Превентивный удар - Байкалов Альберт - Страница 39

• Предыдущая
• 39/69
• Следующая

– Кто? – почему-то немея от страха, спросил он.

Послышалась незнакомая речь. Он догадался, что это приходил будить так называемый начальник караула. Значит, уже шесть утра.

Накинув спортивный костюм, он вышел на улицу. Бородатый мужчина в военной форме уже стучал в двери следующего дома. Там жили Пьянов и Нескромных. Вскоре и у них в окне зажегся свет.

Поеживаясь от капель дождя, попадающих за шиворот, он добежал до их дверей и постучал.

– Да встали уже! – раздался недовольный голос Пьянова.

– Это я, – догадавшись, что его приняли за колумбийца, крикнул Акутин.

Щелкнула задвижка, и двери открыли. Акутин, извиняясь, вошел внутрь.

– Как спалось на новом месте? – спросил Нескромных, не отвечая на приветствие.

Глядя в обломок зеркала, он намыливал лицо в углу хижины перед прибитым к стене умывальником, сделанным из большой алюминиевой банки.

– Какой сон? – Геннадий Леонидович прошел к столу и плюхнулся на табурет. – Всю ночь глаз не сомкнул.

– Ну, это ты зря, – напротив уселся Пьянов. – Сегодня тяжелый день. Сюда привезут детали для установки.

– Какой установки? – не понял Акутин.

– Для синтеза замещенных эфиров фосфоновой и фосфорной кислоты, – пояснил Нескромных и загремел умывальником. – Они хотят, чтобы мы в этих условиях создали им нервно-паралитический газ типа Ви-Экс.

– Причем по типу бинарного. – Пьянов достал из лежащей на столе пачки сигарету и закурил. Сделав несколько торопливых затяжек, хотел что-то сказать, но, неожиданно схватившись за грудь, выскочил на улицу. Едва успев перешагнуть порог, он зашелся страшным кашлем.

– Чего это с ним? – испуганно спросил Акутин.

– Успел надышаться здесь всякой гадости, – спокойно пояснил Нескромных. – Нет ни вытяжек, ни шкафов, ни специальной защиты.

Он закончил утренний туалет и, подойдя к кровати, уселся на нее.

– А как сюда все доставляют? – Акутин перевел на него взгляд.

– Сегодня узнаешь, – усмехнулся Степан Аркадьевич. – Громоздкие емкости – по реке. Что-то самолетом. Потом до лаборатории прут все на себе.

– Кто?

– Здесь около сотни колумбийцев, – Нескромных посмотрел на часы, затем перевел взгляд на окно, выходившее в сторону брезентового навеса, под которым стоял длинный, грубо сколоченный стол. К нему уже подтягивались боевики. Химики ели отдельно от всех. Завтрак, обед и ужин приносили в эту хижину, где они и собирались. Вошел Серенко. Вид его был болезненный.

– Всем доброе утро, – он закинул на плечо полотенце, которое держал в руках, и направился к умывальнику.

– Ты когда свой сделаешь? – проследив за ним взглядом, неожиданно зло спросил Нескромных.

– Вам воды жалко? – огрызнулся в ответ Олег Дмитриевич.

– Да хотя бы и так, – Нескромных стал грызть ноготь. – Устроили проходной двор.

По характеру разговора между химиками, по их поведению Акутин видел, что все они находятся на грани нервного срыва. Любой повод мог стать причиной скандала. Он понимал этих людей. Все они оказались заложниками своей доверчивости и желания обогатиться. В отличие от Геннадия Леонидовича, их вывезли сюда обманом. Наобещав золотые горы, оформили документы на переезд в Германию, а оттуда они, уже накачанные наркотиками, попали в эту страну. Причем всех перевозили как нуждающихся в сопровождении психически больных людей. Были оформлены и соответствующие медицинские документы, чтобы исключить подозрения со стороны таможенников и пограничников. Уже здесь поставили перед выбором: либо семья, оставшаяся в России, будет убита, либо они трудятся не покладая рук на благо мирового терроризма. Для наглядности почти каждую неделю ставили в известность о том, чем занимаются их жены и дети. Вчера такое письмо пришло Пьянову. Дочь сдала сессию в университете. Переслали даже оценки. Была организована и настоящая переписка с родственниками. Адреса на конвертах не соответствовали реальному местонахождению этих людей. Близкие считали, что их мужья и отцы трудились в США и ФРГ. В свою очередь ученые писали письма, где рассказывали о том, как они устроились на новом месте. Одновременно с ними на родину отправлялись и внушительные денежные переводы.

