…спасай Россию! Десант в прошлое - Махров Алексей - Страница 44
- Предыдущая
- 44/77
- Следующая
Но выехать немедленно мне так и не удалось. Нянька буквально повисла на мне, вереща, что не отпустит никуда, пока я "не поснедаю". Бить мне ее не хотелось, а без физического воздействия вырваться из дома было проблематично. Пришлось подчиниться заведенному в доме распорядку.
Под строгим взглядом Марковны я помочился в горшок и ополоснул морду из тазика (надо будет завести в доме ватерклозет и душ!). Приготовленная одежда заставила задуматься над умственными способностями моего реципиента. Длинная, чуть ли не до колен плисовая рубашка навыпуск, черные суконные шаровары и шевровые сапоги. В качестве нижнего белья — льняная распашонка без ворота и подштанники. А на улице градусов двадцать пять тепла! Эх, упрею…
На завтрак было подано такое количество еды, что на миг закралось сомнение, а не ждем ли мы к столу гостей. Пироги с картошкой, пироги с вязигой, пироги с грибами, каша гречневая и каша перловая, стопка блинов высотой в полметра. Из напитков был морс клюквенный и смородиновый, компот вишневый и трехведерный самовар чая.
Обожрусь и помру молодым! — мелькнуло в голове. Но руки привычно стали прибирать со стола кушанья, а челюсти автоматически включились в работу, перемалывая гору еды. Остановить этот процесс удалось лишь с большим напряжением воли. Под оханья и причитания няньки, я решительно встал из-за почти полного стола и велел закладывать коляску.
Нет, быстро работать в этом доме не привыкли. Обленившийся кучер провозился целый час, за что получил от меня увесистый пинок в разжиревшую задницу. Так… первоначальный план — поехать к Ивану Михалычу срывался. Тяжеловато мне будет требовать от братца деньги, выглядя при этом, как деревенский дурачок. Надо сперва прибарахлится! На мое требование к няньке выдать мне тысячу рублей, та снова залилась слезами, умоляя "Александра свет Михайловича" не дурить. Опять пришлось на неё прикрикнуть. На этот раз подействовало быстрее. Утирая слезы передником, Марковна достала из-под образов в столовой чистую тряпицу, в которой и оказались завернуты "карманные денежки".
Марковна начала было, слюнявя пальцы и проговаривая цифры вслух, отсчитывать требуемую сумму, шурша здоровенными, как наволочки, купюрами, но я грубо пресек сей, собирающийся затянуться надолго, процесс, просто отобрав у старушки все деньги и, не глядя, сунул их в карман шаровар. Навскидку там было тысяч пять.
Марковна вознамерилась было снова пустить слезу, но, наткнувшись на мой взгляд, примолкла. Провожали меня в полном молчании. Причем во двор высыпали все обитатели особняка, включая поломоек и поварят. Под аккомпанемент шумного сопения домочадцев я и выехал со двора.
— Эй, Захар, давай гони на Мещерскую! — окликнул я кучера.
— Дык, барин, банк то на Рождественке стоит! — лениво ответил кучер, явно игнорируя приказ.
— Делай, что велят, козел, и без пререканий! — рявкнул я, отвешивая зажравшемуся халдею крепкий подзатыльник. Ошарашенный невиданным обращением, кучер хлопнул вожжами по крупу каурого смирного мерина. Тот, бедолага, видимо тоже не привык к такому. Дернувшись с перепугу, мерин взбрыкнул и потрусил неуверенной рысцой.
Мещерская улица была признанным «Бродвеем» Нижнего. На ней стояли самые большие и шикарные магазины, рестораны и трактиры. Прокатившись вдоль зеркальных витрин, я присмотрел магазин одежды средней руки и велел Захару остановиться. На этот раз команда была выполнена беспрекословно.
Приказчиком в магазине (или по-нашему менеджером по продажам) оказался молодой человек с прилизанными жидкими волосиками и малюсенькими усиками, одетый в жуткий клетчатый кургузый пиджачок. "К такому пиджачку хорошо подойдет соломенная шляпа-канотье, — мельком подумал я".
При виде меня в глазах приказчика мелькнуло удивление, но он тут же взял себя в руки.
— Чего-с изволите, милостивый государь? Есть отличная ткань из Шотландии, есть Лионский бархат, есть… — затараторил паренек, расплывшись в самой любезной улыбке.
— Мне бы, уважаемый, модный журнал посмотреть, — хмуро буркнул я, представляя, что сейчас там увижу. На фоне этого ужасного пиджачка мой наряд выглядел… более уместным!
— Да, да, конечно! — немного смешался приказчик, доставая из-под прилавка стопку журналов. Нда… на наши глянцевые издания эти произведения местной полиграфии не походили решительно, напоминая скорее толстые газеты. Но, тем не менее, картинки в них были, пусть и бледноватые, но цветные.
