Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Холт Виктория - Страница 47
- Предыдущая
- 47/90
- Следующая
– До меня дошли слухи, – сказала королева, – слухи, которые вселяют в мою душу тревогу.
– Да, мадам?
– Это касается вас и особы по имени миссис Фитцерберт.
– В самом деле?
– Говорят, – продолжала королева, – что вы женились на данной особе. Разумеется, я знаю, что это невозможно, но…
– Отчего же невозможно, мадам? Я вполне способен совершить обряд бракосочетания.
– Я в этом не сомневаюсь, но надеюсь, вы не столь глупы… или подлы, чтобы обмануть хорошую женщину, вселив в нее веру, будто бы вы можете на ней жениться.
Королева избрала неудачную тактику. Лицо принца залилось краской гнева.
– Мадам, я женат на леди, которую я люблю и уважаю больше всех на свете!
– Женаты! Да вы не можете быть женаты!
– Я полагаю, мадам, что мне лучше судить об этом.
– Но вы же не настолько витаете в облаках, чтобы возомнить себя мужем этой особы! Вы просто не можете стать ее мужем! Разве вы не слышали о Брачном кодексе?
– Напротив, я столько слышал об этом преступном законе, что более слышать не желаю! Став королем, я перво-наперво отменю этот закон!
Королева в ужасе воззрилась на сына. Да как он смеет так говорить? Королю ведь всего сорок восемь лет… он еще сравнительно молод. А послушать Георга, так его отец уже слабоумный старик!
Она содрогнулась.
– Прошу вас, не говорите таких слов. Я не уверена, что это нельзя расценить как… как измену.
Принц расхохотался.
– Мадам, мне кажется, со мной обращаются как с идиотом или с младенцем именно потому, что в один прекрасный день я стану королем и это всем известно. Неужели о моем будущем правлении нельзя упоминать? Неужели в этом есть что-то постыдное?
– Король еще не стар.
– Он выглядит и ведет себя как старик, поэтому люди не виноваты, что считают его стариком. Однако вы попросили меня приехать, ибо до вас дошли слухи о моей женитьбе… Извольте, я скажу вам правду: я действительно женат, женат на женщине, которая достойна стать королевой Англии! Ее присутствие не опозорит вашу гостиную… Королева не выдержала:
– У нее никогда не будет возможности доказать это!
– Значит, вы не допустите ее ко двору?
– Разумеется, нет!
– Но почему? Почему?
– Потому что я не принимаю… любовниц моего сына у себя в гостиной.
– Мадам, она моя жена.
– Вы прекрасно знаете, что такого не может быть. Даже если вы сочетались с ней браком, она не является вашей женой. Поэтому я повторяю вам, что не собираюсь принимать у себя в гостиной ваших любовниц.
Принц побелел от ярости.
– Ну и чудесно! Но во всех других лондонских гостиных почитают за честь принять ее. И позвольте вам заметить, мадам, что в вашей гостиной уныло, точно в склепе, а разговоры ведутся столь же оживленные, как на похоронах. В моей же гостиной, мадам, где собираются самые блестящие и остроумные люди Англии, моей супруге будут оказаны все надлежащие почести. А коли так, то позвольте заметить Вашему Величеству, что моя жена не будет страдать из-за отказа королевы принять ее в своей гостиной, ведь моя жена чувствует себя хозяйкой в гостиной принца Уэльского!
Принц отвесил легкий поклон и ринулся к дверям.
Королева смотрела ему вслед потухшими от горя глазами.
Она представила, как Уильям в Плимуте проклинает своих родителей, как издевается над ними принц Уэльский в роскошной гостиной Карлтон-хауса… представила себе короля, все больше впадающего в меланхолию… как он разговаривает сам с собой, а обращаясь к окружающим, говорит быстро-быстро и все время повторяется… Господи, до чего же это ее пугает!
Правда, есть еще Фредерик, живущий в Германии… Фредерик всегда излучал радость. Конечно, он в детстве очень дружил с принцем Уэльским, они были неразлучны… так преданны друг другу, выручали один другого из беды.
Скоро Фредерику исполнится двадцать три.
