Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Холт Виктория - Страница 46

• Предыдущая
• 46/90
• Следующая

– Я здесь жить! – сказала она. – И здесь оставаться. Никто не сдвинется меня с места.

Однако она всеми возможными способами демонстрировала свою ненависть к стране, из которой ни в какую не желала уезжать, и ужасное коверканье языка тоже было одним из способов проявления этой ненависти.

Мадам фон Швелленбург не любила никого, кроме королевы, хотя и смотрела на нее как на некое бремя. Сама Шарлотта недолюбливала мадам, но держала ее при себе, потому что привыкла. В самом начале, когда ее свекровь Августа Довагер, принцесса Уэльская, попыталась вскоре после приезда Шарлотты избавиться от Швелленбург, Шарлотта из принципа не позволила Августе добиться своего. Однако впоследствии ей и самой подчас хотелось отослать фон Швелленбург в Германию.

Так Швелленбург и состарилась в вечных прислужницах королевы, и, разумеется, старость ее ничуть не украсила. Она не любила короля и королевских детей, не любила никого и ничего, кроме себя, королевы и своих жаб. Швелленбург приходила в восторг, если принцы совершали что-нибудь недолжное, а особенно ее радовали сплетни о принце Уэльском.

– Герр принц отшень некарош, – сказала фон Швелленбург своей любимой жабе, которая громче всех квакала, когда мадам стучала по ее клетке табакеркой. – Он брать жены плохой женщин.

Мадам позаботилась о том, чтобы королеве принесли газеты, в которых были напечатаны карикатуры с изображением принца; она специально разложила их на туалетном столике таким образом, чтобы нужные страницы сразу же бросились королеве в глаза. Вдобавок она пыталась пересказать своей госпоже сплетни о ее сыне, но та лишь отмахнулась.

– О членах королевской семьи всегда рассказывают эти небылицы, Швелленбург.

– О свадьбах? – не унималась злонамеренная Швелленбург. – Этот женщин есть католик! А католик – это отшень плохо. – Пустяки, Швелленбург! Я слышала, что дама, которой молва приписывает связь с принцем, очень добродетельна. Я уверена, что это лишь милая дружба, ничего больше.

– Да, как у Вильгельм и Сара из Портсмута. Право же, эта женщина просто несносна!

– Идите и займитесь своими жабами, Швелленбург. А я больше в ваших услугах не нуждаюсь.

При одном лишь упоминании о жабах Швелленбург позабыла обо всем на свете, и обрадованная королева осталась одна.

Другое дело, когда с ней разговаривала леди Харкурт! Леди Харкурт была ее подругой и наперсницей. Шарлотта питала к семье Харкуртов самые нежные чувства, поскольку именно лорд Харкурт, нынешний свекр леди Харкурт, неоднократно приезжал в Стрелитц, чтобы уладить ее брак с Георгом, который был тогда принцем Уэльским. Королева доверяла леди Харкурт и всего лишь около года тому назад назначила ее старшей фрейлиной своей спальни. Шарлотта, как никому другому, могла поверить свои самые сокровенные мысли леди Харкурт; для нее было огромным утешением иметь такую подругу.

Однажды, когда они сидели с вязаньем, леди Харкурт сказала:

– Ваше Величество, меня очень расстраивают эти слухи… и я долго колебалась, стоит ли вам о них рассказывать.

– Моя дорогая, вы же знаете, что можете говорить со мной на любую тему, которая кажется вам важной.

– Но мне не хотелось причинять вам лишнее беспокойство.

– Вы узнали что-то ужасное?

– Нечто тревожное.

– Об Уильяме? Да, это была печальная история. Но надеюсь, сейчас он ведет себя разумно. Король отправил его в Плимут, однако Уильям вполне способен совершить очередное безрассудство и вернуться в Портсмут. Боже, сколько же волнений причиняют нам дети!

– Я думала не о Его Высочестве принце Уильяме, а… о принце Уэльском.

Королева вздрогнула и прекратила вязать. – Вы слышали что-нибудь… новое?

– Я не думаю, что это новые слухи, но они… они ходят так упорно! Поэтому я весьма опасаюсь, что в них есть доля истины.

– А что это за слухи?

– Говорят, что он женился на миссис Фитцерберт.

