Лекарь Империи 5 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 26

Я медленно поднял глаза.

Фырк, материализовавшись в самом неудобном месте, висел вниз головой на дверце навесного кухонного шкафа, отчаянно пытаясь своей крошечной лапкой подцепить и открыть ручку.

— Тут должно быть печенье! Я чувствую запах! Оно там! Я знаю!

Бурундук, поняв тщетность своих усилий, ловко перепрыгнул на соседний шкаф, оттуда — на открытую полку со специями, сбив при этом тяжелую керамическую солонку. Раздался громкий стук.

— Что это упало? — Вероника, стоявшая спиной к нам, обеспокоенно обернулась.

— Солонка, — я встал и, подняв ее с пола, поставил на место. — Наверное, плохо стояла. Морковка ночью, скорее всего, уронила.

Морковка, мирно дремавшая на подоконнике, недовольно дернула ухом, но глаз не открыла.

Фырк тем временем, оставив в покое печенье, обнаружил на столе сахарницу и с восторженным писком нырнул в нее головой, вынырнув через секунду отряхнулся как будто был весь в сахаре и лизнул кусочек.

— Рафинад! Тоже сойдет! Хоть что-то!

Вероника села напротив меня, налила себе кофе и с какой-то новой, задумчивой нежностью посмотрела на меня.

— Слушай, я все думаю… — начала она, медленно помешивая сахар в своей чашке. — Зачем Борисовой вообще понадобилось убивать Яну? Это же безумие какое-то. Я понимаю — карьера, интриги, подставить кого-то… Но убийство? Ради чего?

Я отложил вилку.

Вопрос был абсолютно логичным. Для человека, не знавшего всей подоплеки, поступок Борисовой выглядел как действие сумасшедшей. Нужно было объяснить ей все так, чтобы она поняла логику преступника, не напугав ее при этом еще больше.

— Борисова работала на того же человека, что и Волков с Сычевым, — сказал я осторожно, решив пока не упоминать прозвище «Архивариус». Это слово казалось слишком неприятным, чтобы произносить его здесь, на залитой солнцем кухне. — А это значит только одно — Яна застала ее за каким-то очень грязным делом. Настолько грязным, что проще было убрать свидетеля, чем рисковать разоблачением.

— Но что это могло быть? Что такого можно найти, за что убивают?

— Пока не знаю. Вчера я не стал расспрашивать Яну — на ней лица не было после всего пережитого. К тому же она наверняка все рассказала полицейским и Мышкину. Пусть они занимаются официальным расследованием, собирают формальные показания. А я расспрошу ее сегодня, когда она немного придет в себя, в спокойной обстановке. Иногда в личной беседе человек вспоминает детали, которые упускает на допросе.

Вероника нахмурилась и решительно отставила в сторону свою чашку с кофе. Ее взгляд стал серьезным и полным тревоги.

— Илья, пожалуйста, не лезь в это. Я боюсь за тебя. Эти люди… они же готовы убивать! Они чуть не убили Яну прямо в ординаторской! Что им стоит сделать то же самое с тобой где-нибудь в темном переулке?

— Это мой долг, — твердо сказал я, накрывая ее холодную руку своей. — Они угрожают не только мне. Они угрожают моим коллегам, моим пациентам. И возможно я смогу вывести их на чистую воду.

Она долго смотрела мне в глаза, и я видел в ее взгляде всю ту борьбу, что бушевала у нее внутри — страх за меня и понимание того, что я не отступлюсь. Наконец она тяжело, почти обреченно вздохнула.

— Ладно. Я понимаю. И буду поддерживать тебя в любом случае. Только… будь осторожен, хорошо? Пожалуйста.

— Обещаю.

— Двуногий! — Фырк, наконец, вынырнул из сахарницы с кусочком рафинада, зажатым в зубах, и возмущенно уставился на меня. — Я все проверил! Печенья нет! Это возмутительно! Я требую компенсации! И моральной, и материальной!

Я допил остывший кофе и встал из-за стола. Разговор был тяжелым, но необходимым. Теперь она знала, и мне не придется врать ей или скрываться.

— Спасибо за завтрак. Было очень вкусно.

— Приходи на обед в столовую, если сможешь вырваться, — Вероника поднялась следом и, подойдя, коротко, но крепко обняла меня, а потом легонько чмокнула в щеку. В этом простом жесте было больше поддержки, чем в сотне слов.