Может быть, если бы Фредерик вернулся домой, то хоть один сын стал бы им отрадой… И вполне вероятно, именно Фредерику суждено воцариться на английском престоле, ибо вряд ли народ примет короля, который отказался жениться – женитьба на миссис Фитцерберт не считается государством законной, а когда речь идет о государственных делах, следует учитывать исключительно мнение государства! – и заключил морганатический брак с католичкой.
Да, пожалуй, стоит намекнуть королю, когда он будет в хорошем настроении, что пора бы Фредерику вернуться домой.
После свидания с королевой принц стал добиваться того, чтобы Мария была принята во всех лондонских гостиных – и чтобы ее не только принимали, но и обращались с ней, словно с принцессой Уэльской. Если же какая-нибудь дама не сразу признавала Марию, эта дама мгновенно переставала существовать для принца, а его невнимание для светского человека было равносильно гибели, поэтому все старались оказывать Марии требуемые почести.
Она уже убедилась, что восставать против причуд юного возлюбленного бесполезно. Сколько раз он приходил к ней, трепеща от радостного волнения, потому что он приготовил ей сюрприз! Сюрприз назывался обычно «безделушкой». И это действительно была безделушка: брошка, ожерелье, медальон, усыпанный… бриллиантами, сапфирами или изумрудами, так что, выражая восторг, которого ждал от нее принц, Мария одновременно с тревогой прикидывала, сколько может стоить подобный «пустячок». Но как можно было внушить принцу, что жить надо по средствам? Он не имел никакого понятия о том, как достаются деньги. Увидел украшение – оно ему понравилось. А значит, Мария должна его получить!
Марию очень беспокоило и то, что она вынуждена устраивать во дворце Аксбриджа такие экстравагантные балы. Нет, разумеется, она вполне справлялась с ролью хозяйки. Принимая гостей в Свиннертоне, где Мария жила с мистером Фитцербертом, она этому научилась; вдобавок Мария обладала врожденным чувством собственного достоинства и царственными манерами, которых не имели такие люди, как, скажем, герцогиня Камберлендская.
Вернувшись из-за границы, герцог и герцогиня Камберлендские тут же узнали о случившемся, и герцогиня поспешила оказать теплый прием своей «драгоценной племяннице». Герцог тоже расточал ей комплименты. Это не только требовалось для поддержания дружеских отношений с принцем Уэльским, но и давало возможность насолить королю, а перед подобным искушением герцог устоять никак не мог!
А посему Мария развлекалась, как того хотелось принцу, однако постоянно подсчитывала траты и потихоньку жаловалась мисс Пайгот, старинной подруге, которую она, поселившись во дворце Аксбриджа, взяла к себе в качестве компаньонки, на то, что ее очень беспокоит подобная расточительность.
– Милая Пайгот! – восклицала Мария. – Принц даже представить себе не может, насколько счастливее я была, живя на Парк-стрит… Ну а если ему не нравится, что я живу в доме, полученном от мистера Фитцерберта, то я могла бы переселиться куда-нибудь в другое место, но не в такой же огромный дворец!
– Принц – душка, он так старается оказать вам всевозможные почести! – отвечала мисс Пайгот.
И Марии приходилось с ней соглашаться. Разве она могла испортить принцу удовольствие? Он был совсем мальчиком – ему еще не исполнилось и двадцати четырех, к тому же он был не по возрасту восторженным и ребячливым. А ей в июле уже стукнет тридцать… Шесть лет. Это довольно большая разница в возрасте. А коли так, то не следует забывать о его молодости, тем более что его пыл столь очарователен, особенно когда направлен на то, чтобы доставить ей удовольствие.
Пришла весна, и принц заявил, что они должны поехать в Брайтон. Он хотел, чтобы Мария вслед за ним насладилась красотой этого местечка. Вместе с принцем туда приехали все сливки лондонского общества, и обитатели некогда захолустного рыбацкого поселка высыпали на улицу, чтобы поглазеть на аристократов. Но больше всего они глазели на великолепного принца Уэльского.
«Ничто не вернется на круги своя», – любили повторять брайтонцы.
Принц поселился в Гроув-хаусе. Он снимал этот дом уже третий год. А миссис Фитцерберт выбрала дом за гостиницей, называвшейся «Замок»: ничего ближе к Гроув-хаусу найти было невозможно.
- Предыдущая
- 47/90
- Следующая
