признали "ценными кадрами". Скорее, те, чья лояльность и ресурсы были полезны лично мне.

Он откинулся в кресле, его пальцы постукивали по подлокотнику в неровном ритме, выдавая волнение.

– Вы понимаете, в новом мире мы создали историю о рациональном отборе, о спасении лучших умов, о планомерной эвакуации. Эта история – фундамент нашей легитимности. А документы из офиса БЭВ могут показать, что многие оказались здесь благодаря взяткам, личным связям или владели информацией, которую нельзя было оставлять на поверхности.

Даша переглянулась с Денисом, позволив себе мимолётное движение глаз – не достаточное, чтобы Головин заподозрил сговор, но понятное для Дениса.

– Второй тип документов, – Головин поднял ещё один палец, – переписка о проекте "Завеса". Это была инициатива нескольких ведомств, направленная на разработку средств массового воздействия на электромагнитное поле.

– Вы говорите о… – начал Денис и осёкся.

– Да, Соколов, – Головин усмехнулся, в его глазах мелькнуло удовлетворение. – Проект, который привёл к блэкауту. Не сразу, конечно. Были промежуточные стадии, эксперименты, отработка технологии. Но документы из архива БЭВ содержат доказательства того, что блэкаут не был случайностью. Он был предусмотрен.

Даша сохраняла невозмутимость. Головин признался, что мировая катастрофа, стоившая жизни миллиардам людей, была спланирована. И он причастен к этому.

– Если население Изолиума узнает, что их близкие не погибли в результате несчастного случая, а были принесены в жертву новому порядку, – Головин говорил медленнее, подбирая слова, – возникнет неприемлемое социальное напряжение. Даже риск восстания.

– А третий тип документов? – спросил Денис спокойным голосом.

– Видеопротоколы совещаний по распределению ресурсов, – Головин вздохнул. – В первые дни после блэкаута мы принимали тяжёлые решения. Кого спасать, кому давать карты, кого оставить наверху. Эти протоколы показывают механизм принятия решений, который не всегда основывался на гуманитарных соображениях.

Он встал и подошёл к окну, за которым виднелась панорама искусственного города.

– Представьте эффект видеозаписи, где я и другие руководители Изолиума обсуждаем, сколько людей должно умереть, чтобы обеспечить устойчивость системы. Как распределяем квоты по регионам и группам. Как оптимизируем демографическую нагрузку.

Денис ощутил холодную ярость, но не позволил ей отразиться на лице. Оптимизация демографической нагрузки. Так они называли массовое убийство.

– Все эти документы должны быть уничтожены, – Головин вернулся к столу. – Артефакты для храма Осона – предлог. Истинная цель вашей миссии – проникнуть в офис БЭВ, найти указанные материалы и либо доставить их мне, либо уничтожить на месте.

– Мы понимаем важность задачи, – кивнула Даша. – Но почему именно мы? В вашем распоряжении есть обученные агенты, сотрудники службы безопасности…

– Потому что я не могу доверять никому из постоянных жителей Изолиума, – Головин смотрел прямо на неё, в его взгляде читалась смесь уязвимости и расчёта. – Любой из них может иметь интересы, связанные с содержанием этих документов. Может захотеть использовать их для шантажа или политической борьбы. А вы новички, без связей в нашей системе. У вас нет причин использовать эти материалы против меня.

Он умолчал о том, что Денис и Даша, как временные жители без устойчивого статуса, зависят от его благосклонности. Если они откажутся или попытаются обмануть, их можно отправить на поверхность – уже без защитного снаряжения и оружия. Или не позволить вернуться из экспедиции.