Я кивнул и направился к выходу. Веронике нужно было на работу, но позже.

День обещал быть долгим. И начинать его нужно было с разговора с Яной.

По дороге на работу, когда я свернул на тихую, безлюдную улочку вдоль которой выстроились старые липы, я начал разговор с Фырком.

— Ну что, дорогой друг, — начал я, понизив голос. — За завтраком с Вероникой не удалось обсудить. Рассказывай сейчас! Что удалось выяснить?

Фырк, который до этого дремал у меня в кармане, тут же материализовался и важно уселся мне на плечо, распушив хвост.

— Похоже, за район где шаурмичная идет настоящая война между диаспорами! — доложил он громким шепотом мне в мысли. Ну и заговорщик. Сегодня у него особенно игривое настроение. — Я видел, как вчера вечером там, за углом, встречались какие-то типы. Говорили на разных языках — одни на армянском, как твой Ашот, другие, кажется, на азербайджанском. Ругались, жестикулировали! Явно территорию делили! Имен и фамилий пока не знаю, но обязательно узнаю!

— Война диаспор… — я задумчиво потер подбородок. — Это многое объясняет. Конфликт из-за точки, рэкет… Ашот мог просто оказаться между молотом и наковальней. Отказался платить новым «хозяевам», и его решили показательно наказать.

— Готов продолжить слежку! — Фырк вскочил и принял на моем плече настоящую боевую стойку. — Я им всем надеру хвосты! Выведу на чистую воду!

— Возможно, ты будешь нужен в больнице, — охладил я его пыл. — У нас там тоже неспокойно.

— Ты всегда можешь меня вызвать, и я прилечу! — гордо заявил бурундук, выпятив грудь. — У нас же теперь связь! Я почувствую твой зов, даже если буду на другом конце города выслеживать какого-нибудь бандита!

Я усмехнулся.

— Классная функция. Жаль, что ты сразу о ней не сказал. Сколько времени и нервов могли бы сэкономить.

Фырк обиженно фыркнул и отвернулся, демонстративно разглядывая пролетавшего мимо воробья.

— Я долго учился доверять тебе, двуногий! — пробурчал он. — Ты бы мог использовать это, чтобы гонять меня по каждому чиху! «Фырк, принеси кофе!», «Фырк, найди мои носки!». Так что не надо ля-ля!

— Ладно, не обижайся, — примирительно сказал я. — Как будешь нужен, я тебя вызову. А пока продолжай следить за ситуацией вокруг шаурмичной. Собери как можно больше информации.

— ЕСТЬ! — Фырк радостно взмыл в воздух, сделал прощальный круг над моей головой и невидимой молнией умчался в сторону злополучной закусочной.

Я проводил его взглядом, думая о том, что бедолага действительно засиделся в четырех стенах больницы. Теперь, когда он мог свободно летать по городу, бурундук буквально светился от счастья и предвкушения приключений.

У стойки регистрации на входе в больницу меня, словно поджидая, встретил растрепанный Семен Величко. Волосы у Пончика торчали во все стороны, под глазами залегли темные круги, а белоснежный халат был накинут как попало, поверх вчерашней мятой рубашки.

Видимо, ночное дежурство выдалось не из легких.

— Илья! — он схватил меня за рукав, и в его глазах, несмотря на усталость, горел огонек возбуждения. — Твой Ашот… он пришел в себя!

Я замер на полуслове.

— Минут двадцать назад! Начал реагировать на голоса, пытается дышать сам!

В это же время, в дорогом, залитом утренним светом ресторане «Золотой фазан» в городе Владимир, за уединенным столиком у панорамного окна сидели двое солидных, безупречно одетых мужчин.

Магистр второго класса Аркадий Платонович Журавлев, глава Владимирской Гильдии Целителей, с преувеличенной, почти хирургической аккуратностью разрезал на своей тарелке стейк, отправляя в рот маленькие сочные кусочки.

Напротив него Магистр третьего класса Алексей Петрович Воронцов, худощавый мужчина с острыми, хищными чертами лица, лениво потягивал из пузатого бокала дорогой утренний коньяк.

— Удалось узнать, что там за история с полицией в Муроме? — спросил Журавлев, не поднимая глаз от тарелки и промокнув идеально выбритые губы накрахмаленной салфеткой. — Мои люди говорят, вчера ночью там был какой-то переполох. Кажется, снова в хирургическом отделении.