Пляска смерти - Гамильтон Лорел Кей - Страница 61

• Предыдущая
• 61/139
• Следующая

— И даже если ardeur остынет, ты не выберешь кого-то одного из нас?

Мы глядели друг на друга, и так тяжел был его взгляд, так тяжел… Он по-своему был упрям не меньше меня, и сейчас был момент, когда это взаимное упрямство могло бы нас погубить.

— Нет, Ричард, вряд ли выберу.

Он сделал глубокий, невероятно глубокий вдох — и выдохнул очень медленно. Потом кивнул, будто сам себе, и сказал, на меня не глядя:

— Вот что мне нужно было услышать. Не в эти выходные — я буду занят, но в следующие, если по-прежнему захочешь, можешь пойти со мной в церковь.

Не зная, что сказать, я ответила:

— Ладно.

— А потом семейный обед, как всегда, — добавил он и пошел к двери. Там он остановился, обернулся, держа руку на дверной ручке. — И я найду кого-нибудь, кто хочет той же жизни, что и я.

— Надеюсь, что найдешь, — прошептала я.

— Я тебя люблю, — сказал он.

— И я тебя люблю, — ответила я совершенно искренне.

— Я тебя ненавижу, Анита, — сказал он, почти не изменив интонацию.

— И я тебя ненавижу, Ричард, — ответила я совершенно искренне.

Новая грязь — новая ванна. Из-за бурного превращения Хэвена не только у меня были сгустки на волосах и еще много где. Прибудь на место команда судебных медиков, Бог один знает, что бы они решили.

Со мной в ванну пошли Мика и Жан-Клод. Натэниел повел Хэвена в кормильную — там держали живность, то есть я так думаю, что живность. Честно говоря, «кормления» я никогда не видела, но Натэниел и Джейсон мне говорили, что еда там не запрещенная, значит — животные. Среди оборотней есть такие, которые мне очень и очень нравятся, но смотреть, как они едят, мне не хотелось никогда. Некоторые зрительные образы мне просто не нужны.

Октавий и Пирс хотели вернуться к себе, но Клодия их остановила и спросила, где охрана, что стояла у них на дверях.

— Они пытались помешать нам с Хэвеном выйти из комнаты, — ответил Пирс.

— Это их работа, — сказала Клодия.

— Значит, не слишком они для нее годятся.

— Вы их убили?

Он опустил глаза, потом поднял.

— Когда мы ушли, они еще дышали.

Клодия послала Лизандро и Клея посмотреть, Грэхема оставила при себе, а Октавию и Пирсу велела остаться в ожидании известий. Оба крысолюда оказались живы, но были ранены, причем серьезно.

Из-за проблем, которые у нас возникли с мастерами Кейп-Кода и Чикаго, охрана была усилена, и в зале гробов оказались дополнительные охранники, что было удачно: Менг Дье расколола свой гроб, когда получила силу, которую набрали все наши от нашего секса с Огюстином. Менг Дье, получившая дополнительную силу. Не слишком хорошая новость.

Сейчас дополнительные охранники пригодились: Клодия приставила четверых к Октавию и Пирсу. Лизандро она поставила над ними старшим и дала приказ снестись с Фредо, который отвечал за зал гробов. Сама Клодия осталась с нами и Клея оставила при себе. Двое из них стояли у двери со стороны спальни, пока мы мылись. Клодия и Клей тоже перемазались, но им пришлось ждать своей очереди.

Жан-Клод подтянул меня к себе через теплую воду, я положила голову ему на плечо:

— Неужто мы это сделали?

— Не совсем, ma petite, — выдохнул он мне в волосы.

Мика подвинулся к нам, стоя на коленях. Волосы прилипли к голове, казались прямыми и черными. Шартрезовые глаза выделялись на смуглом лице еще сильнее, когда волосы не отвлекали от них. Придвинулся он так близко, что прядь его волос задела мои, и иллюзия черноты исчезла, потому что его волосы даже мокрые не были так темны, как у меня или Жан-Клода. Невероятно густой цвет, темно-коричневый, но не черный.

— Да, не совсем, — шепнула я прямо в щеку Мики.

Мика меня поцеловал, потом оперся спиной на ванну, чтобы нас видеть.

— Ладно, отмылись, теперь подумаем: почему мы не могли разбудить тебя и Жан-Клода?

— Я думала, Жан-Клод все это время не спал.

— Только не в начале; он тогда отрубился так же, как и ты.