Дверь распахнулась, и вошел подросток в грязной рубахе и камуфлированных брюках. В руках он нес ведро и чайник. Под мышкой держал какой-то сверток.

– Доставайте тарелки, – распорядился Нескромных.

Акутин взял с полки стопку алюминиевых чашек и ложки.

Варево, отдаленно напоминавшее очень жидкую овсянку с картошкой, противно воняло. Ко всему, было пересолено. В лепешке из кукурузы Геннадию несколько раз попались мелкие камни, от чего он едва не лишился зуба.

– Что с нами будет, если мы все сделаем? – неожиданно спросил он, задержав ложку у рта.

– Убьют, – спокойно ответил Нескромных.

– Как? – Акутин чуть не поперхнулся.

– Молча, – словно наслаждаясь произведенным эффектом, улыбнулся Нескромных. – Зачем ты им будешь нужен? К тому же это самый оптимальный выход и для тебя.

– Почему? – одними губами спросил Геннадий.

– К тому времени ядом, который ты здесь произведешь, на тот свет отправят массу людей, а за это к орденам не представляют.

– Между прочим, – оторвавшись от завтрака, пробубнил Серенко, – среди тех, кто, как ты выразился, будет отправлен на тот свет, возможно, окажутся твои дети...

Нескромных побагровел, отбросил ложку в сторону и, поднявшись из-за стола, вышел.

– Зачем ты так, – Пьянов осуждающе посмотрел на Серенко. – Он же не виноват...

– В чем? – вскипел Серенко. – В том, что убийцей стал?

– Ну, допустим, еще нет, – Пьянов с опаской взглянул на Акутина и снова развернулся к Серенко. – Надо думать, как из этой ситуации выбраться, а не трепать друг другу нервы.

– Как отсюда выберешься? – Серенко обвел взглядом комнату, заполнившуюся утренним светом. – Вокруг стадо вооруженных до зубов бандитов. Дальше лес, кишащий зверями. Куча границ, и это при отсутствии денег и документов. У собак положение лучше.

– Ты не прав, – Федор Иванович отодвинул от себя уже пустую тарелку и налил в железную кружку чай. – Мы отличаемся от животных интеллектом. А выход найдем. Пока просто нужно тянуть время и не делать никакой гадости.

– Согласен, – послышался от входа голос Степана Аркадьевича. – Можно сослаться на нехватку электричества. Для начала они перевезут нас и лабораторию куда-нибудь поближе к цивилизации.

Акутин слушал, затаив дыхание. В отличие от этих людей ему уже был отрезан путь на родину, но жить на правах животного тоже не хотелось. Нежелание ученых работать и возможная попытка саботировать производство отравляющих веществ могли и на новом месте, как в Польше, в случае с Владзимежом Новаком, помочь ему избавиться от статуса раба. Надо только найти здесь человека, с которым можно пообщаться на эту тему, но это дело времени. Раз работы курируют чеченцы, то наверняка кто-то здесь должен появиться.

Антон Филиппов и Данила Линев, пока Джабраилов со своей командой находился в Лондоне, также не теряли времени даром. На основе показаний арестованного сотрудника «Инвест XXI век» Дональда Гормана удалось установить, кто именно был переправлен за границу для работы на террористов. Таких ученых, кроме Акутина, было пять. Однако на двоих из этой категории химиков через посольство России в Польше и Германии были переданы документы о смерти. Первый скончался от сердечного приступа, второй погиб в автомобильной катастрофе.

Обосновавшись на конспиративной квартире, куда были выведены основные каналы связи, они в течение нескольких дней изучили и обобщили информацию, собранную всеми задействованными в этом деле структурами. Прослушали огромное количество записей телефонных разговоров не только тех, на кого пало подозрение в причастности к вербовке ученых, но и состоявшиеся в этот период времени консультации полевых командиров с их восточными покровителями, пытаясь найти связь между Колумбией и Чечней. Отследили перечисление денежных средств банками, работавшими с «Инвестом». Проверили перемещения различных представителей чеченских террористов за границей и в России.

• Предыдущая
• 39/69
• Следующая