– Да-да, я слышала. Но это просто невозможно! Как он на ней женится? Это противоречит закону. Брачный кодекс запрещает членам королевской семьи жениться или выходить замуж без согласия короля.

– Но, Ваше Величество, это не может помешать принцу осуществить свое намерение.

Королева жалобно проговорила:

– О, моя дорогая леди Харкурт, в чем мы с королем виноваты? Почему наши сыновья причиняют нам столько горя?

– Они молоды, Ваше Высочество… молоды и любвеобильны. И хотят быть независимыми.

– Но ведь он наследник престола! Нельзя же быть таким глупым!

– Он наверняка влюблен в эту женщину, а принц любому делу склонен отдаваться всей душой. Я слышала, что он без памяти влюблен в миссис Фитцерберт.

– А я слышала, что она – хорошая, добродетельная женщина. Она никогда бы этого не допустила.

– Именно потому, что она добродетельная женщина, это и стало возможным.

Королева немного помолчала, а затем спросила:

– И что мне делать?

– Ваше Величество не считает, что следует поговорить с королем?

Шарлотта повернулась к подруге.

– Я никому не могу этого сказать, но вам признаюсь. Я боюсь… за короля.

Леди Харкурт кивнула.

– Та история с Уильямом и девушкой из Портсмута… Она расстроила его больше, чем подозревают при дворе. Я слышала, как он разговаривает… без конца разговаривает сам с собой по ночам… Он… его мысли путаются. Он говорит, говорит без умолку… и порой мне совершенно неясно о чем. Он стал очень меланхоличен. Все время жалуется на сыновей, твердит, как он в них ошибся, как принц Уэльский ненавидит его, а Уильям презирает.

– Ему пускали кровь, прочищали желудок?

– Да, и очень часто. Гораздо чаще, чем все думают. Так что я не осмелюсь заговорить о принце, пока король в таком состоянии.

– Тем более что все это может оказаться чистым вымыслом, – сказала леди Харкурт.

– Да, – с благодарностью подхватила королева. – Может быть, все неправда. Но мне кажется, нам следует это выяснить.

Леди Харкурт кивнула.

– Если принц и вправду женился, – продолжала королева, – то это существенно осложнит его положение, трон под ним может зашататься. Я не могу так волновать короля.

– Ваше Величество, вы же мать принца! Может быть, вам стоит повидаться с ним… повидаться и выяснить, обоснованны ли эти слухи. Он не посмеет солгать, если вы его спросите напрямик.

– Хорошо, я так и сделаю, – вздохнула королева. – Но, моя дорогая леди Харкурт, я с содроганием думаю, какое впечатление это может произвести на короля!

– Может быть, вам не следует посвящать в происходящее короля… пока он не поправится.

Королева лучезарно улыбнулась. Она сочла предложение леди Харкурт хорошей идеей, однако в глубине души понимала, что король никогда не поправится… Королева на мгновение прикрыла своей ладонью руку леди Харкурт.

– Хорошо поговорить… с друзьями, – сказала она. – Я вызову принца в Виндзор и потребую, чтобы он сказал мне правду.

Узнав, что королева просит его приехать в Виндзор, принц отправился туда из Карлтон-хауса в своем фаэтоне.

Когда королева его увидела, ее сердце дрогнуло: он был так элегантен! Темно-синий камзол, шелковый шарф, слева – сверкающая бриллиантовая звезда… Принц возвышался над матерью.

«Как он красив!» – подумала она.

Если б только он упал перед ней на колени и попросил вступиться за него перед королем, как сделал Уильям!.. Но, разумеется, он ничего подобного делать не стал. Он стоял перед ней с дерзким видом, нисколько о ней не заботясь и всячески показывая, что он не питает любви к своей матери. Настроение королевы мгновенно переменилось: сын не давал ей возможности выразить свою любовь, а ее чувства были настолько сильны, что граничили с ненавистью. По отношению к другим людям королева никогда не испытывала столь сильных чувств – только по отношению к Георгу, обожаемому первенцу, которого в первые годы его жизни она буквально боготворила.

– Вы желали меня видеть, мама, – голос его был ледяным, в нем не ощущалось никакой теплоты, а явственно слышалось: давайте поскорее покончим со всей этой канителью, чтобы я мог уехать!

• Предыдущая
• 46/90
• Следующая