— А откуда ты знаешь, что он просто не был мертв для мира, как обычно?

— Он дышал.

Жан-Клод рядом со мной шевельнулся, будто был удивлен.

— Дышал… интересно, — сказал он, тщательно контролируя голос.

— А не должен был дышать? — спросила я.

— Нет.

Я обернулась у него в руках, чтобы заглянуть в лицо. И на нем ничего не отражалось. Красивое и непроницаемое, как портрет, будто вместо лица с дыханием и движением это был застывший снимок — одиночный миг прекрасного лица. Когда Жан-Клод старается скрыть как можно больше, он бывает таким.

— И почему то, что ты дышал, удивляет больше, чем то, что ты не умер на рассвете? — спросила я.

— Я еще и сны видел, — сказал он.

Я наморщила лоб:

— Но ведь ты спал. Когда спишь — видишь сны.

— Я снов не видел почти шестьсот лет.

— И что тебе снилось? — спросил Мика.

— Очень практичный вопрос, mon chat.

Я посмотрела на одного, на другого:

— Я чего-то не поняла?

Жан-Клод посмотрел на меня:

— Что снилось тебе, ma petite? Кто тебе снился?

Так же дружелюбно и мелодично звучал его голос.

— Ты спрашиваешь так, будто знаешь.

— Ты сама должна сказать, ma petite.

— Мать Всей Тьмы, — ответила я, понизив голос, будто от произнесения этого имени в ванной стало темнее.

— Марми Нуар, — кивнул он.

— Да, — сказала я, пытаясь прочесть что-то за этой вежливой внешностью, и не смогла. — Тебе она тоже снилась?

— Oui.

— Вам обоим снилась глава совета вампиров?

— Она куда больше, чем только глава совета, — сказал Жан-Клод. — Она — создатель нашей цивилизации. Наши законы — это ее законы. Говорят, что она была первым вампиром и что она действительно мать нас всех.

Я прижалась к нему теснее, и он прижал меня рукой, как под крыло взял, так что я обняла его за талию. И почему-то даже это было недостаточно близко, когда разговор шел о Матери Всей Тьмы.

— И что конкретно тебе снилось? — спросил Мика.

— Она пыталась ради меня прикинуться человеком, но Бог свидетель, это плохо у нее получалось.

— Я видел, как она склонилась над тобой, ma petite. Видел, как она стала уводить тебя от меня. И я не мог до тебя дотянуться, темнота держала меня, а она склонялась над тобой. — Он вздрогнул и сильнее прижал меня к себе. — Я не мог до тебя дотянуться, а ее голос издевался надо мной за мою беспечность. — Жан-Клод поцеловал меня в макушку. — Но еще она говорила, что если бы я поставил тебе четвертую метку, она бы тебя убила, потому что, раз она не может тобой управлять, тебя следовало бы уничтожить.

Мика придвинулся к нам, приткнулся ко мне, зажав между нами руку Жан-Клода, и свою руку положил ему на плечи. Сам он стоял на коленях возле меня, потому что их головы сошлись над моей, и у него хватало на это роста.

— Но ты проснулся раньше Аниты, — заметил Мика. — Почему?

— Я подумал, что, если смогу прервать сон, это освободит ma petite. Это не получилось, но я сумел разорвать хватку Марми Нуар на моих мыслях. И это само по себе удивительно.

— Удивительно — это очень слабо сказано, — согласилась я. — Как ты смог вырваться?

— А как ты?

— Я вызвала единственного из живущих во мне зверей не из семейства кошачьих. Ей подчиняются только кошки. И я видела ее в той комнате, где лежит ее истинное тело. Оно дернулось, когда мой волк его укусил — я думаю, по-настоящему.

Они стиснули меня сильнее, будто что-то в моих словах их напугало. Понятно, что такое могло напугать, но…

— Ребята, я чего-то не секу? Вдруг вы оба испугались сильнее.

— Способность посылать духовного зверя через сон и ранить кого-то другого среди нас редка, ma petite.

— Среди вампиров, ты хочешь сказать?

— Oui.

— Среди нас тоже, — начал Мика, — но…

И он резко замолчал.

— Но что? — спросила я.

Не получив ответа, я отодвинулась от них, чтобы заглянуть в лицо Мики. Жан-Клод, когда хотел, мог скрыть что угодно, но у Мики это получалось хуже. Если как следует всмотреться, что-то заметить можно было.

• Предыдущая
• 61/139
• Следующая