Предчувствие меня не обмануло — последние веяния мужской моды отличались крайней, на мой вкус, нелепостью. Коротенькие, чуть ниже пояса пиджачки, коротенькие, по щиколотку узкие брючки. Неужели здесь нет приличных костюмов? Тут я пожалел, что не внедрился в окружение Олега — по крайней мере, в мундире я выглядел бы по-человечески.
— Вот что, любезный, позови-ка своего хозяина! — мрачно сказал я, продолжая меланхолично листать журналы.
Офигевший приказчик кивнул и скрылся в подсобке. Не прошло и минуты, как передо мной нарисовался хозяин магазинчика — толстый лысый дядька, одетый в коричневый сюртук. Вид у него был недовольный — судя по тому, что он вытирал жирные губы кружевным платочком, я оторвал человека от еды.
— Так что вы хотите, сударь? — нелюбезно поинтересовался толстяк, окидывая меня оценивающим взглядом. Видимо мой вид заставил его усомниться в моей кредитоспособности, потому как следующая фраза прозвучала уже откровенно по-хамски: — мы тут шароварами не торгуем!
Я вскинул на мужика глаза и тут с толстяком произошла интересная метаморфоза. Он неожиданно побелел, хватанул открытым ртом воздух, в его глазах мелькнуло безмерное удивление, но удивление другого рода, нежели давеча у приказчика. Он явно меня узнал, вернее, узнал моё нынешнее тело.
— Ххосподи! — выдохнул он наконец. — Уважаемый Александр Михайлович! Что же вы сразу не сказали, что это вы? А то мой дурак, — пинок в бок изумлено пялившемуся на эту сцену приказчику, — прибегает и говорит, мол, какой-то мастеровой хозяина требует! Я выхожу, а здесь вы! Что вам угодно, Александр Михайлович? Всё, буквально, всё сделаем!
— Вот что, любезный…э… — я тщетно поискал в памяти Александра имя этого человека. Вполне естественно, что тот знал в лицо представителя богатейшей в городе семьи. Но вот представитель семьи видел его в первый раз.
— Фролов! Савелий Федотович Фролов! — радостно отрекомендовался хозяин. — К вашим услугам, милостивый государь!
— Вот что, любезный Савелий Федотович, — повторил я, — мне пришло в голову обновить свой гардероб. Что порекомендуете? Только не из этого ассортимента, — я брезгливо отодвинул журналы, — последние моды из Парижа мне не подходят. Что сейчас носят деловые люди?
Фролов оторопело пялился на меня минуты две. Всё это время в лавке висело гробовое молчание. Приказчик вообще не дышал, напоминая статую. Наконец в глазах Савелия мелькнуло понимание, он жадно облизнулся — обновить гардероб миллионера — это же приличный куш.
— Очень, очень хорошо! — счастливо возопил Фролов. — Я буду несказанно рад помочь такому человеку! Прошу, прошу вас, пройдемте в примерочную!
Из лавки я вышел спустя два часа, совершенно обновленным. Магазинов готовой одежды, в нашем понимании, здесь не существовало, поэтому с меня сняли мерку и тут же, на месте, раскроили ткани и наскоро, на белую нитку прикинули три костюма и сюртук. Окончательно вещи должны были быть готовы только завтра, но в мастерской уже висела готовая тройка, заказчик которой не потянул цены. Костюм был вполне приличный, из тонкой, темно-бежевой чесучи. Мне он сразу понравился, и портной за десять минут подогнал его по моей фигуре. Тут же на месте мне подобрали несколько рубашек и галстуков, две пары ботинок. К счастью, в примерочной было большое ростовое зеркало и мне удалось, наконец-то, как следует себя рассмотреть. Что ж… Я остался доволен новым приобретением — парень был довольно высокого роста, под метр девяносто, с широкими, хотя и костлявыми плечами. Мускулы действительно слабоваты, кожа на теле очень бледная, да еще и в мелких прыщиках. На лице тоже присутствовали прыщи — последствие неправильного питания. Я припомнил завтрак… Хм… если Александр так питался каждый день, то удивительно, что он еще пузо не отрастил. Видимо дело было в худощавой конституции. Волосы на голове были довольно длинными и малость спутанными — не любил парень причесываться. Бороденка же была откровенно смешной — три волосинки в шесть рядов, смех один. Заметив, что я недовольно морщусь, пытаясь расчесать пальцами густую русую гриву, Фролов заметил, что его приказчик уже давненько учится на парикмахера и вполне может помочь мне с прической прямо сейчас. Это меня порадовало, и я бестрепетно согласился стать жертвой куафюра-недоучки, справедливо рассудив, что хуже уже не будет. Прилизанный паренек подстриг меня достаточно умело, а также сбрил дурацкую бороденку, оставив лишь легкий пушок над губой — пародию на усы. Это я вовремя вспомнил, что в нынешнем благословенном веке мужчины с совершенно босым лицом не ходят.
- Предыдущая
- 44/77
- Следующая
